Тут мне стало интересно, как удалось мистеру Люису уговорить мистера Холла взять парня без прослушивания в его драгоценный хор. Хотя, возможно, мистер Холл был посвящен в истинную историю.
В этот момент Стив — баритон, который так влюблен в Трину, что готов смотреть все романтические комедии в кино, лишь бы быть рядом с ней целых девяносто минут, — подошел к нам.
— Эй, — сказал он. Стив — худющий, у него кадык прямо выпирает наружу. Когда он нервничает, этот кадык так и прыгает. Он и прыгал, как сумасшедший, когда Стив подошел к Трине и Люку. — Что происходит?
— О, привет, Стив, — беспечно сказала Трина. — Это Лукас.
— Привет, — сказал Стив Люку.
— Привет, парень, — ответил Люк, остудив Стива всего лишь двумя словами и кивком головы. Бедный Стив!
Мистер Холл вышел из своего офиса, который примыкает к залу, и захлопал в ладоши:
— Так, люди. Садитесь, пожалуйста. Займите свои места! — Затем его взгляд упал на Люка. — Вы кто такой?
Забавно было смотреть на его встречу с Люком Страйкером. Теперь было ясно, что он понятия не имеет, кто перед ним.
Мистер Холл немедленно стал говорить о том, что он осведомлен о Люке, но он полон негодования по поводу решений администрации, которая кого-то присылает к «Трубадурам», и что Люк должен был бы пройти прослушивание, как и все остальные, и что он, мистер Холл, не понимает, почему он должен его принимать, когда учебный год уже подходит к концу.
Люк и глазом не моргнул. Вероятно, потому, что он уже привык к режиссерам и их абсурдным требованиям. Люк просто сказал:
— О, не беспокойтесь, сэр, я пока просто понаблюдаю, постараюсь понять, что к чему.
Думаю, что вся штука была в слове «сэр». Как и Трина, мистер Холл был немедленно очарован. Он даже позволил сесть Люку к аккомпаниатору и переворачивать страницы нот.
Я должна признать, что на меня произвело впечатление то, как Люк умаслил мистера Холла.
Но я не могла весь четвертый урок думать о Люке. Потому что мистер Холл заставил нас трижды пройти всю программу для «Люерс». Мы должны были вставать, проделывать все движения руками и все остальное. У меня испортилось настроение из-за того, что я не могла прятаться за волосами Карен Сью Уолтерc и читать. А еще больше настроение испортилось, потому что движения рук были очень сложные, их трудно было запомнить, и я все пропускала, а мистер Холл все рычал на меня.
— Вы отстаете, мисс Гриинли! Не застывай, Дженни! — постоянно слышала я на уроке.
Должна сказать, что Трина и в самом деле заставила меня попотеть из-за этих внеклассных баллов.
Нам, альтам, еще не так плохо, как этим сопрано. Они должны на самом деле ТАНЦЕВАТЬ С ШЛЯПАМИ. Серьезно. Как в фильме «Весь этот джаз», только без тросточек. В сущности, им это нравится, потому что все сопрано хорошо танцуют. Но мы, альты, должны бросать им эти шляпы из кучи, спрятанной за ступеньками. Знаете, это жуть, как трудно… поскольку такие, как я, не чувствуют ритма. К тому времени, как прозвенел звонок на ланч, я совершенно вымоталась.
Но так получилось, что Люк только начал прибавлять обороты.
— И у вас это в чести? — захотел узнать Люк, когда мы вышли из зала.
Забавно, как быстро Люк догадался, что есть в этом хоре что-то неубедительное. То есть я пробыла в хоре целых три месяца, пока до меня это дошло. И дело не только в утолщенных лифчиках. Самый сильный номер нашей программы — это «Весь этот джаз». В остальном программа состоит из того, что мистер Холл называет Бродвейскими шоу-затычками — «Столько, сколько я тебе буду нужен» из «Оливера» и «День за днем» из «Молитвы».
Но главная ошибка мистера Холла, как мне кажется, в том, что он заставляет нас ездить по округе и устраивать представления в начальных школах и на встречах клубов деловых людей. Я была в ужасе, когда это узнала. Я хотела убить Трину, но к тому времени было уже слишком поздно, и в других классах, куда меня могла бы засунуть миссис Келлог, уже не было свободных мест.
Хотя кое в чем хор был и не плох, потому что это было своего рода прибежище для артистических натур, где они могли чувствовать себя в безопасности. «Трубадуры» ели ланч в комнате хора, и таким образом могли не встречаться лицом к лицу с Куртом Шрэдером, обедавшим в кафе.
Но Трина всегда ела ланч в комнате хора еще и по другой причине. Она желала быть уверенной, что мистер Холл, который всегда проводил ланч в своем офисе, а не в учительской, не отдаст сольную партию другому сопрано только потому, что Трина в этот момент отсутствует.
Я сказала Трине, что только через мой труп ей удастся посоревноваться в выборе еды с Карен Сью Уолтерс, так что мы все-таки отправимся на ланч в кафе.
Однако Люк ничего этого не знал. Он посмотрел на Карен Сью и на других, которые вытаскивали свои завтраки, когда мы выходили из комнаты хора, и спросил:
— Урок закончен? Почему они там стали есть?
— О, ты хочешь узнать, что происходит с этими трусишками? — И Трина стала долго и громко смеяться своей шутке, хотя она не так давно сама была рядом с подругами.
Я должна была все объяснить.
— Они тут едят, потому что боятся.
— Боятся чего? — удивился Люк. И тут мы вошли в кафе.
И второй раз за день Люк воскликнул:
— Господи!..
Только на этот раз причина была в другом.
Спросите Энни
Задайте Энни самый сложный вопрос, который касается сугубо личных отношений. Вперед, дерзайте!
В «Журнале» средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.
Дорогая Энни!
Мой парень жует с открытым ртом и при этом с набитым ртом разговаривает. Это так неприлично! Я говорила ему об этом миллион раз, но он ничего не слышит. Как мне привить ему хорошие манеры?
Скажи да укажи
Дорогая Укажи!
Отказывайся сидеть с ним за одним столом, пока он не научится есть, как джентльмен. Несколько раз поест в одиночестве, и гарантирую, что все будет проглатывать, прежде чем заговорит.
Энни
Полагаю, что новичка кафетерий средней школы Клэйтона может испугать. Потому что, когда во все комнаты набивается шестьсот подростков (мы едим в две смены), там становится довольно шумно.
Но, полагаю, что от этих децибелов у Люка не лопнули барабанные перепонки.
Дело в том, что кроме как в «Гленвуд Роуд» — главной закусочной в деловой части Клэйтона — ни в одном другом месте вы не увидите представления, подобного тому, что происходит в кафетерии клэйтонской средней школы.
