– Со мной будет все в порядке, поспешно сказала Шенни.
Во что я ввязываюсь?
– Хорошо, тогда мы сходим в магазин, пока ты будешь у врача, усмехнулся Пирс. Но я хочу знать правду о том, что он тебе скажет.
Ни за что на свете Шенни не сказала бы ему о своем разговоре с доктором. После того, как тот бегло осмотрел ее руку, не обнаружив ничего страшного и прописав мазь от ушибов, он затронул тему, которая волновала его гораздо больше, чем больное плечо Шенни.
– Какого черта этот болван оставил ворота открытыми? Этот человек сумасшедший.
– Веревка была перерезана, попыталась объяснить Шенни. Конечно, это преступная халатность, но Пирс не виноват. Он должен был вызвать полицию.
– Да, преступная халатность, согласился доктор. Но это вы должны были вызвать полицию.
Достаточно, я больше не позволю ему подвергать детей опасности.
Он потянулся к телефону, но Шенни остановила его.
– Расскажите мне все, попросила она. Я работаю няней у Пирса Маклахлана и хочу услышать от вас честный ответ. Скажите, почему вы считаете, что он плохой отец?
Пирс ненавидел супермаркет. Здесь ему всегда приходилось сталкиваться с людьми, которые ненавидели его. Вот и сейчас местные кумушки с неодобрением высокомерно отворачивались от него.
Где же их легендарная деревенская гостеприимность? Все-таки Шенни очень хорошо придумала с этой поездкой на побережье. Может, переехать туда насовсем?
Пирс подозревал, что столкнется с подобным неодобрением везде, куда бы он ни поехал. Одинокий отец с оравой детей.
– Вы не подскажете, где здесь булочки для хот-догов? Спросил он у женщины, которая расставляла товар на полках.
– В десятом проходе, процедила та сквозь зубы.
– В третьем, очень громко прозвучал голос Шенни, и все вздрогнули от неожиданности.
Пирс обернулся. Шенни стояла в конце прохода, сжимая микрофон, который обычно использовался для сообщений типа: «Скажи мне, сколько у нас стоит брокколи».
Но она, похоже, собиралась использовать его в собственных целях.
– Я отсюда вижу, тем временем продолжала она. Эта леди солгала.
– Я никогда… попыталась было оправдаться та, но Шенни перебила ее.
– У меня есть очень важное объявление. Шенни прошла к кассе, откуда ей был виден весь супермаркет, и ловко увернулась от девушки, попытавшейся отнять у нее микрофон. Вы все знаете Пирса Маклахлана… Пирс хотел помешать ей, но внезапно понял, что не может сдвинуться с места.
Он купил ферму, где собирались построить фабрику. Но он же этого не знал! Пирс архитектор. Он живет и работает в городе и купил дом по объявлению в газете. Вам приходится платить за перевозку молока до новой фабрики, но это не его вина.
В супермаркете воцарилась мертвая тишина.
– Итак, Пирс поселился на ферме… Пока вы все осуждали его за это, он привез сюда Морин, свою сводную сестру. У нее уже было четверо детей, и она носила пятого. Она умирала.
Послышался шум, как будто все люди разом вздохнули. Помощник управляющего, парень лет девятнадцати, кинулся к Шенни, намереваясь отобрать микрофон, но какая-то женщина крепко схватила его за руку.
– Пусть она говорит, Дуэйн.
– Мам, но она не может…
– Тихо. Я хочу послушать.
– Морин умерла восемь месяцев назад, сказала Шенни.
– Мы знаем, выкрикнул кто-то из толпы.
– Тем хуже для вас. Вам должно быть стыдно. Эти дети… Они просто потрясающие. Они так заботятся друг о друге. Они сами ухаживали за больной матерью. В департаменте социального обеспечения знали, что Морин умирает, и хотели забрать детей. Она же была в ужасе от того, что ее ребятишек могли разлучить. Она умоляла Пирса помочь ей, и он не смог отказать. Он подумал, если он станет приемным отцом этих детей, они смогут всегда жить вместе. Поэтому они с Морин поженились.
Неужели вы думаете, что люди из социальной службы позволили бы Пирсу усыновить детей, если бы не были уверены в его намерениях?
Притихшие люди переглядывались. Шенни понизила голос. Она поняла, что завладела вниманием всех без исключения.
– Вы знали, что Пирс в беде, но вместо того, чтобы помочь ему, вы снова и снова жаловались в департамент социального обеспечения. Вчера Пирс провел бессонную ночь рядом с больным ребенком и утром повез его к врачу. Он настолько устал, что заснул в машине, пока ждал лекарства. Дети находились в безопасности, дома, со мной, но вы опять нажаловались на него. Он вернулся домой и увидел, что его снова проверяют. Вчера вечером кто-то решил выполнить за департамент его работу…
– Шенни! Воскликнул Пирс и шагнул к ней, но Венди схватила его за рубашку.
– Пусть она скажет это, папа, попросила она.
– Итак, кто-то выпустил быка и ранил его, чтобы, разъярить еще больше. Кто бы это ни был, он рассчитывал, что Пирс сам выйдет в сад, чтобы загнать быка назад. Но он успокаивал больного ребенка и не видел быка. Поэтому в сад вышел Дональд, которому всего лишь семь лет… Шенни видела ужас в глазах людей, собравшихся вокруг нее, а женщина, которая выкладывала товар на полки, выглядела по-настоящему потрясенной. Я услышала голос Дональда и помогла ему, но бык ранил меня. Она показала им повязку, которую наложил доктор. Если бы я не успела…
– Шенни, хватит, сказал Пирс твердо и двинулся к ней через проход.
– О, я уже заканчиваю. Мы все уезжаем на побережье. Через пару недель мы вернемся и выставим эту ферму на продажу.
– Шенни!
– Ты не сможешь здесь жить, если эти люди продолжат обвинять тебя во всех грехах, мягко проговорила она. Ладно, хватит с меня. Дуэйн, можешь забрать свой микрофон.
Пирс подошел к ней, и Шенни улыбнулась.
– Мне пришлось сделать это, прошептала она. Когда доктор поведал мне, какой ты негодяй, у меня руки зачесались ударить его. Но тогда бы мне пришлось побить всех местных жителей, и меня посадили бы в тюрьму. А я хочу на побережье. Мы все еще собираемся туда или ты злишься на меня?
– Я злюсь на тебя.
– Ваше плечо сильно болит, мисс? Спросила мать Дуэйна. Она была бледной и испуганной. Также, как и еще несколько человек вокруг.
Сколько же людей знали о плане с быком?
– Царапина и сильный ушиб, ответила Шенни.
– А когда вы уезжаете на побережье?
– Завтра.
– Значит, сегодня вы готовить не будете, констатировала женщина и отобрала микрофон у своего сына. Я приготовлю запеканку. Дора, ты сможешь испечь яблочный штрудель?
– Я могу собрать им еды в дорогу, предложил кто-то.
– Но нам не надо… Попыталась возразить Шенни.
– Зато нам надо, тихо сказала женщина. Нам всем это надо гораздо больше, чем вам.
