" Хоть не забеременею", - равнодушно подумала я, отвернулась к стене и подтянула ноги к груди.
Ринат тоже успокоился. Стащил брата с дивана и увёл, но через пару минут вернулся.
Сел на край дивана и с какой-то затаённой яростью начал водить пальцами по моему обнажённому плечу, бедру...
- Ты напугала моего брата, - наигранно спокойно заговорил он.
- Ударишь? - и откуда эта кривая усмешка? А, в общем-то, всё равно. Меня скоро не станет.
Уткнулась носом в покрывало и тихо всхлипнула.
- А ведь ты могла выбрать моего брата. Тогда бы жила спокойно, - склонившись надо мной, "по секрету" поведал Ринат.
- Лучше сдохнуть, чем с вами.
Парень рассмеялся и, склонившись ещё ниже, провёл носом по моей щеке. Втянул в себя воздух и громко выдохнул.
- Или со мной, - прозвучало мечтательно. - Я положил бы весь мир к твоим ногам.
Промолчала, а Ринат не стал настаивать на ответе. Поцеловал в плечо, набросил на меня край покрывала и вышел, напоследок предупредив, чтобы я не думала о побеге.
Побег? Зачем? Сейчас больше всего хочется как раз умереть.
Меня трясло, слёзы, не прекращаясь, текли из глаз, губы беззвучно шептали молитву всего из одного слова. Имени.
Тимофей...
Удивительно, как после всего я смогла заснуть.... Но пробуждение было внезапным: из-за яркого солнца, светящего в окно и... звука пистолетного выстрела...
"Что делать?" - испуганно спросила я сама себя.
"Что-что? Прячься, дура!" - живо среагировал внутренний голос.
Дёрнулась, огляделась и... сильнее закуталась в покрывало.
Что я могу? Вероятность того, что выстрелы извещают о моём спасении, пятьдесят на пятьдесят. Может, Ринату просто захотелось пострелять по банкам или бутылкам? А я тут размечталась...
Ещё один выстрел и чей-то дикий крик, которому вторил топот множества ног где-то в коридоре.
- Ксюша!
Послышалось?
Я осторожно высунулась из-под одеяла и вцепилась взглядом в прямоугольник двери.
- Ксана!
А это уже не могло послышаться. Голос Тима. Моего Тимофея.
Я вскочила с дивана и рухнула обратно, крепко обхватывая низ живота. Покрывало свалилось, и мне захотелось завыть в голос. Как могу... Что скажет Тима? Кто я теперь для него? Шлюха?
И не важно, что меня похитили и насильно...
На осознание того, что я сама себе противна, ушло мгновение. Когда дверь в комнату распахнулась, с грохотом ударившись о стену, я была с головы до ног закутана в покрывало и забилась в самый дальний угол.
- Ксана! - с облегчением выдохнул Тимофея. Спустя пару секунд, я уже сидела на коленях Морозова. И снова плакала, а Тима успокаивал. Что-то тихо говорил - я не слышала за собственными всхлипами - гладил, целовал лицо. И всё это было так...
- Не надо, - слабо выдохнула я и, уперев руки в плечи парня, попыталась отстраниться. Тимофей скривился и заскрежетал зубами. Я же с удивлением обнаружила на ладони кровь.
Перевела ошарашенный взгляд с ладони на правое плечо Тима и едва не задохнулась. Весь его свитер с этой стороны был в крови...
Глава 18. Страусиное счастье
"Суть страусиной политики не в том, чтобы спрятать голову в песок,
а в том, чтобы показать задницу".
Валентин Домиль
Я не помню, как оказалась в большой светлой комнате, в которой до невозможности пахло лекарствами.
"Больница", - подсказал услужливый внутренний голос. Хотя и без него понятно. Но вот помню только, когда увидела кровь на Тимофее, в глазах потемнело, а дальше...
А дальше открыла глаза - здесь. И, значит, всё? Можно больше не бояться и...
Стоило об этом подумать, и перед глазами вновь встал ужасающий кадр, где Тимофей был в перепачканной кровью одежде. Меня замутило.
Закрыла лицо руками, закрыла глаза, перед которыми заплясали багровые кляксы, и вздрогнула, когда на плечо легла чья-то рука.
- Ксюшка, - произнёс обеспокоенный Кешин голос. Я сразу убрала руки от лица и кинулась брату на шею.
- Маленькая моя, - ласково гладя меня по волосам, успокаивал братик. - Всё хорошо. Больше тебя никто не обидит. Мы не позволим.
Я в очередной раз всхлипнула и чуть отстранилась так, чтобы видеть глаза Кеши. Он ведь не должен врать, правильно?
- Где Тима?
Брат рассмеялся и уложил меня обратно на кровать. Хорошо хоть не было никаких капельниц и прочих иголок, иначе я так не попрыгала бы. Но это неважно. Судя по реакции брата на мой вопрос, с Тимофеем всё в порядке. Ведь так, правда?
- Кеш?
- Да нормально всё с твоим героем, - с усмешкой отмахнулся тот. - Его под страхом запрета посещений к тебе минут десять назад забрали на перевязку. Как видишь, пока не отпустили. А он ведь ни на шаг не отходил от тебя: всё боялся, что пропустит момент, когда очнёшься.
Тимофей... Моё любимое Чудовище.
Я не смогла сдержать дурацкой улыбки. С ним всё хорошо! И это главное.
Облегчённо выдохнула, растекаясь по кровати, и... тихонько заскулила. Перевернулась на бок и притянула ноги к груди. Низ живота не просто болел. Было ощущение, что туда засунули воздушный шарик и теперь наполняют его горячей водой.
Кеша побледнел, сорвался и вылетел из палаты, даже не заметив, что уронил стул, на котором сидел. И почти сразу вернулся, таща за собой целую делегацию врачей.
Меня тут же начали расспрашивать о самочувствии, ощупывать и, словно торговки на базаре, советоваться друг с другом. Снова замутило. Правда на этот раз от пёстрого галдежа врачей, среди которых были не только женщины, но и мужчины весьма солидного возраста и вида. А на мне - одна коротенькая маечка и тонкие штанишки...
Иннокентий скромно стоял в сторонке, делая вид, что больше всего на свете его интересует пейзаж за окном. Смешной...
Ладно, брат меня и без подгузников и пелёнок видел, только это было в далёком-предалёком детстве, а врачи... они же врачи! И не такое повидали за свою медицинскую практику.
Вот только сейчас хочется тишины...
- Какого?! - этот голос я узнаю из миллионов. Так морозить может исключительно ОН.
Четверо докторов умолкли и оглянулись на замершего в дверном проёме Морозова, правая рука которого покоилась на перевязи.
