Джеральд поднял голову и с ненавистью уставился на Эмму.
– Ты проклятая лицемерная сука! – прошипел он сквозь крепко стиснутые зубы. – Это ты стояла за всеми несчастьями, случившимися со мной в последние годы. Ты сознательно поставила себе цель украсть у меня мои фабрики. Ты разорила меня!
Эмма рассмеялась сардоническим смехом, и, впервые за сегодняшний день, ее яростная ненависть выплеснулась наружу.
– Ты считал пустыми словами мои угрозы в тот день, тринадцать лет назад, когда ты попытался изнасиловать меня? Я никогда не забывала этот день, а теперь и ты навсегда запомнишь его. Память о нем будет преследовать тебя до конца твоих дней, Джеральд Фарли!
Она холодно усмехнулась.
– Да, я разорила тебя, как и обещала тогда, когда ты силой ворвался в мой дом и напал на меня. Но ты сам, не подозревая об этом, помог мне. Ты сильно облегчил мою задачу. Если хочешь знать правду, то это ты сам себя разорил, а я просто немного тебе в этом помогла.
От злобы и чудовищного унижения Джеральд совершенно потерял голову. Пошатываясь, он встал. Ему хотелось схватить ее шею руками и давить, давить, пока жизнь не покинет ее. Он должен ее уничтожить. Сжигаемый ненавистью, с выпученными глазами на искаженном ужасом лице, он двинулся к Эмме, подняв руки, как бы желая ее ударить. Но Блэки, изумленный и разгневанный всем услышанным, резко рванулся вперед и перехватил готовую нанести удар руку Джеральда. Несмотря на свои гигантские размеры, тот, отягощенный своим громадным весом, был физически слаб и не имел никаких шансов устоять против силы и быстрой реакции Блэки, который резко развернул его и сгреб в охапку, прижав руки Джеральда к туловищу. Потом Блэки слегка ослабил хватку и принудил Джеральда опуститься обратно в кресло.
– Не вздумай повторить это, Фарли! – крикнул Блэки, стоя над ним с потемневшим от гнева, налившимся кровью лицом. – Если ты посмеешь даже дыхнуть в ее сторону, я так отделаю тебя, что ты пожалеешь об этом!
Тупо игнорируя предупреждение Блэки, Джеральд ворочался в кресле, пытаясь подняться и изрыгал грязные ругательства. Наконец, обливаясь потом, он сумел встать на ноги и злобно смотрел на Эмму. Казалось, что он хотел броситься на нее, но вдруг переменил решение и ринулся к Блэки. Но тот был готов к такому повороту событий и, быстро отступив в сторону, сжал правую руку в кулак и нанес Джеральду сокрушительный удар в челюсть. На багровом лице Джеральда промелькнуло недоумение, после чего он обмяк и рухнул к их ногам, перевернув по пути маленький столик красного дерева.
– О Боже! – воскликнула Эмма, поднимаясь со своего места на диване.
– Этот ублюдок сам напросился, – пробормотал Блэки, коротко, виновато взглянув на нее. – Почему ты мне не рассказала, что он тогда хотел тебя изнасиловать? Я бы избил его до полусмерти. Он остался бы калекой на всю жизнь после того, как я разобрался бы с ним.
– Знаю, и именно поэтому я никогда тебе об этом не говорила, Блэки, – спокойно сказала Эмма. – Я подумала, что лучше об этом промолчать. Мне не нужны были лишние осложнения, моя жизнь тогда и так была нелегкой.
Эмма подняла столик и устало улыбнулась.
– Но, спасибо тебе за то, что ты сейчас вмешался. Я уж подумала, что он действительно решил ударить меня.
Блэки вопросительно взглянул на нее, в который раз пораженный ее бесстрашием.
– Что значит – подумала? Я знаю, что он совершенно определенно угрожал тебе, этот подонок.
Эмма бросила взгляд на распростертого на полу Джеральда.
– А что делать с ним? Мы же не можем просто оставить его валяться здесь.
В черных глазах Блэки мелькнуло злобное выражение.
– Я мог бы придумать массу всего, что стоило бы с ним сотворить. Но, должен тебе сказать по правде, он не стоит того, чтобы садиться из-за него в тюрьму.
Блэки схватил кувшин с водой, стоявший на ореховом буфете, и без лишних церемоний выплеснул на Джеральда все его содержимое.
– Вот что надо с ним сделать, – произнес он, холодно наблюдая за Джеральдом. Несколько мгновений спустя тот зашевелился и попытался сесть, нечленораздельно бормоча что-то себе под нос и вытирая воду с лица. Блэки одним рывком поставил его на ноги.
– Довольно, Фарли! Больше никаких резких движений! Ты понял меня? Иначе я за себя не отвечаю, – с угрозой в голосе сказал Блэки. Он грубо толкнул Джеральда в кресло и встал над ним.
– А теперь пора заняться делами. Вам известно, зачем я приехал. Полагаю, что вы собираетесь предложить нам осмотреть дом. Как мне кажется, в данной ситуации у вас нет других предложений, не так ли?
Не обращая внимания на Блэки, с ненавистью, выплескивающейся через край, Джеральд злобно смотрел на Эмму.
– Я еще доберусь до тебя, – орал он, грозя ей кулаком, – не думай, что тебе это сойдет с рук или удастся легко отделаться, Эмма!
– Для вас она не Эмма, а миссис Эйнсли, – сказал Блэки.
Тем временем Эмма направилась к письменному столу, подобрала свои перчатки и сумочку, после чего заявила Джеральду:
– Теперь, пожалуйста, оставьте нас. Полагаю, вам есть чем заняться, например собрать свои вещи в кабинете на фабрике.
Джеральд неуверенно поднялся на ноги и, ухватившись руками за спинку кресла, чтобы не упасть, угрожающим тоном сказал:
– Я предупреждаю тебя по-хорошему.
Голос его дрогнул, на глаза навернулись слезы.
– Я собираюсь…
– Вы ничего не способны мне сделать, – ответила Эмма и отвернулась с отвращением.
В свою очередь Блэки твердо добавил:
– Слышали, что велела дама, Фарли? Будет лучше для вас делать то, что сказано, и поторопиться с этим. Думаю, что вам будет крайне неприятно увидеть свое барахло выброшенным из кабинета во двор.
Тяжело ступая и сгорбившись, поверженный Джеральд вышел из библиотеки, захлопнув за собой дверь с такой силой, что задребезжали бра на стенах. Ненавидящая любое насилие Эмма была взволнована короткой стычкой с Фарли, но не утратила самообладания. Она взглянула на Блэки и примирительным тоном сказала:
– Слишком много сразу свалилось на этого дурака. Ну, что, пошли осматривать дом?
– А почему бы и нет? Мы ведь за этим сюда и приехали, разве не так?
– Это одна из причин, – ответила Эмма.
Блэки непроизвольно задержал на ней взгляд. Месть порой дорого обходится самому мстителю. Хотя он понимал, какими мотивами руководствовалась Эмма, его пугало, не слишком ли высокую цену она заплатила. Суеверный, как все кельты, Блэки невольно содрогнулся. Жажда мстить – естественное человеческое чувство, но само мщение может так изуродовать и отравить душу, что разрушит личность мстящего. Может быть, мудрее оставить обидчика на произвол судьбы, доверив Всевышнему в известный только Ему день и час рассчитаться с ним.
