– Вы – ему? – изумился Лисандрос.
Она хмыкнула, словно измена мужа была самым смешным эпизодом в ее жизни.
– Теперь мне кажется, что я и не привлекала его вовсе. Ему были нужны деньги, и он думал, что у дочери Эстел Раднор их много. Так вот. Он начал погуливать, и я взорвалась. Мне кажется, что это его немного напугало.
– Вы? Взорвались?
– Считается, что у меня нет характера, потому что я крайне редко выхожу из себя. Но если выхожу… могу наговорить такого, о чем потом жалею. Тем не менее это случилось пять лет назад. Все кончено. Почему вы улыбаетесь?
– А я и не знал, что улыбаюсь, – поспешно сказал он.
– У вас такой вид, будто вы вспомнили какую-то любимую шутку. Давайте поделитесь.
«Любимая шутка»! Если бы члены его совета директоров, или менеджер его банка, или рядовые сотрудники услышали это, они бы посчитали, что она бредит.
– Да нет… просто вы так сказали: «Все кончено», словно вычеркнули весь мужской пол из своей жизни.
– Для меня мужчины действительно больше не существуют. Теперь мой мир – эта страна, моя работа, мои исследования.
– Но у древних греков были представители мужского пола, – мягко произнес он. – К сожалению, но это так.
– Да, но их я могу вытерпеть. Они помогли мне начать карьеру. Я написала книгу о греческих героях – еще до окончания университета – и даже опубликовала ее. Позже меня попросили адаптировать ее для школ, и я даже получила приличный авторский гонорар. Так что я очень доброжелательно отношусь к греческим мужчинам.
– Особенно когда они давным-давно ушли из этого мира и поэтому безопасны?
– Вы уловили идею.
Официант принес пирог с луком. Они принялись за него, запивая игристым вином, и на какое-то время замолчали. Наблюдая за тем, как она ест, смакуя каждый кусочек, Лисандрос задумался над ее заявлением о том, что мужчины больше для нее не существуют. Если бы это была какая-то другая женщина, он бы подумал, что она пытается обмануть мир, на самом деле потакая своим чувственным слабостям. Но эта женщина была не такой, как все. Она жила в каком-то своем мире, таком, с которым он никогда раньше не сталкивался…
– Тогда каким образом вы так много поняли в ту ночь в Лас-Вегасе? – задал он, наконец мучающий его, вопрос. – Вы привели меня в шоковое состояние, прочитав лекцию об Ахиллесе.
Она грустно засмеялась:
– Вот именно – лекцию! Этим почти все сказано. Боюсь, что это так, и люди сыты этим по горло, а я не могу винить их. Я вспоминаю, что вы тогда очень рассердились.
– Мне было не особенно приятно… – согласился он. – Но мне было всего двадцать три. И кроме того…
– И кроме того, вы были очень несчастны, правда? – спросила она. – Из-за нее.
Он пожал плечами:
– Я не помню…
По ее глазам было видно, что она не поверила ему.
– Вы верили ей, а потом оказалось, что не можете верить, – напомнила она ему. – Такое не забывается.
– Хотите еще вина? – вежливо спросил он.
Значит, он не был готов рассказать то, что ей очень хотелось узнать. О той катастрофе, которая разбила ему жизнь.
– Значит, ваш дедушка обучил вас греческому языку, – продолжил он, явно пытаясь сменить тему.
– В душе я чувствую себя настолько же гречанкой, насколько англичанкой. Мой греческий дедушка добился своего.
– Поэтому вы знали историю об Ахиллесе…
– Да. Ахиллес был одним из героев Троянской войны. Кстати, там было много красивых героев помимо Ахиллеса. – Петра хитро улыбнулась. – Почему ваша мама выбрала именно это имя?
– Она родом с Корфу, где, как вы знаете, его до сих пор чтут.
– Он был самым отважным и самым красивым из всех, хотя и было у него уязвимое место – ахиллесова пята.
– В итоге именно это и убило его, – кивнул Лисандрос. – Его уязвимость не так уж тщательно и скрывалась. Его убийца точно знал, куда нацелить свою стрелу, и натер ее наконечник ядом, чтобы удар был фатальным.
– Никто не может считать себя настолько защищенным, как ему кажется, – задумчиво произнесла она.
– Девизом моего отца было «Никогда не позволяй никому знать, о чем ты думаешь. Это – проявление слабости».
– Иногда становишься сильнее, потому что другие понимают тебя, – возразила Петра.
– Если найдется такой человек, которому я смог бы доверять… думаю, это были бы вы… Но я такой, какой есть. – Лисандрос иронично улыбнулся. – Даже вы вряд ли сможете изменить меня.
Петра ласково посмотрела на него, прежде чем дотронулась до его руки.
– Опасаетесь людей, которым, как вам кажется, сможете доверять? – прошептала она.
– Разве я так говорил? – поспешно спросил он.
– Что-то вроде того. В Лас-Вегасе.
– Я был в ужасном состоянии в ту ночь. Сам не знаю, что говорил.
Он замолчал, пристально глядя на свой бокал, и она поняла, что теперь он снова спрячется за стены осторожности и подозрений.
Существовал ли способ пробиться к израненному сердцу этого человека?
Какое-то время они оба сидели молча.
– Вы никого не пускаете к себе в душу? – не выдержала молчания Петра.
Он решительно покачал головой:
– Но я скажу вам одну вещь. Возможно, это только совпадение, но довольно странное. После того как я проводил вас в ваш номер, я вернулся в казино и внезапно начал отыгрывать все, что потерял. Я просто не мог проиграть, и это было как-то связано с вами, словно вы настроили меня на выигрыш. Чему вы улыбаетесь?
– Тому, что вы суеверны.
– Наверное, – согласился он. – Но возможно, вы к тому же обладаете большой колдовской силой?
– Колдовской силой?
– Да, и к тому же вы очень умная женщина. – Он улыбнулся. – Можете пролить свет на все окружающее, не оставляя места предубежденности.
Тихое жужжание донеслось из внутреннего кармана Лисандроса. Он достал свой мобильный телефон и поморщился, прочитав послание.
– Вот незадача! Я в любом случае собирался завтра в Пирей, но сейчас думаю, что лучше сделать это сегодня. Меня не будет несколько дней.
Петра, затаив дыхание, отвернулась. Вечер, который они провели в разговорах и который начал открывать их сердца, должен был привести к ночи в объятиях друг друга. И только теперь, когда стало ясно, что этого не случится, она поняла, как сильно хотела близости с ним.
– Вы будете здесь, когда я вернусь? – спросил Лисандрос.
– Да, еще погощу какое-то время.
– Я позвоню вам.
– Нам пора, пожалуй, – согласилась она. – Вам надо ехать.
Когда они подъехали к вилле Лукасов, огромные ворота раздвинулись перед ними, словно кто-то ждал их возвращения. Возле дома он распахнул дверцу машины и поднялся вместе с Петрой по ступенькам. Она подняла на него глаза в любопытном ожидании следующего его шага.
