позволю другой женщине заполучить его. Не в этой жизни.
Я обхватываю его лицо обеими руками и шепчу ему в губы:
— Я люблю тебя, Лэн.
Он придвигается ближе, и его губы почти касаются моих.
— А я люблю тебя, Мия. Навсегда.
Его губы встречаются с моими, и он скрепляет признание обжигающим поцелуем.
Три месяца спустя.
Жизнь никогда не имела такого смысла, как в последнее время.
А может быть, она обрела смысл после того, как Лэндон ворвался в мою жизнь и разрушил все основы моего бытия.
Взамен он предложил мне самого себя — настоящего, неапологетичного и абсолютно безбашенного.
Сегодня он предлагает нечто большее — заглянуть в его прошлое.
Он привез меня в Лондон во время летних каникул, чтобы я могла познакомиться с его родителями.
Он пытался привезти меня сюда бесчисленное количество раз, но я всегда говорила ему, что не готова, скорее из трусости, чем из-за чего-то еще; однако он всегда уважал мое решение и не настаивал на поездке.
Его родители должны были приехать в Нью-Йорк после того, как его ранили, но Лэндон попросил моего отца, который теперь является его большим поклонником — ведь он спас и меня, и Майю — скрыть этот инцидент, чтобы его родители ничего не узнали.
Он замаскировал травму под что-то незначительное, полученное во время тренировки, и сказал, что беспокоить родителей бессмысленно.
— В тот раз, когда какой-то урод пырнул меня ножом, они несколько дней не отходили от меня, а мама не переставала плакать. Я предпочитаю не повторять этот опыт, — сказал он.
Естественно, что благодаря влиянию моих родителей полиция к этому инциденту не привлекалась. Мистер и миссис Пратт были выброшены в неизвестном никому, кроме моего отца, месте, а их имена были вскользь внесены в список пропавших без вести. Имя Лэндона никогда не упоминалось в истории с ее смертью, и ему не грозило никакое юридическое расследование.
Во всяком случае, я не могла больше откладывать встречу с его родителями. Кроме того, мне всегда было интересно узнать о тех двух людях, которые создали Лэндона, Брэндона и Глиндон. Двух братьев и сестру с совершенно разными характерами.
Когда мы подходим к входной двери, я натягиваю свое голубое платье, хотя оно доходит мне до колен.
— Ты уверен, что сказал им, что я приду?
— На мое лицо13? Зачем мне говорить об этом маме и папе?
— Лэндон! — я ударила его по руке. — Ты можешь не говорить о сексе, когда твои родители находятся по ту сторону двери?
— Почему бы и нет? Они тоже занимаются сексом. Постоянно, если можно так выразиться. Мы в семье придерживаемся позитивного отношения к сексу. Если бы кто-то из нас привел домой инопланетянина, они бы приняли его с распростертыми объятиями.
— Ты хочешь сказать, что я инопланетянин?
— Самый сексуальный инопланетянин.
Я собираюсь снова ударить его по руке, но тут открывается дверь, и мой позвоночник выпрямляется в прямую линию.
— Я же просил тебя подождать, пока они войдут внутрь, — говорит высокий, хорошо сложенный мужчина с удивительно светлыми волосами. Я сразу же замечаю сходство между ним и его сыновьями. У Лэна и Брэна такая же челюсть и такой же мифический голубой оттенок глаз.
Он держит руку на спине невысокой женщины. Ее зеленые глаза, которые она, несомненно, передала Глин, озорно сверкают, и я не могу перестать смотреть на ее блестящие длинные каштановые волосы, спадающие волнами.
— Мне просто не терпится познакомиться с особой гостьей Лэна.
Лэндон обхватывает меня за талию, повторяя за отцом, и говорит:
— Мама, папа. Познакомьтесь с моей девочкой и вашей будущей невесткой, Мией Соколовой.
Я уставилась на него.
Будущей невесткой?
Не успеваю я сосредоточиться на этом, как мама Лэндона, Астрид, широко и приветливо улыбается мне.
— Очень приятно познакомиться с тобой, Мия. Я давно мечтала о том дне, когда Лэн познакомит нас со своим особенным человеком. Он никогда никого не приводил к нам в гости, ты же знаешь.
— Никто из них того не стоил, — отвечает он спокойно, не отводя глаз.
— Я слышал от Глин и Брэна, что ты в одиночку накинула поводок на сумасшедшего Лэна, — говорит его отец. — Ты мне уже нравишься.
— Мы официально впечатлены, — говорит Астрид. — Вот он всегда был дикой лошадью.
— И всегда будет. Просто теперь у меня есть партнер по преступлению, — он притягивает меня ближе к себе. — Впустите нас. Я умираю от голода.
Астрид берет меня за руку и ведет внутрь, оставляя Лэна в обществе его отца.
— Есть новости о твоем брате? — спрашивает Леви.
— Работаю над этим. Не волнуйся, папа. Я позабочусь о том, чтобы все встало на свои места.
— А как насчет того, что мы обсуждали на днях…?
Их голоса становятся далекими и неразборчивыми, поскольку они остаются позади, пока Астрид проводит для меня мини-тур по дому. Их особняк гораздо больше, чем я себе представляла, с высокими викторианскими потолками в деревенском стиле и широкими высокими окнами, из которых открывается вид на ухоженный сад.
У них три студии. Одна — для Астрид, вторая — для Лэн и Брэна, третья — для Глин. Все они были тщательно построены Леви в качестве подарков жене и детям.
Астрид проводит меня в комнату Лэндона и показывает все его награды, полученные за множество занятий. Футбол. Художественные выставки. Конкурсы орфографии. Языковые конкурсы. Этот отличник успел сделать все.
Астрид, похоже, гордится его победами, как будто они ее собственные.
Она сидит на краю его кровати, пока я изучаю награды с бесконечных мероприятий, в которых он принимал участие. Он точно не врал, когда говорил, что он гений и быстро учится.
— Лэн делал все, пока рос — и хорошее, и плохое, и совсем плохое, — говорит она с грустной улыбкой. — Он думает, что мы этого не понимаем, но мы с его отцом всегда знали, что он участвует в бесчисленных мероприятиях, чтобы заполнить пустоту, которая все время росла внутри него. Чем больше становилась эта пустота, тем сильнее он переживал. Мы с Леви позволяли ему делать все, что ему заблагорассудится, и давали ему возможность заниматься жестокими видами спорта, но не потому, что мы это поощряли, а потому, что мы были в растерянности от того, что могло бы принести ему пользу. Терапия не помогла. Сдерживание имело обратный эффект, а контроль над ним сделал его мстительным. Наверное, я хочу поблагодарить тебя, Мия.
Я стою перед
