«Действительно, – думал он, – что происходит?». Сырые листья промолчали в ответ под его ногами и он, совершенно забыв о празднике, не заметил, как уже добрался до озера, которое было небольшим, таким, что, стоя на одном берегу, можно было разглядеть лицо стоящего на противоположной стороне. Он остановился, рассматривая все побережье.
Вдоль другого берега гуляла девушка с огромной московской сторожевой. Собака важно сопровождала свою хозяйку, а девушка шла так тихо и спокойно, что, казалось, она была какой-нибудь царицей, обходившей свои владения. Ее тускло-розовый плащ с надетым на голову капюшоном делал ее похожей на средневековую принцессу. Она, конечно, не была королевской особой, но, если бы все же была, то, наверняка, стала бы королевой осени. Сережа наблюдал за ней, ему показалось, он вот-вот увидит сюжет очередного своего рисунка. Девушка обернулась в его сторону, улыбаясь, замахала руками, словно взлетела.
– Сережа! – окликнула она его.
Он был ошеломлен, как будто нырнул в холодную октябрьскую воду: напротив него (надо лишь переплыть) стояла Таня Левина, та, которая всегда садилась на последнюю парту и никогда не тянула руку для ответа, но все же могла ответить на любой вопрос учителя, если ее спрашивали. Однако все это было совсем не важно для Сергея. Он направился к ней.
– Привет! Почему ты не на балу? – с усмешкой поинтересовался юноша.
– А ты?
– Я первый спросил. Впрочем, не хочешь – не отвечай.
– Извини, у меня плохая привычка отвечать вопросом на вопрос. Я просто не знаю, почему у меня нет желания идти на вечер. Наверное, от скуки не убежишь.
– Тогда, почему ты скучаешь?
– А ты тоже?
Они посмотрели друг другу в глаза, поймали один и тот же взгляд, который дал понять, что, если им продолжить задавать друг другу эти нелепые вопросы, то их разговор превратится в сплошную неопределенность.
– Ларсон! Ко мне!
Собака подбежала к хозяйке, потом подошла к Сереже, недоверчиво стала обнюхивать его одежду.
– Надеюсь, что она у тебя добрая собака, – опасливо поглядывая на пса, сказал он.
– Что ж, надейся, – пошутила Таня гладя Ларсона по мохнатым ушкам.
Дождь снова стал моросить; подул легкий ветерок, который, казалось, унес все слова, и между ними наступило некоторое молчание. Сережа думал о том, почему он сразу не заметил в этой девушке какую-то, впрочем, совсем не приметную, черту характера. Поначалу он видел в ней обычную скромницу, стесняющуюся даже в глаза взглянуть. А теперь в ней чувствовалась что-то таинственное, то, что можно разгадывать. Вскоре им стало неловко молчать. Таня вновь окликнула непоседливого Ларсона, а собака так неутомимо резвилась, что чему-то обрадовавшись, сделала трюк, о котором ее не просили.
– Лари, солнышко, ты что, с ума сошел? – смеясь, говорила Таня. Сергея эта сцена развеселила еще больше, чем хозяйку собаки, и он, присевший на корточки, чуть не упал в лужу позади него.
– Таня, ты хочешь мороженое? – неожиданно спросил он.
– Мороженое? Нет, не хочу. Прохладно.
– Тогда горячее? – почти ненавязчиво продолжал Сережа.
– А что может быть очень горячим, таким, что не подступиться?
Он недоуменно посмотрел ей в глаза.
– Это тебе загадка – объяснила она.
– Не знаю, наверное, лава во время извержения вулкана.
Таня хитрила, не думая о том, что Сережа впервые был так заинтригован.
– Неверно. Подумай. Как догадаешься, скажешь. Потом поймешь, что нет загадки проще.
Сумерки уже начали сгущаться. Пора было идти обратно к городским улицам, к своим домам. Вода в озере так идеально отражала все изгибы неба, что Сергей уловил некоторые очертания, которые могли бы стать главными в его рисунке. Ведь он сегодня нашел то, что ему давно хотелось выразить. И Таня для него оказалась настоящей королевой Осеннего бала, который они сами для себя устроили, даже не подозревая о том.
Где-то совсем в другом мире, ограниченном школьными стенами, их одноклассники громко смеялись и танцевали под гулкие басы той музыки, которая была похожа скорее на военный марш, чем на ту музыку осеннего дождя, под которую гуляли Сережа и Таня.
Они попрощались до понедельника. Ларсон почти уже по-дружески позволил Сереже себя погладить. Опять пришлось пересекать границу, являвшейся мокрой и, оттого свежей дорогой, которая отделяла теперь в его сознании два мира, но в одном мире ему было интересно жить, а в другом – не очень. И вот он возвращался туда, где радовали только рисование и новые мысли о новой девочке.
– Ох... Кто выдумал понедельник? – потягиваясь, бормотал себе под нос Милованов. Первый урок прошел как всегда в минимальном оживлении: утренние часы почти всем учащимся даются с большим трудом. На перемене обычная возня возобновилась, как по расписанию. Однако в воздухе класса зависло нечто похожее на еще субботний отзвук Осеннего бала, вернее, не зависло, а разлилось густой кашей впечатлений от прошедшего праздника. Все делились друг с другом, кто-то жадничал и рассказывал не обо всем. Даша опоздала на целый урок.
– Проспала? – спросила ее Кристина. Даша села рядом и, сложив руки на парте, опустила на них голову.
– Что, заболела? – навязчиво продолжала Вислова.
Даша молчала. Казалось, класс оглушил ее, и она не слышала ничего, кроме голоса своих сумбурных мыслей и чувств. Ведь минуту назад она столкнулась в дверях с Сережей, который по-прежнему поздоровался так, как обычно здоровался со всеми. О да, он улыбнулся и посмотрел в глаза, но как бы сквозь нее. Даша теряла себя в неразрешимых вопросах, в попытках объяснить, что она делала не так. Еще несколько дней назад ее уверенность в правоте своих поступков была единственной надеждой тому, что Сергею она нравится больше, чем даже самой себе.
– О! Даша! Привет! – воскликнул Антон. Она вздрогнула, подняла голову, и на отрешенном лице слегка поблескивали две слезинки. Кристина удивленно смотрела несколько секунд, потом спохватилась и почти с воодушевлением усилила свои расспросы:
– Что случилось? Тебя отругали за то, что не была на занятии?
– Кристина, оставь ее в покое. Она просто устала, – начал зачем-то оправдывать Дашу Антон.
В класс вошел Сережа, ни на кого не обращая внимания, направился к последней парте, где сидела Левина Таня. В руках он держал небольшой рулон бумаги, который тут же развернул перед ней. Неожиданно все взгляды оккупировали эту о чем-то своем тихо беседующую парочку. Даша не верила глазам. Неужели ему нравится эта худющая с короткими и тонкими волосами, которая два слова не может связать?!
Даша взглянула на Антона, смотревшего на нее, как на фарфоровую куклу, и, не сдержавшись, дико рассмеялась так, что получила в ответ еще больше недоумевающих взоров. Она встала из-за парты, взяла свой рюкзак, открыв его, достала пару тетрадей, положила их на парту и, наконец, выбежала из класса, после чего в воздухе оставила за собой ароматную ленточку маминых духов. В общем никто так и не догадался, что произошло на самом деле: мальчики не поняли, почему Серега сидел рядом с этой худышкой, а девочки обсуждали, почему Даша пришла в школу совсем не по погоде одетой.
