Хелен Филдинг - Бриджит Джонс. Без ума от мальчишки

Я невольно рассмеялась.

– Ах, мама, я поняла, что твой Поль гей, в ту же секунду, когда впервые его увидела.

– Но геев на самом деле не существует, дорогая. Это все распущенность и лень, а на самом деле…

На верхней площадке лестницы снова появился Билли.

– Мама! Няня Хло плачет… О-о-о… – Он разглядел наши зареванные лица. – Вы тоже?! Почему сегодня все плачут?..

Потом я, мама и Хло сидели за кухонным столом, пили чай и исповедовались друг другу, словно члены группы анонимных алкоголиков. Билли играл в «Икс-бокс», а Мейбл ходила туда и сюда по дому, приносила нам листья из сада, протягивала своих Срансильванских Сроттеров и сочувственно похлопывала нас по плечам. Было уже довольно поздно, когда кто-то снова позвонил в дверь. Я пошла открывать. Это был Дэниел. Он был бледен и держал в руках дорожную сумку, из которой торчал рукав полосатой пижамной куртки.

– Здравствуй, Джонс, моя дорогая девочка… Меня выписали из больничного профилактория, и я поехал домой, но понял, что не могу оставаться там один. Можно мне немного посидеть у тебя?.. Хотя бы несколько минут! Мне… – Его голос предательски дрогнул. – Мне просто необходимо побыть в обществе нормальных людей, которых мне не захочется немедленно трахнуть.

– Проходи, – сказала я, пропуская оскорбление мимо ушей. – Но тебе придется пообещать, что ты не будешь пытаться трахнуть Хло.

Вероятно, с общепринятой точки зрения, наш вечер был довольно-таки странным, но я уверена, что все его участники остались довольны. Дэниел вовсю распускал хвост перед Хло и сумел довольно-таки быстро ее убедить, что она – вторая Шарлиз Тэрон и что Грэм, кем бы он ни был, не стоит даже кончика ее мизинца. Мама, усадив Мейбл к себе на колени, то ела с ней шоколадные драже из большого пакета, то потягивала из бокала красное вино (и умудрилась изрядно перемазаться и тем и другим). В конце концов она стала склоняться к мысли, что Кеннет Гарсайд тоже очень ничего. Приемлемый вариант.

– Он просто душка, наш Кеннет, – беззаботно щебетала она. – Просто он сохранил слишком много сексуальной энергии, но ведь это не недостаток, правда?

– Истинная правда, миссис Джонс, – веско сказал Дэниел. – Конечно, какой же это недостаток!..

Он вообще произвел на всех очень приятное впечатление (в том числе на Билли, так как умел замечательно ловко играть в «Икс-бокс»), но сам все испортил, когда уже в прихожей неожиданно запустил руку Хло под юбку.

Нет, он в буквальном смысле попытался стащить с нее трусики, и это было не совсем то, чего ожидала от него новоявленная Шарлиз Тэрон, но в целом вечер прошел на удивление удачно.

Всегда бы так.

60 кг (до сих пор! Настоящее чудо!); бойфрендов – 0; детей – 2 (оба просто очаровательны); проведенных с друзьями выходных (включая мини-отпуск) – 3; работа сценаристом – нет; возможность получить работу сценаристом – ну…; дней до начала школьных занятий – 4; сильных потрясений – 1.

Это было замечательное лето. Я позвонила Брайану-агенту и сказала, что больше не хочу работать над «Листьями», а он рассмеялся и ответил: «Наконец-то! Не пойму только, почему вы так долго ждали!» Он, кстати, считает, что мы можем попробовать воплотить в жизнь мою новую идею – сценарий под названием «Здесь время стои́т», который представляет собой осовремененный вариант романа Вирджинии Вульф «На маяк» – только, естественно, не такой длинный (побочные ветви сюжета придется безжалостно отсечь). Я уже знаю, что место действия будет происходить в коттеджах бывшей базы отдыха Службы маяков и береговой охраны (ее я обнаружила в рекламной брошюре, посвященной летнему отдыху). Именно там у миссис Рэмзи завяжется роман с приятелем ее сына Джеймса, а дальше… дальше будет видно.

Почти неделю мы провели на Паксосе, куда нас пригласили Магда и Джереми. На острове мы встретили довольно много друзей и знакомых с детьми – в том числе Винни, которая сделала себе липосакцию и расхаживала вдоль линии прибоя в ярких купальниках и развевающихся парео, то и дело встряхивая наращенными волосами и пугая Космо. К сожалению, Ребекка с детьми отправилась путешествовать со своим Джейком, но мы все равно неплохо проводили время с Иеремией и его мамой, с Фарцией и Бикрамом, с Косматой и Телониусом. Мы попытались «что-то сделать с нашим садом» – и посадили в нем ровно три (или целых три) бегонии. На большее нас, правда, не хватило, но и это, скажу я вам, уже немало.

На три дня мы ездили с мамой (моей) в приморский коттедж в Девоне. Там тоже было очень интересно и приятно. В последнее время мама вообще часто нас навещает, печет нам вкуснейшие печенья и кексы, играет с Билли и Мейбл и не критикует мою манеру воспитывать детей и вести домашнее хозяйство, что лично мне ужасно нравится. Несколько раз Билли и Мейбл даже ночевали у нее, что само по себе неплохо – детям понравилось, да и мне тоже, хотя я не могла не подумать, что мама поздновато спохватилась (что мне теперь с того, что весь дом остается в моем распоряжении?..).

Сама я стараюсь стоять как Великое Дерево, мужественно перенося наказание за Рокстера – за «Любовь, Которой Не Могло Бы-ы-ы-ы-ыть!», как назвали все происшедшее Том с Аркисом. И еще я стараюсь быть счастливой – просто счастливой, пусть даже никто и никогда меня больше не полюбит и не будет со мной спать (тем более что это только на время).

Сейчас, впрочем, я со все возрастающей тревогой думаю о новом учебном годе. Он вот-вот начнется, а вместе с ним начнутся новые домашние задания, с которыми я, возможно, уже не смогу справиться. Упражнения по развитию речевых навыков типа «покажи и расскажи» тоже, наверное, будут проходить теперь в другие дни, да и футбольные щитки мне теперь придется класть в рюкзачок Билли не по вторникам и четвергам, а, скажем, по средам и пятницам. Ума не приложу, как мне удастся все это запомнить!

Но еще сильнее меня гнетет то обстоятельство, что я теперь слишком часто вспоминаю свои встречи-столкновения-пикировки с мистером Валлакером (инцидент на лазательном дереве, день, когда пошел снег, пикник в День спорта, мой неудачный ботокс, Летний концерт), и каждый раз мне начинает казаться, что во всех этих случаях я вела себя недостойно и мелко и что он вовсе не хотел выставить меня дурой, а просто пытался быть добрым. Может быть, я ему действительно небезразлична, но… Но ведь мистер Валлакер ЖЕНАТ, черт побери, пусть даже его жена – пьянчужка, которая сделала слишком много пластических операций. Да и дети у него вроде бы есть, так что я до сих пор не понимаю, зачем он то вгоняет меня в краску, то пытается поцеловать!.. Правда, я тоже много чего ему наговорила, к тому же мистер Валлакер видел меня в парке с Рокстером, так что теперь он, несомненно, считает меня развратной (покупала презервативы), больной сифилисом и гонореей (носила в сумочке популярные медицинские брошюры), старой, стервозной, истеричной «крокодилицей», которая с удовольствием питается молоденькими рокстерами.