- Как я заметила, вы с Руби легли спать последними.
* * *
Январь 15, 2005. Ирак, Местоположение неизвестно
В Мэне, наконец, выпал снег, а в Ираке ночи всё ёще были тёплыми, особенно в той поставленной на скорую руку палатке, где Эмма и её отряд провели последние пару недель. Собственно, палатка представляла собой всего лишь кусок брезента, натянутый на колья, но этого хватало, чтоб защитить солдат и сложенные внутри мешки с провизией, коробки с оборудованием и стройматериалами от солнца и песка. А во «дворе», обнесенном проволочной сеткой, находились причины, по которым, отряду пришлось спешно вернуться из лагеря. Они пробыли там два дня, вот и все их рождественские каникулы, а потом Спенсер снова вызвал их. Проезжая окрестности Синджара, отряд генерала подвергся обстрелу, и, как выразился Спенсер, он собственноручно поймал двух стрелков, так что теперь Свон и её сослуживцы охраняли своего командира и пленных, превратившись в нечто среднее между няньками и телохранителями. Стрелки молчали на допросах, что еще больше убедило Спенсера в том, что они представляют угрозу. Эмма очень сомневалась в законности тех методов, которые Спенсер использовал во время допросов, но кто она такая, чтоб задавать вопросы старшему по званию? Ночью они парами сторожили связанных пленных, сменяя друг друга через каждые два часа. По утрам Спенсер снова допрашивал их, худого долговязого мужчину с черными вьющимися волосами и шрамом на левой щеке и его товарища, более плотного и заросшего, его борода доставала почти до воротника. Генерал часами драл горло, пытаясь заставить их заговорить, но вот уже две недели пленные сносили его крики и издёвки без единого слова, без движения и только по ночам тихо переговаривались на родном языке. Однажды Эмма услышала их разговор, судя по интонациям, ей показалось, что тот пленник, что был крупнее, утешал другого, пытаясь приободрить и помочь пережить еще одну ночь. Но, опять-таки, с таким же успехом они могли планировать побег. Может быть, они всего лишь напуганные гражданские без документов, и они просто пытались пробраться в более мирные кварталы, подальше от войны. Может, они просто оказались не в том месте и не в то время, и уж точно попали в руки не к тому человеку. А может, интуиция Спенсера не ошибается, и они действительно возглавляют какую-нибудь подпольную операцию против союзнических войск, и оказались в этом районе, чтоб попытаться добыть секретную информацию и нанести удар. Оба варианта могли быть правдой, и от этой мысли Свон каждый раз становилось не по себе. И она могла только выполнять приказы и ждать.
И сегодня терпение Спенсера закончилось, он отослал отряд и начал допрос. Сидя в палатке, они слышали крики, треск ломающихся костей и глухие звуки ударов.
Здесь, в Ираке, жизни солдат и жизни их противников могли оборваться в любой момент, но сегодня, сидящие под защитой брезента, пять человек из отряда Эммы ненадолго забыли об этом. Они праздновали. Сидя на ящиках и просто на земле, поднимали бутылки с водой за Нила Кэссиди. Для любого другого в их взводе это был обычный день, для их маленького отряда это была всего лишь еще одна операция, на самом деле, они даже едва заметили, что один год закончился и начался другой. Но для Нила всё изменилось, и ему было почти невыносимо, что они так недолго пробыли в лагере. Армия умела сообщать новости быстрее любой почты.
Сегодня Нил узнал, что три дня назад у него родилась дочь.
- Поздравляем! - они подняли бутылки, глядя на Нила, который, сияя, смотрел на фотографию Тамары, лежавшей на больничной койке. Волосы у нее были собраны в пучок, и уставшее лицо обрамляли непослушные, выбившиеся из него кудри. На руках женщина держала новорожденную Алию Джастину Кэссиди весом в шесть фунтов и одну унцию. Малышка была смуглой, и, хотя покрасневшее от плача личико скривилось в гримасе, всё равно она была прекрасна. И каждый раз, когда Нил смотрел на дочь, его лицо озарялось улыбкой, такой же, как у жены, широкой, счастливой и гордой.
Эмма сжала его плечо, покачав головой:
- Можешь в это поверить? Ты папаша.
Нил хотел сделать глоток, но, не донеся бутылку до рта, снова опустил взгляд на фото и просиял, забывая про жажду и вообще, про всё на свете:
- Боже, нет, честно, мне пока что не верится.
- Это только пока, – низкий голос Карберы донесся из дальнего угла палатки, где сержант сидел, прислонясь к бетонному блоку и прикрыв глаза. До того, как он заговорил, отряд был уверен, что Карбера спит. Мужчина быстро вытащил из-под футболки серебряную цепочку. Обычно серьёзный взгляд тёмных глаз смягчился, когда Денни раскрыл медальон, висевший на цепочке. Света прожекторов, освещавших двор, хватило, чтоб ребята могли разглядеть фотографии, хранящиеся внутри украшения. С одной стороны – двое детей, мальчик и девочка, примерно девяти и шести лет. С другой – фото женщины с годовалым ребёнком на руках. Спрятав медальон обратно, Карбера снова закрыл глаза:
- Ты веришь, что стал отцом, когда первый раз берёшь своего ребенка на руки. И потом, каждый раз, беря его на руки, ты убеждаешься, что он – единственное, что есть в твоей жизни настоящего.
- Никогда бы не подумал, что у тебя есть семья, – удивился Кеннеди.
- Ты просто никогда не спрашивал, – ответил сержант и, положив руки под голову, улёгся поудобнее, собираясь отдохнуть.
- Я хочу большущую семью, – подал голос Фред. – Большой дом, куча детишек во дворе играют с собаками, и мы с моей миссис сидим на веранде, глядя на них.
- Это так по-гейски, – насмешливо бросил Кеннеди.
Не сдержавшись, Эмма фыркнула, вздернув бровь:
-Ты что-то путаешь, Кен, по-гейски это звучало бы, если бы на месте «миссис» был «мистер».
Прежде, чем Кеннеди смог ответить, Нил перебил его:
- Расслабься, тебе не светит ни «миссис», ни «мистер».
Он повернулся к Эмме, не обращая внимания на то, что Кеннеди показал ему средний палец. Кэссиди насмешливо приподнял бровь, но улыбка, которую он послал девушке, была понимающей:
- Большая семья, значит? Куча детишек, собака и белый дощатый заборчик?
Блондинка фыркнула и улыбнулась в ответ, попадаясь на удочку, заброшенную Нилом. Ей вспомнились Миллсы, белый особняк с аккуратным газоном и далматинец Понго, время от времени захаживающий в гости к Генри:
- У меня никогда не было семьи, но, если б можно было выбирать, я бы выбрала именно это. И обязательно хулиганистого непоседливого мальчишку, – Свон помолчала, её воображение внезапно нарисовало образ маленькой девочки с непослушными тёмными кудряшками в розовом пышном платьице и сандаликах и с ободранными коленками. Усмехнувшись, Эмма пожала плечами. – Но девочки тоже очаровательные и даже умнее мальчиков.
