– Плащ вы можете оставить на вешалке в приемной, мисс. И зонтик тоже. У миссис Карри в кабинете абсолютно сухо, уверяю вас.
Пунцовая от смущения, лохматая и забывшая все заготовленные речи Джессика ввалилась наконец в кабинет загадочной миссис Карри и выпалила:
– Добрый день! Меня зовут Джессика Лора Махоуни, и я хотела бы получить место няни или гувернантки… ну или какое-нибудь… любое другое место… работы.
Женщина, сидевшая за столом, совершенно не походила на строгую секретаршу в приемной. Более того, при взгляде на эту женщину нельзя было и представить, что у нее в подчинении вообще есть секретарша.
Миссис Карри было лет пятьдесят. Или семьдесят. Или сорок. Она была рыжей, как огонь, зеленоглазой, краснощекой и весьма упитанной. На ней было вязаное шерстяное платье болотного цвета, обтягивавшее все холмы и долины пухленького тела, однако миссис Карри удачно маскировала это прискорбное для всякой женщины обстоятельство разноцветной шалью, сшитой из ярких лоскутков шифона, шелка и бархата. Шаль прямо-таки приковывала к себе внимание, от нее рябило в глазах и становилось щекотно в носу, поэтому на хозяйку вы уже вроде как и не смотрели – во всяком случае, смотрели без всяких придирок.
Громадный черный кот вылез из-под стола, с тяжеловесной грацией взлетел на спинку кресла миссис Карри и уставился на Джессику такими же зелеными, как у хозяйки, глазищами. Где-то на задворках сознания девушки мелькнула мысль: миссис Карри очень пошла бы черная остроконечная шляпа…
Стол миссис Карри был завален бумагами, клубками разноцветной шерсти, засушенными букетами, статуэтками Санта-Клаусов, колокольчиками, фломастерами, прозрачными папками всех цветов – в этой неразберихе маленький ноутбук ярко-оранжевого цвета смотрелся всего лишь еще одной безделушкой. На углу стола стояла большая корзинка с имбирным печеньем.
Миссис Карри откинулась на спинку кресла, сложив пухлые ручки на животе, и задумчиво уставилась на Джессику.
– Так-так-так! Стало быть, няня? И громадный опыт работы?
Джессика неожиданно смутилась. Будь миссис Карри засушенной грымзой или элегантной дамой в жемчугах, она бы ни на секунду не задумалась, чтобы наврать с три короба про свой богатый педагогический опыт. Однако этой рыжеволосой маленькой ведьме врать не хотелось. Совершенно. Джессика шагнула к столу, уселась на обитый зеленым бархатом стул, покосилась на печенье и сказала:
– Вообще-то так получилось совершенно случайно. И проработала я всего лишь три месяца…
Миссис Карри умела слушать – и задавать наводящие вопросы. Джессика и не заметила, как выложила всю свою биографию, особенно подробно – события последних месяцев. Разгорячившись, она то и дело хватала из корзинки печенье, оказавшееся божественно вкусным. Миссис Карри кивала, ласково улыбалась, иногда хихикала – а потом неожиданно спросила:
– Скажите, мисс, а вы любите детей в принципе – или только чистых, воспитанных и симпатичных?
Джессика недоуменно посмотрела на нее.
– Джимми Сондерса трудно было назвать чистым и воспитанным, хотя он и ангел. Я как-то никогда об этом не задумывалась, если честно. Дети все одинаковые…
– Вы правда так думаете?
– Ну конечно!
– А проблема трудных подростков?
Джессика рассмеялась.
– Видите ли, миссис Карри, в каком-то смысле я выросла среди трудных подростков, да и сама, наверное, им была. Я родилась в Сохо, знаете ли. Там лордов нет, все больше безработные и художники… впрочем, это одно и то же.
– M-да, с лордами там явный недобор… – непонятно пробормотала миссис Карри, задумчиво покрывая затейливыми завитушками драгоценную рекомендацию Джессики, лежавшую перед ней. Затем она отложила ручку, хлопнула ладошкой по столу и заявила: – Вот что, моя милая! Давайте поговорим начистоту. Педагогического опыта у вас конечно же никакого нет вовсе, но это совершенно не важно. Со всех своих работ вы вылетали в течение одного-двух месяцев – это могло бы насторожить кого угодно, но только не меня. С моей трудовой биографией меня охотно взяли бы только в ночные вахтеры на заброшенном складе торфа в Девоншире.
– Я…
– Молчите пока. Я же говорю начистоту, не забывайте. Так вот, положа руку на сердце у меня положение тоже не слишком уверенное. Нельзя сказать, чтобы богатый клиент осаждал меня с просьбами предоставить ему лучших профессионалов Англии. Тем более няню! Это дело тонкое, глубоко семейное, просто так, с улицы к своему чадушку никто вас не возьмет.
– Но Сондерсы…
– Сондерсы из Америки, этим все сказано. Трудолюбивая нация, веселая, легкая на подъем, но слишком молодая. Они и сами навроде детей, хотя денежки считать умеют. К этим рекомендациям у нас вряд ли отнесутся всерьез, да и говоря по чести, вы ж сами понимаете, что вам с Сондерсами повезло чисто случайно?
Джессика прикусила губу. Плакать она, конечно, не станет, но, судя по всему…
– Я так понимаю, вы мне ничего предложить не можете, миссис Карри? Что ж, я готова практически на любую работу…
– Не спешите, милая моя. И не делайте, соответственно, поспешных выводов. Я могла бы вас пристроить… минуточку!… посудомойкой – в три места, уборщицей – в два места, упомянутым ночным консьержем – в одно место, в хорошем смысле этого слова… но у меня к вам совершенно иное предложение.
– Какое же?
– Видите ли, мисс Махоуни, я не зря столько времени выслушивала вас, задавала вам различные вопросы и кормила имбирным печеньем. Я вас изучала. И вы мне понравились. То бишь с моей стороны возражений никаких и рекомендации самые положительные.
– Но…
– Куда, хотите спросить вы. Вот тут есть проблемы. Я могла бы продать вам, так сказать, кота в мешке и просто предложить место, за которое вы ухватились бы с радостью, ничуть в этом не сомневаюсь, но вы мне понравились, и я не могу так с вами поступить.
У Джессики слегка закружилась голова. Она торопливо схватила очередное печенье и жалобно посмотрела на миссис Кэрри.
– Я не понимаю… Я вам нравлюсь и поэтому вы не хотите дать мне работу?
– Не совсем так. Я просто собираюсь быть с вами полностью откровенной, а в бизнесе это не приветствуется.
Миссис Карри подалась вперед и заговорила несколько нараспев, как древний сказитель…
– Представьте себе идиллический уголок Британии, очаровательную деревеньку у подножия Кембрийских гор. Старинная усадьба, принадлежавшая роду Норрингтон на протяжении последних двухсот лет. Древние вязы и буки, под сенью которых прогуливались гордые и прекрасные графини и ездили верхом гордые графы. Представили?
Нынешний граф Норрингтон унаследовал титул двенадцать лет назад, до этого он мирно учился и трудился под скромным именем Ричарда Холторпа в Оксфорде, на ниве чего-то компьютерного, я в этом не сильна, честно говоря. Да это и не важно. Важно совершенно другое: двенадцать лет назад Ричард Холторп унаследовал титул и землю с поместьем от своего скончавшегося троюродного дядюшки. Тогда казалось, что это, прости господи, очень кстати – у Ричарда начались проблемы с работой, а ребенку было всего два годика… Да, я. забыла упомянуть, что Ричард Холторп был счастливо женат на прелестной женщине, уже успевшей родить ему дочку и ждавшей второго ребенка.
