— Сестра?
Напряженно кивнув, Брэндон продолжил, — Эта информация не должна выйти за пределы этой комнаты. Ты всегда был человеком слова… особенно, когда я им не был.
— Тебе не о чем беспокоиться. Никто не узнает.
— Спасибо.
Вздохнув, Брэндон поднялся и принялся мерить шагами помещение.
— Когда ее мать стажировалась юристом у моего отца, она забеременела от него. Тогда, он заплатил ей, чтобы она ушла и никогда не произносила вслух его имени, даже при Морган. Около трех лет назад, когда мой отец впервые заговорил о работе в Белом Доме, он нанял консультанта, в чьи обязанности входило, отыскать все скелеты в его шкафу и захоронить их еще глубже. Вот тогда то, отец и признался мне о Морган. По его просьбе, я начал ее поиски, с намерением заплатить ей. Но я слишком сильно полюбил ее, чтобы перестать быть ее братом. Мы стали поддерживать контакт друг с другом. Я даже был с ней, когда она записывала свое первое шоу.
Прежде, чем он снова стал задумчивым, на мгновение, в уголках губ Брэндона появилась улыбка.
— Когда заварилась вся эта каша с преследователем, я пытался помочь ей. Но было невозможно оказывать помощь, находясь в Хьюстоне, поэтому когда я узнал, что какой-то мудак мастурбировал на ее кровати, я предложил ей переехать ко мне. В качестве прикрытия, мы придумали историю о том, что она моя невеста. Я никому не мог рассказать правду.
А Джек, поверив в ложь о том, что Морган была помолвлена, с удвоенной настойчивостью убеждал ее подчиниться ему.
Жизнь без нее обернется сплошным мучением, но он не имел права жаловаться, ведь какое-то время она принадлежала только ему. Конечно, она не выйдет замуж за Брэндона… но и с ним она тоже больше не заговорит.
— Могу поспорить, твоего отца бесит сложившаяся ситуация с Морган.
— Ты себе даже не представляешь.
Горькая улыбка Брэндона сказала о многом.
— Как бы то ни было, я был в ужасе, когда получил приказ отправиться на три недели в командировку в Ирак. Я знал, что она останется одна и будет крайне уязвима. Знаешь, мне даже пришла в голову мысль, позвонить тебе, поскольку ты, блять, профессионал в этом деле.
Он вздохнул.
— Но я не мог дать тебе такую власть надо мной. Мне даже не приходило в голову, что все это время ты ждал момента, чтобы отомстить мне.
— Да, я не собирался сдаваться в течение всех этих трех лет.
— Я не виню тебя, — тихо признался Брэндон.
— Я просто рад, что из-за этого не пришлось откладывать мою поездку. Надеюсь, мы разобрались с этим раз и навсегда?
— Безусловно.
Джек вздохнул.
— Спасибо за правду.
Молчание. Джек сверлил Морган тяжелым взглядом, будто от этого она могла придти в себя. Но она не сдвинулась ни на миллиметр.
— Ей вкололи снотворное?
— Полагаю, что да. Она проснулась, около десяти минут назад, но сейчас…
Внутренности Джека скрутило, одновременно и от надежды, и от напряжения.
— Она что-нибудь говорила?
— Нет. Она просто осмотрелась вокруг, увидела меня и Дика, и снова закрыла глаза.
Она не спросила про него. Да и, собственно говоря, почему она должна была это делать? Глупо было надеяться. Ведь с ее точки зрения, он солгал и использовал ее. Почему она должна верить в то, что он любит ее? А если бы даже она и любила его… что ж, их с Брэндоном сегодняшнее утреннее представление благополучно излечило ее от этого.
Он заслуживал потерять Морган.
Но невыносимая потребность иметь ее рядом, разжигала в нем яростное отрицание данного факта. И осознание того, что он никогда больше не прикоснется к ней, полоснуло его, словно ножом, между ребер.
— Наверное, это и к лучшему. Так, она не будет чувствовать боли.
— Верно.
И она не проснется прямо сейчас. А если все-таки проснется? Захочет ли она, чтобы он был здесь? Нет. Она никогда не захочет видеть его снова, рядом с собой.
От ощущения тяжести в груди, он впечатал ботинок в стерильно чистый пол.
— Я должен идти. Скажи ей….
Что? Какую еще хрень он мог ей сказать, чтобы хоть немного улучшить сложившуюся ситуацию? Должно произойти гребаное чудо, чтобы она изменила свое мнение по поводу него. А Джек ни капли не сомневался в том, что у Вселенной для него чудес не осталось.
В конце концов, он остановился на самом простом.
— Скажи ей, что мне очень жаль.
Сжав кулаки и засунув их в карманы джинс, Джек заставил себя отвернуться от Морган, и уйти из ее жизни.
Морган расхаживала по паркетному полу гостиной Брэндона. Прохладная поверхность под ее босыми ногами ничуть не уменьшала жар ее мыслей.
— Сестренка, ты собираешься затереть пол до дыр?
Она бросила через плечо взгляд на Брэндона.
— Навряд ли.
— Окей, но продолжая в таком же духе, ты загонишь себя. А ведь не прошло и недели с тех пор, как тебя ранили.
— Мне необходимо двигаться, иначе я превращусь в статую.
Сев на софу, он широко расставил ноги и откинулся назад, облокотившись на руки.
— Я мог бы купиться на твои слова, если бы это выглядело, как простое упражнение. Но то, что я сейчас вижу, больше похоже на нервное хождение. Что тебя гложет?
Морган не ответила. Будет слишком глупо, если она признает правду.
— Ничего, — наконец прошептала она.
Поднявшись на ноги, Брэндон навис над ней. Проклятье, именно ему в их семье достались гены роста. Ибо она, по голливудским стандартам, считалась карликом.
Схватив за плечи, он развернул ее к себе лицом, резко прекращая ее взволнованное вальсирование по полу.
— Я знаю, как ты выглядишь, когда волнуешься по поводу своего шоу. Сейчас не тот случай, я прав? Тем более, Реджи уже извинился, за то, что купился на уловку Джека, похороны Эндрю прошли тихо, а пресса так и не знает, где ты находишься. Даже сплетни уже постепенно сходят на нет. Кроме того, ты быстро идешь на поправку.
Его нежный пристальный взгляд изучал ее.
— Догадываюсь, что тебя волнует только одна вещь. Или лучше сказать — один человек?
— Я не хочу говорить об этом.
— Ты не хочешь говорить о Джеке, с тех пор, как тебя выписали из больницы.
Морган закрыла глаза.
— Не произноси его имени.
— Ты слишком упрямая, сестренка.
— Я упрямая?
Она сердито ткнула себя пальцем в грудь.
— Извини меня, но не я начала все это дерьмо. Это сделал он. И теперь, я как то должна с этим жить.
— Жить с чем именно?
Брэндон скрестил руки на груди.
— Он застрелил человека, который намеревался тебя убить! И все это без малейших колебаний!
И все? Больше ничего?
