В последнее свое посещение Гатлинбурга они не воспользовались этой возможностью: Люку не нравилось висеть в двухстах футах над землей в коробке, поддерживаемой всего лишь двумя стальными тросами. Карабкаться по лесам вокруг здания — это пожалуйста, никаких проблем, тут он зависел от устойчивости собственных ног, а зависеть от игры вшивых проволок, неизвестно кем и как натянутых, — слуга покорный. Но, глядя на возбужденное лицо Хиллари, он не решился сказать «нет».
— Какой вид, а? — воскликнула Хиллари: наверху небо было чистым, без облаков, закрывавших гряду гор.
Люк пробормотал что-то, означавшее согласие, хотя он вовсе не смотрел на прекрасную панораму.
Он смотрел на Хиллари, любуясь ее оживавшим от удовольствия лицом. Возможно, закат и был неповторим, а гряда — величественна, но, по мнению Люка, они не стоили и ломаного гроша по сравнению с живой прелестью Хиллари.
Когда солнце село, они спустились вниз — на уровень улиц, и Хиллари пожелала пройтись по магазинам, а Люк отправился к ближайшему телефону-автомату.
— Ну что, поехали назад? — спросила Хиллари, почувствовав нетерпение, внезапно охватившее Люка, когда он присоединился к ней в большом фирменном магазине.
Назад? Черта с два! — подумал Люк. Только вперед. Вместе. В постель. Как можно скорее.
И, лелея эту мысль, он повел ее к выходу, а затем, завернув за ближайший угол… к мотелю.
— Что нам здесь надо? — спросила Хиллари, делая вид, будто ничего не подозревает.
— Как ты, наверно, заметила, уже стемнело, — сказал Люк.
— Ну и что?
— А то, что правая фара на моей тачке вышла из строя. Я собирался ею заняться, да забегался с нашим венчанием. Ну и начисто из башки вон.
Хиллари искренне сомневалась, что в его «башке» сейчас вообще что-либо присутствовало, кроме некой каверзы, которую он затевал.
— Нам придется провести ночь здесь, — продолжал Люк. — Пока ты производила ревизию последней лавки, я справился в нескольких местах, но везде напрочь занято. — Это было еще мягко сказано. На самом деле он обзвонил все отели, какие только были в городе. И всюду ему отвечали: мест нет. — Кажется, трамвайщики проводят здесь конференцию, и эта келья — единственная на всю округу, оставшаяся ни за кем.
— Подумать только.
В тесной конторке мотеля Люк вписал их имена в регистрационную книгу. Тот факт, что у них не было никаких вещей — если не считать двух бумажных пакетов с покупками, — ничуть не обеспокоил портье. Хиллари это не вдохновляло.
Понимающе улыбаясь, портье вручил Люку ключ с огромным красным жетоном в виде сердца.
— Желаю насладиться медовым месяцем. Наши свадебные апартаменты вне конкуренции.
Вот как. Значит, единственная свободная «келья» в округе случайно оказалась свадебными апартаментами. Вот уж повезло, так повезло, сказала себе Хиллари. Но вслух не проронила ни слова. Ничего, не только Люк приготовил свой сюрприз.
Она молча ждала, пока Люк отпирал дверь в номер. Но когда она сделала движение, чтобы войти, его ладонь легла ей на плечо.
— Ты, кажется, что-то забыла, — сказал он.
— Ты имеешь в виду вещи или пижаму? — не растерялась она. — Знай я, что мне придется тут заночевать, непременно захватила бы с собой.
— Я говорю о существующих обычаях.
— Думаю, при такой свадьбе мы уже расплевались со всеми обычаями.
— Неверно думаешь. Перед тобой порог; — И для наглядности он указал на него рукой, как если бы она не видела, где стоит. — И ты знаешь, что я имею в виду. Я должен перенести тебя через порог на руках.
— Ничего ты не должен. Выкинь из головы!
— Послушай, Хиллари, не станем же мы начинать наш брак не с той ноги… так сказать.
— Так если бы это был нормальный брак!
— Будет нормальным, — заверил он. — От нас зависит, как мы войдем в колею — легко или со скрипом.
Она знала, что он имеет в виду. Сейчас он вскинет ее себе на плечо своим особым, перенятым у пожарных приемом. Он не раз проделывал это с нею в их счастливые времена. Давно прошедшие времена.
— Не вздумай поднимать меня к себе на плечо, — предупредила она.
— Ни за что?
— Ни за что! Поднимешь, и меня тут же вывернет наизнанку. Ведь и часа не прошло, как мы обедали.
— Знаешь, чертовски трудно вести себя с тобой романтически, Хиллари, — посетовал Люк.
— На это и рассчитываю, — бросила она.
— Не слишком-то рассчитывай, — процедил он, прежде чем подхватить ее на руки а-ля Ретт Баттлер — одной рукой под колени, другой за спину. — Ну как? Животик не беспокоит?
Она не знала, что сказать. Он ведь честно предупредил ее о своем намерении, к тому же теперь, когда он и в самом деле нес ее на руках, ей вдруг стало легко и весело. Опасное, но дивное чувство охватило ее. Сердце билось как бешеное, а мысли, казалось, перестали двигаться, остановились намертво в проложенной колее.
Так было всегда, когда они оказывались наедине. Ее неудержимо притягивало к нему, как железо к магниту. Пальцы сами ухватились за плечо Люка, вбирая в себя тепло, которое он излучал.
— Ты что, язык проглотила, Хиллари? — вкрадчиво пробормотал он.
Насмешливая нотка возымела действие. Привела ее в чувство. Черт бы его побрал! Он знал все наперед и, конечно же, получал огромное удовольствие оттого, что сумел взять над ней верх.
На здоровье, пусть упивается своим успехом. Пока. В конечном счете победа останется за ней.
В комнате Люк поставил ее на пол, однако постарался как можно дольше растянуть удовольствие. Руки его так спустили ее на ноги, чтобы она всем телом скользнула по нему и ощутила мужскую жесткость его упругих мышц. Что и говорить, годы, проведенные на стройках, помогли ему сохранить форму. Ни жиринки.
Самодовольный взгляд зеленых глаз лучше всяких слов говорил Хиллари, что у него на уме. И она отплатила ему тем, что, словно случайно, всей тяжестью приземлилась ему на ногу. А так как на ногах у него были не грузные бахилы, а начищенные до блеска черные ботинки, то ее каблучок в два дюйма высотой выиграл этот бой.
— Извини, — сказала она нежнейшим голоском. — Нам, кажется, обоим надо лучше смотреть, куда мы ступаем.
Он-то знал, куда им сейчас ступать. В постель… И именно в этом направлении перевел свой взгляд.
Хиллари еле сдержалась, чтобы не прыснуть при виде гримасы, сморщившей лицо Люка, когда он узрел живописное, покрытое красным ложе в форме сердца
— Да, это тебе не «Рамада», — бросила она, стараясь не расхохотаться.
— Номер в «Рамаде» заказывают заранее.
— Всегда стоит заботиться о себе заранее, — заметила Хиллари. Сама она позаботилась заранее.
— Не так уж здесь и плохо, — буркнул он, пробуя матрас. — Кровать, во всяком случае, мягкая.
