Джованни от страха был ни жив ни мертв, но Анджолина, как опытная проститутка, умела найти подход к каждому. Делая вид, что не замечает смятения мальчика, она нежно, почти по-матерински, стала помогать ему освободиться от одежды. Опьяненный ее запахом, он не сопротивлялся.
— Ого! — воскликнула вдруг Анджолина, когда ей открылись мужские достоинства Джованни. — Щедро же наградил тебя господь! Не каждому достается такой подарок, можешь мне поверить. А я-то живу себе и знать не знаю, что в нашем городе есть парень с таким «божьим даром».
В ее голосе звучало неподдельное восхищение.
— А теперь иди ко мне и ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо.
Уходя, Джованни протянул ей деньги, и она, равнодушно взяв их, сказала ему с нежностью:
— Не знаю даже, кому больше повезло, тебе или мне. Приходи, когда захочешь, даже без денег, я всегда тебе буду рада.
«Теперь я уже не сосунок, — думал Джованни по дороге домой, — теперь я настоящий мужчина и вести себя буду как мужчина».
Наутро, едва он вошел в типографию, хозяин подозвал его.
— Вот твои выходные. Тебе здесь, сам понимаешь, больше не место. Работник ты, честно говоря, хороший, мне жалко, что все так получилось.
— Мне тоже, синьор Мотта. Спасибо за все, вы меня многому научили. А что касается Веральды, я от нее не отступлюсь, так и знайте. И когда я приду в следующий раз, вы уже не скажете мне «нет».
Анджола Камурати стала проституткой по воле матери, которая знала все тонкости древнейшей профессии. Глядя, как, подрастая, расцветает любимая дочка, она заранее начала готовить ее к будущей работе, передавая ей свой богатый опыт и знания.
«Помни, — любила она повторять, — главное в нашей профессии — порядочность. Нас часто называют женщинами дурного поведения, и, к сожалению, это правда, потому что многие из нас — обыкновенные шлюхи. Порядочная проститутка не должна забывать о долге, это самое главное.
Следи за своим здоровьем, а если не дай бог заболеешь, с клиентами не встречайся. С ними тоже будь начеку, а то подхватишь заразу. Пришел к тебе мужчина, ты с ним сразу не ложись, сначала раздень, вымой и осмотри. Запомни, здоровый член должен быть гладким, чистым, блестеть и не гноиться.
Порядочная проститутка не имеет права влюбляться или думать о своем удовольствии. Не забывай, что это твоя работа. А от любви одна морока, поверь своей матери.
Лучше всего иметь постоянных клиентов, а для этого надо брать с них сколько положено, лишнего не тянуть.
Соблюдай чистоту, следи, чтобы у тебя не завелись клопы, блохи или — упаси боже — вши. Лицо не крась, но мойся каждый день и на ночь не забывай молиться, потому что господь наш милостив, он тебя не оставит.
Никогда, ни при каких обстоятельствах не выходи на панель, не бегай за клиентами, пусть лучше они за тобой бегают. Пьяных, грязных, старых — гони, с ними хлопот не оберешься. И не бойся, что, соблюдая эти строгие правила, ты останешься без клиентуры, наоборот, честное обслуживание — самая лучшая для тебя реклама».
Амалия Камурати умерла в пятьдесят лет от лихорадки на руках дочери, которая оказалась способной ученицей и не забыла материнских уроков.
Джованни Ровести, несмотря на молодость, интуитивно чувствовал, что его новая подружка может помочь ему в жизни, поскольку умна, сообразительна и лучше его разбирается в людях. Через несколько дней он принес ей в подарок кашемировую шаль и остался на всю ночь.
— Анджола, Анджолина, — шептал он, лаская ее, — спасибо тебе за твою доброту. Пока мне нечем тебя отблагодарить, но ты потерпи. Придет время, и ты переедешь из этой дыры в центр, на улицу Сан-Дамиано, например; будет у тебя уютная квартирка, служанка и даже собственный экипаж.
Они лежали в постели после ночи любви, утомленные и счастливые. Анджолина готова была расстаться со своими клиентами ради этого несмышленого мальчика, она почти влюбилась в него и тщетно пыталась обуздать сердце доводами разума. Но болтовня Джованни вернула ей чувство реальности.
— Красиво говоришь, — насмешливо сказала она и обвела взглядом свою комнату: кровать, два стула, сундук, чугунная печка, полка с алюминиевыми кастрюлями, кувшин, тазик и пузатый ночной горшок, буфет, где всегда найдется что поесть, — небогато, конечно, зато все куплено на честно заработанные деньги.
— Сегодня вечером ты должна выглядеть как настоящая дама, — сказал однажды Джованни. — Ничего вульгарного и кричащего. И приведи в порядок волосы, что у тебя на голове? Сегодня я пригласил на ужин одного влиятельного чиновника, будь с ним ласкова.
— Ласкова насколько? — уточнила Анджолина. — Будь любезен, объясни все по порядку.
— Его фамилия Комоцци. Он готов обеспечить меня заказами от миланского муниципалитета на печатание всех официальных постановлений, распоряжений, ну, в общем, ты понимаешь… А за это надо его хорошенько отблагодарить, ясно?
— Еще бы не ясно, сукин ты сын! — чуть ли не с кулаками накинулась на него Анджолина. — Ты хочешь расплатиться мною за свои делишки, меня, свободную женщину, использовать как товар! Не стесняешься сулить мне золотые горы — квартира, служанка, экипаж… так я тебе и поверила! Рассказывай другим сказки, а я на свои заработанные прекрасно проживу.
— Анджола, Анджолина, — уговаривал ее Джованни, глядя на нее с улыбкой, и от этой улыбки Анджолина теряла голову и была готова на все. — Ты же умница, ты все понимаешь. Комоцци — муниципальный советник, он очень многое может. Только от него зависит, какая типография получит заказ. До сих пор на город работала типография Стукки и Черетти, и даже если брать на десять процентов меньше, чем она, можно заработать кучу денег. Ты даже не представляешь себе, сколько будет всех этих объявлений, афиш, буклетов, сообщений! Но чтобы Комоцци сказал «да», ты должна постараться. Прошу тебя, сделай это ради меня, ну чего тебе стоит!
— Хорошо, — сдалась наконец Анджолина, — но при одном условии: когда разбогатеешь, не забывай, что своим успехам ты обязан одной проститутке с улицы Боттонуто.
— Наконец-то Римлянин мой! — воскликнул Джованни. — Кредит выплачен, долгов нет, ура! — И он рассмеялся так весело, как не смеялся со времен счастливого, беззаботного детства в родительском доме.
Он откупорил первую в жизни бутылку шампанского и обнял друзей — Анджело и Анджолину.
— Ангелы-хранители мои! — сказал он с нежностью, наполняя бокалы.
Сегодняшнее торжество вряд ли бы состоялось, если бы не Анджело Джельми: кредит на покупку типографского станка он взял в своем банке. Безработный Джованни не мог рассчитывать на ссуду, он был неплатежеспособен, подающему же надежды молодому сотруднику банка «Монте» дирекция пошла навстречу и в течение нескольких месяцев вычитала у него ровно половину жалованья в счет погашения долга. Зато новенький печатный станок стоял теперь здесь, в подвале того самого дома на улице Данте, где друзья продолжали снимать одну комнату на двоих, отказывая себе во всем, кроме самого необходимого.
