– А я и хочу услышать правду. – Да, это было так, но только Эрин не представляла себе, какой тяжелой окажется эта правда.
– Ты уверена? – спросила мама.
Эрин кивнула и посмотрела на Керри, которая сидела с видом человека, давно знающего все перипетии этой истории.
– Мы с отцом не могли допустить, чтобы Шеннон отдала тебя в приют, поэтому сказали ей, что сами воспитаем ребенка. Знаешь, дорогая, такое часто бывает. Многих детей воспитывают дедушки и бабушки, и эти дети считают своих дядей и тетей братьями и сестрами. Мы желали тебе только добра.
– Я понимаю, – кивнула Эрин. – Вы все сделали правильно, просто я испытала шок, когда узнала об этом.
Взгляд матери затуманился.
– Я должна была раньше все тебе рассказать. Бог свидетель, я хотела сделать это, но ты становилась старше, а мы с отцом по-прежнему не знали, как начать с тобой такой разговор. А когда тебе понадобился паспорт…
Эрин испугалась, что мама расплачется, ей не хотелось этого. Она протянула руку и успокаивающе погладила мать по голове.
– Продолжай, мама. Расскажи мне о Шеннон, какой она была? – Эрин не решилась задать вопрос о своем отце, это могло еще больше расстроить маму.
– Помню, как Шеннон с подругой ходили в церковь на первое причастие. Соседи дарили девочкам деньги, и они на все эти деньги накупили сладостей. Я тогда подумала, что если Шеннон все это съест, то ей станет плохо. Но Шеннон отобрала шоколадные конфеты и сказала, что отправит их беднякам в страны третьего мира, потому что дети там не видят сладостей. – При этом воспоминании лицо мамы просияло. – Да, а еще она как-то вбила себе в голову, что отец Райан непременно должен присоединиться к движению за ядерное разоружение. Шеннон решила, что, как человек религиозный, он просто обязан участвовать вместе с ней в маршах протеста. Ей тогда было пятнадцать. Она познакомилась с местным парнем, который был одним из лидеров этого движения, и убеждала нас, что кто-то ведь должен думать о судьбах мира.
– Больше всего ей нравилось участвовать в разных демонстрациях, – добавила Керри. – Когда ей наскучило бороться за ядерное разоружение, она перекинулась на другое. Помнишь, была такая группа, которая ездила в Штаты протестовать против проведения тайных военных испытаний на землях индейцев? Так вот, ее увлекла и эта идея, потому что ей хотелось поехать в Штаты. Да она бы с радостью отправилась и на Северный полюс, разве не так?
– Не надо так уж осуждать ее, – попросила мама. – У нее было доброе сердце. Девочка просто была идеалисткой.
Керри бросила на Эрин взгляд, который говорил, что она не согласна с матерью, но спорить с ней не будет.
Мама продолжала настаивать на том, что Шеннон была доброй, однако излишне доверяла людям. И они с отцом понимали, что Шеннон не готова взять на себя ответственность за ребенка.
– Представь себе, во время этих маршей протеста и пикетов она запросто могла бы доверить тебя совершенно незнакомым людям.
– Но когда она стала старше, у нее так и не появилось желания забрать меня? – спросила Эрин.
– Нет, – покачала головой мама.
Керри, не сдержавшись, вступила в разговор:
– Когда тебе было восемь лет, Шеннон связалась с парнем, у которого была трехлетняя дочь, и ей пришло в голову, что ты сможешь жить с ними и стать нянькой для этой малышки.
– Да, я помню, как она приезжала, – пробормотала Эрин.
– Ага, приехала только потому, что решила использовать тебя.
– Керри, не говори так! – возмутилась мама.
– Но это же правда. И шесть лет назад она приезжала только для того, чтобы одолжить у нас денег на свое дурацкое общежитие. И продолжает она жить поблизости потому, что не теряет надежды разжиться у нас деньгами. Надеюсь, ты не даешь ей денег?
– Нет, не даю, – заверила мама, но и Керри, и Эрин поняли, что это не так.
– Она совсем не умеет распоряжаться деньгами? – спросила Эрин.
– Да она не понимает, что деньги надо зарабатывать, – со злостью выпалила Керри.
В этот момент Питер и девочки вернулись с прогулки, и Керри ушла к ним. Эрин и мама остались на кухне одни.
– Керри не может простить Шеннон того, что она сделала с тобой и со мной, – пояснила мама. – Но я не хочу, чтобы ты неверно думала о Шеннон. Не такая уж она плохая. Просто в ней неистребим бунтарский дух, она не желает ничем ограничивать свою свободу. Конечно, мне хотелось, чтобы жизнь у нее сложилась, как у дочерей моих подруг: счастливый брак, дом, дети. Но у нее все получилось иначе. Однако это был ее выбор, и не будем ее осуждать за это. Возможно, во всем виновата я. Может, мне следовало настоять, чтобы она воспитывала тебя, и, кто знает, вдруг это изменило бы ее.
– Если она этого не хотела, то ты не смогла бы заставить ее.
– Да, наверное. И потом, мы все очень любили тебя, поэтому нам было в радость воспитывать тебя.
На лице Эрин появилась улыбка. Вот в этом все дело. Если родная мать не желала ее появления, то бабушка и дедушка были очень рады ей.
Через час после того, как она покинула родительский дом, Эрин остановила машину у многоэтажного дома, в котором жила Шеннон, и сказала себе, что если бы она увидела по телевизору такую сумасбродку, как Шеннон, то непременно переключила бы канал. Почему-то все, что было в ее жизни связано с Шеннон, было проникнуто каким-то нереальным духом телевизионного шоу. Наверное, виновата в этом была Шеннон.
Адрес ей дала мама, и когда настало время уезжать, Эрин вместо того, чтобы вернуться в отель к Грегу, решила отыскать Шеннон. Время у нее было, поскольку Грегу требовалось поработать в отеле, а вся семья должна была снова собраться на ужин только в семь часов. Эрин понимала, что если бы она сказала Грегу или Керри о своей поездке к Шеннон, они бы предложили сопровождать ее. Но Эрин не хотелось, чтобы кто-то присутствовал при их встрече.
Дом, в котором жила Шеннон, стоял на оживленной улице со множеством кафе и магазинчиков. Это был один из тех старых домов, снос которого обошелся бы дороже его стоимости. Эрин подошла к черной двери и пробежала взглядом список жильцов. Под звонком с номером шесть было написано: «Шеннон и Уильям». Обычно люди писали на двери только свои инициалы, а Шеннон вывела полностью свое имя, да еще обозначила какого-то Уильяма.
Эрин нажала кнопку звонка. Он был настолько старым, что пришлось жать изо всех сил, но даже и тогда Эрин не была уверена, что звонок прозвонил.
– Если вам нужна Шеннон, то она ушла, – раздался рядом детский голосок. Повернув голову, Эрин увидела девочку в футболке и джинсах. – Если хотите, можете подождать ее на лестничной площадке. – Но тут девочка заметила, что Эрин беременна, и добавила: – Правда, там нет стульев, но вы можете посидеть на ступеньках.
