больше не возвращается.
Когда он только подъехал, Марта Сергеевна как раз отходила из-за стола, а вернулась уже в тот момент, когда все его внимание было приковано к малышке.
И вот теперь…
— Хм… у нас тут еще гости, — бормочет Валерий Львович, а Ви предлагает ему присоединиться за столом.
— Спасибо. Добрый вечер.
Второе он посылает исключительно Марте Сергеевне.
— Добрый, — кивает Марта Сергеевна, и холодно, слегка насмешливо ему улыбается.
Улыбкой, способной заморозить по меньшей мере море, но не растопить и маленькой снежинки.
Я не понимаю, почему у нее такая странная реакция на отца Гордея и Демьяна, но знаю точно, это не спроста. Марта Сергеевна не из тех, кто будет плохо думать о человеке без всякой на то причины.
Но решаю, что взрослые, разберутся как-нибудь. Праздновать нам это точно совсем не помешает.
***
— Ты отлично выглядишь, Бельчонок, — отвешивает комплимент Демьян, и шуточно кружит меня вокруг своей оси. — Можно сказать, лучше, чем до родов.
— Да уж прям… Не думай, что теперь я поддамся на твои уговоры. Между мной и Гордеем ничего не изменилось, можешь не стараться.
Демьян смеется, а потом возвращает меня Гордею, и приглашает на танец свою жену. Искрами, что пролетают между ними во время их танца, можно было бы спалить небольшой стадион, но Ви говорит, между мной и Гордеем коротит не меньше.
— И если вы с ним не замечаете, то мы все очень даже, — говорит она с усмешкой. — Так что готовься, Арин. Пара месяцев, и он тебя просто не выпустит из спальни.
— Я надеюсь на это, — смеюсь я, а потом Гордей подходит и привычно обнимает меня со спины.
— На что ты надеешься Бельчонок? — спрашивает он, легонько, до мурашек, прикусывая мочку моего уха.
— Ви говорит, что через пару месяцев, ну, когда мне будет можно, ты не выпустишь меня из спальни.
— Так и есть, Арин. Она права.
Он привычно кладет мне руки на живот, все еще немного выступающий, но, конечно, уже не столь огромный, после чего замирает.
— Животика уже нет, даже не верится.
И он подталкивает меня к люльке.
— Теперь дочка с нами, просто, пиздец, как кроет от осознания.
— Да. Сама не до конца верю. Памперсы, пеленки, кормления и бессонные ночи. Это все теперь про нас с тобой. Еще и имя дочке надо придумать. Красивое, и нежное, но в то же время звучное…
— Я рад, что смог отследить весь процесс.
Не только отследить, но запечатлеть на камере. Он очень много фотографировал меня, нас, а теперь и нашу малышку.
— Боюсь, Гордей, — тихонько жалуюсь я.
— Чего?
— А вдруг… Вдруг мы не справимся…
— Я говорил тебе перед родами, и повторю сейчас. Мы справимся. Со всем, что ты перечислила, и даже больше. Потому что я люблю тебя, Арин. Мой нежный и самый лучший на свете Бельчонок. Моя любимая смелая девочка. А теперь вас, моих самых любимых, стало на одну больше.
— Я тоже люблю тебя, Гордей, — говорю я, и от переполняющих меня эмоций, на секунду зажмуриваюсь.
— Так сильно, что иногда бывает страшно. И да, ты прав, мы справимся. И будем вместе, что бы ни случилось.
— Конечно, вместе, Бельчонок. Что бы ни случилось, Арин. Я, ты, и наша маленькая Принцесса дочка…
Конец
