Мисси с удивлением отметила, что Эдди изо всех сил старается понравиться Азали: хотя ему было не о чем разговаривать с шестилетней девочкой, он постоянно дарил ей всевозможные сувенирчики, которые покупал в корабельном магазине, угощал ее бесчисленными шоколадками и пирожными. Мисси не возражала; она видела, что в присутствии этого человека Азали просто расцветает. Конечно, бедняжке ведь нужен был отец.
Мисси дожидалась, пока Азали поужинает, после чего отправлялась к себе в каюту переодеваться к ужину. Каждый вечер она спускалась в банкетный зал в новом платье, вызывая восторженные взгляды собравшихся. И каждый вечер Мисси становилась свидетельницей откровенных заигрываний Эдди с Гретель фон Дуссман, и тщетно ждала она мужа, оставшись одна в своей спальне.
В последнюю ночь морского путешествия – накануне прибытия в Шербур – Мисси надела то самое платье из красной тафты, в котором она была в тот день, когда Эдди сделал ей предложение; впервые она появилась на людях в фамильных драгоценностях Арнхальдтов. Спускаясь по лестнице в банкетный зал, она заметила на себе недобрый взгляд графини Гретель. Мисси знала: в этом наряде она неотразима – куда уж этой грудастой немке было равняться с нею. Даже Эдди весь вечер не сводил глаз с жены.
Когда они подошли к двери каюты, Эдди пропустил Мисси вперед, запер дверь на ключ и тотчас же начал раздеваться: он скинул пиджак, развязал галстук, резким движением сорвал с себя рубашку. Раздевшись, он бросился к Мисси и порывистыми движениями снял с нее платье и комбинацию, оставив девушку в одних чулках и бриллиантах.
Мисси с ужасом глядела на его искаженное гримасой лицо, недоумевая, что же будет дальше.
Громко выругавшись по-немецки, Эдди с силой оттолкнул от себя жену.
– Дура! Молокососка! – взревел он, натягивая на себя белье. – Да ты у самого страстного мужчины все желание можешь отбить! Чему вас только учат в Новоамстердамском театре?! Да любая шлюха знает в сто раз больше, чем ты!
Арнхальдт полностью оделся. Он стоял у двери, с отвращением глядя на забившуюся в угол Мисси.
– Прошу тебя, оденься, – процедил он сквозь зубы. – Когда-нибудь я научу тебя, как надо вести себя в постели. По только не сегодня. Сегодня у меня есть дела поважнее.
С этими словами он резко развернулся на каблуках и выскочил в коридор, с шумом захлопнув за собой дверь.
Через некоторое время Мисси услышала, что Эдди возвращается. С ужасом поняла, что барон не один: через тонкую перегородку до нее донеслись звуки женского смеха, стоны, визг, скрип кровати. То, о чем она лишь смутно догадывалась, оказалось правдой: графиня Гретель фон Дуссман давала ему то, чего он не мог получить от нее, целомудренной, неопытной Верити Байрон.
На следующее утро Мисси, как всегда, проснулась очень рано. Одевшись, она вышла на палубу и стала смотреть, как огромный «Маджестик» медленно заходит в порт Шербура. Вскоре на палубе появился Эдди: он был гладко выбрит, аккуратно причесан, благоухал одеколоном. По его галантному виду трудно было догадаться, что всю ночь напролет он предавался плотским утехам с чужой женой. Мисси с ужасом поняла, что вышла замуж за оборотня: на публике это был галантный аристократ, у себя в спальне – похотливый сатир.
Арнхальдт подошел к Мисси и холодно отчеканил:
– Наши планы меняются. Я решил не ехать в Париж. Я только что отправил телеграмму в отель «Бристоль» и отменил бронирование номера. Из Шербура мы поедем прямо в Германию.
При этой новости на глазах Азали выступили слезы. Арнхальдт заметил это и, положив руку девочке на плечо, спросил:
– Неужели тебе не хочется поскорее оказаться в Хаус-Арнхальдте? Это же твой новый дом.
– Конечно, хочется, – оживилась Азали.
– Вот видишь, – улыбнулся барон. – Что же касается Парижа, то у тебя будет еще много возможностей съездить в этот город, когда ты немного подрастешь.
До Дюссельдорфа путешественники добирались поездом, а дальше – на машине. Поездка изрядно утомила Мисси. Наконец лимузин свернул на посыпанную гравием аллею – вдали показались суровые очертания Хаус-Арнхальдта.
Машина затормозила у парадного входа. В тот же миг двери дома раскрылись, и на крыльце выстроились в шеренгу все слуги во главе с камердинером: они вышли приветствовать хозяина и его новую жену.
Камердинер подошел к Мисси, поцеловал ей руку.
– Манфред, – сухо представился он.
Затем он провел новую госпожу вдоль строя слуг: Мисси одаривала каждого из них лучезарной улыбкой, в ответ девушки делали книксен, а мужчины кланялись…
Пройдя вслед за мужем в холл, Мисси увидела, что возле парадной лестницы стоит высокая, надменного вида женщина. Смерив взглядом Мисси, она перевела глаза на Азали: да, Эдди оказался прав—девочка очень похожа на княгиню Аннушку Иванову. Женщина улыбнулась. Она могла по праву гордиться своим сыном. В один присест Эдмунду удалось осуществить то, к чему Арнхальдты стремились на протяжении многих лет. Баронесса не сомневалась: это очаровательное белокурое создание– дочь князя Михаила, чудом выжившая в годы революции. Но отныне девочка стала «дочерью» ее сына, барона Эдди Арнхальдта.
Эдди с матерью продумали все до мельчайших подробностей. Девочке было всего шесть лет, но Арнхальдты были согласны подождать. Когда ей исполнится восемнадцать, они объявят во всеуслышание, что приемная дочь Эдмунда – княжна Ксения Иванова, законная владелица раджастанских копей. Юридической стороной займутся лучшие юристы Германии.
Особое место в планах Арнхальдтов уделялось и новой жене Эдмунда – Верити. Девушка была нужна им как свидетельница. Если она вздумает артачиться – семья стального барона найдет достаточно эффективные способы заставить ее давать необходимые показания.
А пока на протяжении двенадцати лет Эдди предстоит играть роль заботливого и любящего отца: у девочки не должно быть никаких сомнений в том, кому поручить управление копями. А потом… потом Ксению-Азали надо будет выдать замуж за сына Эдди – Оги: вот тогда-то наконец Арнхальдты станут законными владельцами вольфрамитовых месторождений…
Пожилая баронесса величественной походкой приблизилась к своей новой невестке и подставила ей щеку для поцелуя.
– Надеюсь, ты будешь счастлива в этом доме, – медленно протянула она. Потом, обернувшись к Азали, баронесса добавила: – А ты, детка… ты скрасишь остаток моих дней. Добро пожаловать в Хаус-Арнхальдт. Я хочу, чтобы ты твердо знала: отныне это твой дом.
Дюссельдорф
С каждым днем жизнь в Хаус-Арнхальдте все больше и больше напоминала Мисси тюремное заключение. Ей выделили комнату на втором этаже – прямо напротив комнаты Эдди, но он никогда не заходил к ней. Будние дни барон проводил в правлении фирмы в Дюссельдорфе или на заводе в Эмсене, по выходным ездил охотиться и ходил в гости. Но ни разу он не взял с собой молодую жену.
