– Хорошо, только быстро, туда и обратно, – вскакиваю на ноги.
– Вчера я съездил, посмотрел, как продвигается ремонт в вашем доме. Сказал прорабу, чтобы ускорили темпы работ, – сообщает друг, пока мы едем домой.
– Спасибо, – на Игоря сейчас легли все заботы о бизнесе и плюс хлопоты с нашим новым домом. Я хотел сделать Маше сюрприз к рождению детей. Но все пошло наперекосяк. – Ты связался с юристом Власа?
– Да, – замолкает. – После похорон он перезвонит, и мы обсудим все детали.
– Когда похороны?
– Завтра, – сжимает руль. Повисает долгая пауза. Я уверен, что мой друг тоже сейчас думает о Власе. Мне жаль его, действительно жаль. Он был слишком молод, чтобы умирать…
***
– Здравствуйте, – ко мне подходит врач. – Марк, смотрю вы привели себя в порядок, – одобрительно улыбается.
– Как моя жена? – поднимаюсь на ноги.
– Собственно, по этому поводу я и искал вас, – улыбается. – Вашу супругу перевели в палату. Можете пройти к ней. Палата номер пять, – от радости дыхание спирает, и к глазам подступают слезы. Сглатываю.
– Спасибо, доктор, – он кивает и уходит.
– Ну, что стоишь? Беги давай к своей жене, – добродушно говорит мне медсестра с сестринского поста. Захожу в палату на онемевших ногах. Сердце колотится так, что готово выпрыгнуть из груди.
Мою девочку подключили к каким-то аппаратам, которые пиликают и издают истошные звуки. Медленно подхожу к кровати и опускаюсь на колени. Беру ее ладонь в руки и оставляю дорожку поцелуев. Не в силах сдержать слезы, начинаю горько плакать. Два дня вместе с ней я находился между небом и землей. Наконец-то, Бог услышал мои молитвы. Маша открывает глаза и устало улыбается. Поднимает руку и легонько касается моих волос.
– Не плачь, – едва слышно произносит она.
– Котенок, – сажусь на край кровати. – Ты до чертиков перепугала всех нас, – сглатываю слезы.
– Прости, – облизывает пересохшие губы.
– Я люблю тебя, – касаюсь ее щеки, – у нас чудесные дети. Мальчик и девочка. Спасибо, любимая, – целую по очереди руки жены.
– Дети? Как они? – губы и подбородок Маши начинают дрожать.
– Сынок наш хорошо набирает вес, а вот дочка еще слабенькая, – признаюсь я.
– Марк… я хочу их видеть, – пытается подняться.
– Я отвезу тебя к ним, как только ты наберешься сил, хорошо? – не могу перестать целовать ее руки.
– Обещаешь? – с мольбой смотрит на меня.
– Честное слово, – наклоняюсь и целую в губы.
– Расскажи, какие они, – глаза Маши блестят от слез счастья.
– Совсем крошки, красненькие, маленькие, – показываю руками их рост. Маша не может сдержать всхлип. Прислоняюсь щекой к ее щеке.
– Наши дети самые прекрасные создания, – шепчу на ушко. – Как и их мамочка.
– Марк… я так счастлива…
– Я тоже, любимая, – оставляю поцелуй на ее щеке.
– Марк, что с Власом? – спрашивает Маша, немного успокоившись.
Мне требуется несколько секунд, прежде чем решить, что ответить ей.
– Вертолет, на котором он летел, разбился, поиски продолжаются, – теперь я понимаю, что значит ложь во благо.
– Он жив. Я уверена, что его найдут, – Маша слишком эмоционально это произносит.
– Конечно, найдут, – сжимаю ее руки.
***
– Готова? – подвожу мою девочку к отделению, где лежат наши дети. Она слишком слаба, чтобы самостоятельно ходить.
– Да, – прикрывает рот ладонью.
– Ты обещала – никаких слез, – целую в висок.
– Прости… просто меня переполняют эмоции, – увидев маленькие кувезы, она готова выпрыгнуть из коляски. Помогаю ей встать. Маша плачет, наблюдая за нашими детьми. Она буквально разрывается, не зная на кого из них смотреть. Глаза бегают от сына к дочке и обратно. Ладонью гладит стекло, которое разделяет нас с ними.
– Мои крошки, – всхлипывает. – Мои деточки, – целует стекло, за которым лежит наш сын.
– Моя девочка, – слезы Маши капают на стекло, – какая же ты у нас маленькая. Настоящая Дюймовочка, – через отверстие касается пальцем руки нашей дочери.
– Котенок, с ними все будет хорошо, – обнимаю ее за талию.
– Марк, у нас самые чудесные дети, – она не может отвести от них взгляд.
– Самые прекрасные, – от счастья мое сердце готово выпрыгнуть из груди. – Спасибо за это чудо, котенок.
– Я не хочу их здесь оставлять, – лицо Маши омрачает грусть.
– Это необходимо, милая. Через месяц дети будут дома, а пока мы будем навещать их каждый день, – успокаиваю жену. – А теперь пора возвращаться в палату. Через пару дней тебя выпишут, и мы будем чаще находиться здесь.
– Мои крошки, мама скоро вернется к вам.
Мне с трудом удается увезти Машу из детского отделения.
***
Маша дома уже несколько дней, а я до сих пор не сказал ей правду о Власе. Не знаю, как сообщить эту ужасную новость. Сейчас ей нельзя волноваться, а узнав о гибели Власа… Боже! Как же мне признаться? Звонок телефона прерывает мои размышления. Серов, смотрю на высветившийся номер. Приветствую его. Он поздравляет меня с рождением детей. Справляется о самочувствии Маши и детей. Вкратце рассказываю. Он спрашивает, не нужна ли помощь. Благодарю его.
– А ты знаешь, что Влас обыграл всех? – смеется. – Семью своей бывшей жены оставил с носом. Этот парень был стратегом. Жаль его, конечно.
– Как ведется расследование крушения вертолета? Что-нибудь известно? – спрашиваю я.
– Пока все до конца неясно, но я не верю в случайность, – хмыкает.
– Что вы имеете ввиду? – опираюсь о письменный стол.
– Марк, там, где крутятся большие деньги – такие случайности исключаются.
– Не могу не согласиться с вами. Как прошли похороны? Как родители Власа?
– Похороны… А как они могут пройти? В слезах. Парню еще жить, да жить. Родителям горе, тяжело смириться с потерей единственного сына… У отца инфаркт, попал в больницу. Единственный ребенок… Я, как никто другой, понимаю их, но если мой сын сам себя в гроб загнал… то их сыну, вероятней всего, помогли.
– Вам что-то известно? – поднимаюсь на ноги.
– Да так… не забивай голову, у тебя у самого забот хватает, а я тут сам разберусь. Если что, я на связи. Машеньке привет, – кладет трубку.
Влас… Кому же ты перешел дорогу? Кто же за всем этим стоит?
– Марк? – кричит жена.
Иду в нашу спальню. Она сидит с ноутбуком на коленях. Сердце замирает. Маша в любой момент может увидеть новость о Власе в интернете. Нельзя больше тянуть.
– Что случилось, котенок? – подсаживаюсь рядом с ней.
– Посмотри, какие кроватки я нашла. Это для Оленьки, а это для Олежки, – улыбается. Перевожу взгляд на монитор.
– Да, замечательные кроватки.
– Тебе не нравится? – надувает губки.
– Нравится, – целую в висок. – Скажи, что ты выбрала для детской, и я все куплю, любимая.
– Правда? – радостно смеется. – Ну, смотри, потом не жалуйся.
– Маш, – прочищаю горло, – мне нужно тебе кое-что сказать, – откладывает ноутбук в сторону. – Пожалуйста, только не волнуйся, хорошо?
– Что-то с детьми? – настороженно смотрит. – Поехали в больницу, – порывается подняться с кровати, но я останавливаю.
– Нет, у них все хорошо…
– Тогда что случилось? – на лице читается испуг.
– Влас… Вертолет разбился и… – сглатываю, – выживших нет. Мне очень жаль, но он…
– Нет, – мотает головой. – Нет, – слезы капают из ее глаз. – Неееет, – выкрикивает она. Обнимает себя руками. Ее тело пробирает озноб. – Нет, нет, нет, – шепчет она. – Он не мог… он не мог погибнуть, – всхлипывает.
Прижимаю Машу к себе, пытаясь хоть как-то облегчить ее боль.
– Я не верю, – сквозь рыдания бормочет она. – Марк? Боже! Это не может быть правдой. Понимаешь, это не может быть правдой, – ее плечи трясутся от рыданий. – Он жив. Он жив. Это какая-то ошибка. Ну почему? Он такой … Он тогда… Нееет, – утыкается мне в грудь.
– Мне очень жаль, любимая, но это правда, – глажу ее по спине.
Маша, обессиленная от рыданий, засыпает у меня на руках. Осторожно укладываю ее на кровать. Смотрю на раскрасневшееся от слез лицо. Эх, Маша, Маша. Жизнь такая коварная штука. Только совсем недавно я думал, что теряю тебя, а вместе с тобой и себя… Я знаю, что она меня любит, но и Власа любила. У них свое прошлое. И, возможно, если бы не обстоятельства и предательства близких людей, они остались бы вместе. Поэтому, я понимаю, что эта потеря для нее очень болезненная. Накрываю ее пледом и выхожу из комнаты, тихонько закрывая дверь.
