Вообще, он профессионал, отдала должное совратителю Лиза. Оригинален, остроумен, умел, напорист — чем с головой выдавал свою кобелиную сущность. Впрочем, он и не пытался ее скрыть. Змей не упускал возможности ее полапать — и за столом, и во время танца, и пока помогал ей одеваться, и когда пристегивал ремень безопасности. И сейчас, болтая какую-то забавную чушь, в которую Лиза не вслушивалась, нет-нет, да и касался ее рукой. Его прикосновения не вызывали в Лизе отторжения — в них не было жадной похоти, от которой хотелось отмыться. Скорее, любопытство и азарт.
Через несколько минут начнется решающий раунд сегодняшней встречи. Лиза приказала себе расслабиться и выпустила на волю интуицию. Поскольку если что-то и может ей помочь в той непростой авантюре, что она затеяла, то только шестое чувство.
Машина въехала в подземный гараж, Женька галантно открыл спутнице дверцу и помог выйти. Не отпуская Лизину руку, он обернул ее вокруг своего предплечья.
— Здесь темно и неровно, — пояснил он, хотя асфальт был идеален, а лампы вполне достойно освещали дорогу.
Войдя в лифт, Женька отпустил ее руку, но лишь для того, чтобы встать вплотную у нее за спиной. Его дыхание шевелило волоски на ее шее. Древние инстинкты вопили Лизе об опасности. Можно подумать, она без них не понимала, во что вляпалась.
Видимо, для усиления эффекта, Змей, наконец, заткнулся, и сгущающееся напряжение между ними становилось все очевидней.
Их этаж.
Их дверь.
Войдя внутрь, хозяин театрально хлопнул в ладоши. В квартире зажегся приглушенный свет и заиграла негромкая музыка.
— Ну-ка, встаньте предо мною, Тит Кузьмич и Фрол Фомич, — со смешком процитировала Лизка.
— Зачем же сразу на помощь-то звать, — якобы недовольно отозвался Змей. — Может, я еще один управлюсь.
— Ну да, ты же у нас маньяк, — Лиза обвела его плотоядным взглядом. — Очень сексуальный.
Сексуальный маньяк со спины протянул ручонки к ее плащу и как бы нечаянно дотронулся пальчиками до груди. Маньяк, что тут еще добавить?
Разувшись, Лиза прошла полумрак комнаты и остолбенела. На накрытом на двоих столике действительно стоял ДЕСЕРТ!
Возле креманок стояли наполненные до краев мартиницы. За один этот бокал Лиза была готова сдаться без боя. Спиралью вокруг ножки поднималась изящная белая змейка, — символ медицины. На краю бокала она заканчивалась маленькой белой же зефирной головкой. Приглядевшись повнимательнее, Лиза поняла, что змейка высыпана манкой. Эксклюзивный хэнд-мэйк, не баран на горЕ чихнул! Бокал Змея был украшен в той же технике, только манка была поджаренная, а оттого — коричневатая. Лиза в очередной раз оценила чувство юмора собеседника — один и тот же символ, но насколько различается вложенный в него смысл!
— Предлагаю по мартини с фруктами, пока я буду варить кофе, — неожиданно раздалось у нее за спиной.
— Это тонкий намек на то, что я — та еще гадюка? — указала Лиза на мартиницы.
— Просто эталон женской логики, — ухмыльнулся довольный Змей. — «Дорогая, не кричи!» — «Мама он меня сукой обозвал!» — процитировал он бородатый анекдот. — Иногда не стоит копать слишком глубоко, потому что смысл лежит на поверхности.
— Не правда, — возразила Лиза, вглядываясь в бокал, — на поверхности там никакой смысл не лежит. Там оливка плавает.
— Во всяких ты, кума, нарядах хороша, — прошептал ей на ушко Змей, увлекая за талию на кухню. — В смысле, блондинкой тебе тоже идет.
— А что мы тут будем делать? — поинтересовалась Лизка, потягивая тягучий напиток из бокала.
— Я буду суетиться у плиты, а ты — наслаждаться этим зрелищем.
И Лизка принялась наслаждаться.
Никакой суеты у плиты не было. Все движения Змея были отточены до мелочей. Этот спектакль одного актера, безусловно, премьерой не был, но менее завораживающим от того не становилось. Разлив, в конце концов, ароматный кофе из джезвы в две согретые кипятком кружечки, он жестом пригласил Лизу следовать за ним.
Кофе был божественным. Хотя Лиза предпочитала черный с молоком. Но эту экзотику с шоколадкой и коньячком оценила по вкусу. Настал черед десерта.
— М-м-м-м! — в восторге протянула гостья. — Волшебно! Где такое продается?
— Обижаете, мадам! Все приготовлено собственноручно.
— Кудесник! — и это признание было совершенно искренним. — Как это называется?
— English Trifle, — ответил непризнанный кондитер. Хотя теперь уже признанный.
— А по-русски?
— Инглиш трайфл, — хмыкнул Змей. — Это классический английский десерт. Слои тонкого, пропитанного ликером бисквита, клубники, заварного крема и взбитые сливки сверху — вот секрет успеха.
— Да ты просто кладезь кулинарных талантов!
— Когда живешь один, и не тому научишься… — Змей изобразил на лице вселенскую скорбь.
— Страдалец! — Лиза потянулась, чтобы сочувственно погладить сиротинушку по голове.
— Как приятно, когда тебя понимают, — тяжело вздохнул бедняжка, и поймав Лизину руку бережно поцеловал запястье. — О! Это моя любимая! — встрепенулся умиравший секунду назад лебедь. — Пойдем! — потянул он Лизу за руку.
Краешком еще работающего мозга Лиза осознавала, что общее количество поглощенных ею градусов давно превысило уровень кефира. Иначе как объяснить тот факт, что она добровольно прижалась к соблазнителю и — о ужас! — получала от этого удовольствие? С другой стороны, Змей, конечно, бабник, причем малознакомый, но ужасно обаятельный. И ручки у него нежные, неторопливые. И ведет он в танце хорошо. И ничто ему не мешает. Хотя, судя по тому, чем танцор прижимался к низу ее живота, определенный дискомфорт доставляет…
И вообще, она сюда пришла не коллекцию фарфора эпохи Тан посмотреть.
Поэтому, когда Змей потянулся к ее губам, она ответила. Целовался Змей замечательно, целиком и полностью оправдывая свое гордое звание.
Однако дело к ночи, пробилась мысль сквозь вату удовольствия, а дело так и повисло на прелюдии к прелюдии. Она девушка приличная, ей в постель нужно было еще в девять лечь. Чтобы к полуночи вернуться домой.
— Мне завтра с утра на работу, — тихо выдохнула Лиза Змею в губы.
— Вах, такой милый дэвушка нэ должэн так много работать. Завтра суббота.
— Не поверишь, детям на это плевать. Они рождаются и по субботам, по воскресеньям, и даже в ночь с 31 декабря на 1 января.
— Ну, надо так надо, — Женька быстро чмокнул ее в губы и повел в сторону прихожей.
