"Мам! Мы вовсе не хотим гулять с Дарлой Ньюман!" - с возмущением в голосе воскликнула я. Мы вообще не хотели ни с кем гулять.
"Эмили, я конечно понимаю, что вы обе в настоящее время невероятно заняты друг другом, но Дарла только переехала сюда и у нее здесь совсем нет друзей. Так что я не вижу причин, по которым вы с Бет не могли бы пойти и поиграть с ней".
"Ну, мам!"
"Это же не до конца твоей жизни, а только на пару часов". Я посмотрела на Бет, которая сидела на кровати в индейском стиле и, глядя на меня, отрицательно покачала головой. Я вновь повернулась к матери.
"Мы не хотим гулять с ней. Пусть она пойдет и поищет себе кого-то другого". Мама вздохнула и пожала плечами. "Ладно", - сказала она и вышла в коридор. Я закрыла дверь и прислонилась к ней, скрестив руки на груди. "Черт! Мне уже скоро пятнадцать, и я почти взрослая, а она продолжает обращаться со мной, как с ребенком! Я не хочу гулять с Дарлой!"
"Да ладно, Эм. Дарла не такая уж и плохая", - Бет вытянула свои длинные ноги и встала с кровати. "И кроме того, у тебя же раньше не возникало с ней никаких проблем?!"
"Ага. Но тебя же тогда не было дома. А теперь мне придется общаться с ней".
Бет приподняла брови и внимательно посмотрела на меня.
"Что происходит с тобой в последнее время, Эм? Ты стала какая-то дерганная, все тебя раздражает".
"Я не знаю!" - выкрикнула я, подошла к кровати и упала на нее лицом вниз.
"Я ненавижу свою мать", - жалобно простонала я в скомканное покрывало.
"Нет, кто угодно, но только не ты! Что ты говорила мне? Они твои родители. Ты не должна их ненавидеть", - где-то совсем рядом со мной прозвучал голос Бет, а секунду спустя, она добавила: "Вставай. Давай-ка, пройдемся до речки".
То место, которое ребята, жившие по соседству, окрестили "Большая лужа", являлось небольшим прудом, в который впадал небольшой ручей, протекающий в полумиле от наших домов. Ручей бежал вдоль велосипедной дорожки и впадал в тот самый пруд, который был обнесен стеной из громадных камней, этот пруд и являлся местным пляжем. Лужу со всех сторон окружали величественные деревья, густая крона которых обеспечивала тень и максимальное уединение для более старших ребят, особенно для тех из них, кто отважился купаться нагишом.
Мы с Бет сидели на краю большого каменного выступа и болтали ногами, погруженными в прохладную воду пруда. Мы сидели рядышком друг с другом, я пристально вглядывалась в темные глубины, а Бет смотрела на меня.
"Что с тобой происходит, Эм? Ты ведешь себя, ну ооочень странно!" - хихикнула она. "Я полагала, что я единственная, кто обладает такой славой. Ты же хорошая девочка, помнишь? По крайней мере, моя мама всегда так утверждает".
"Почему?" - спросила я, не глядя на подругу. Мой взгляд был направлен на отражающуюся в лучах яркого солнца воду, которая начинала мерцать под бликами игривых лучей.
"Я не знаю, - пожала плечами Бет. - Она всегда так говорит".
"Глупости какие. И вовсе ты не странная. Ты самая лучшая, ты идеальная". В этот момент я ощутила на себе прожигающий насквозь взгляд своей подруги и наверное уже в сотый раз за этот день, почувствовала накрывшую мое тело волну жара. Меня охватило чувство дискомфорта.
"Давай плавать".
Я вскочила на ноги и одним движением стянула с себя рубашку. Оставшись в маленьком бюстгальтере и стащив свои белые обрезанные джинсовые шорты, я прыгнула в пруд в трусах и лифчике.
"Эмили!" - услышала я выкрик Бет, как только вынырнула из воды. Смахнув капли воды из глаз, я повернулась в сторону окликнувшего меня голоса. Она стояла на камне с моими шортами в руках.
"Что?"
"Смотри, у тебя тут кровь!" - воскликнула Бет, демонстрируя мне красное пятно на джинсовой ткани.
"Что?"
Я подплыла поближе и с изумлением посмотрела на свои шорты. Действительно, на них было пятнышко крови размером с серебряный доллар. Поспешно выбравшись из воды, я внимательно осмотрела свое нижнее белье, на котором, как и следовало ожидать, обнаружила такое же, слегка размытое водой, пятно.
"О боже!" - завопила я, а затем всхлипнула, почувствовав, как жгучие слезы мгновенно выступили на ресницах, и тревожные ощущения с угрожающей скоростью пронеслись через все тело. Мне одновременно хотелось плакать, смеяться и кричать. Бет приобняла меня за плечи.
"Эм, ты в порядке? Может, тебе лучше присесть? Твоя мама рассказывала, что в таких случаях иногда появляется слабость или даже приступы острой боли в животе. С тобой все хорошо?"
"Со мной все хорошо!"
Я окончательно вышла из себя, внезапно почувствовав нечто большее, чем просто неудобство. Отпихнув от себя Бет, я накинула рубашку и, выхватив злосчастные шорты из ее рук, принялась полоскать их в пруду, молясь Богу, чтобы мне удалось замыть кровь и не сгореть от стыда, возвращаясь домой. Мои попытки не увенчались успехом, поскольку пятно осталось там, где и было.
"Мама просто убьет меня!" - рыдала я, продолжая свои тщетные попытки замыть пятно.
"Она не такая. Она поймет, Эм". Я встала на дрожащие ноги и изо всех сил пыталась натянуть на себя мокрые шорты. "Ну вот, по крайней мере мне теперь понятно твое поведение. Это многое объясняет", - с задорным блеском в голубых глазах и кривой усмешкой сказала Бет.
"Как это понимать? Что значит - "это многое объясняет?" - я бросила свирепый взгляд, злясь на Бет, которая посмела шутить в столь жуткий момент.
"Твоя мама говорила о том, что женщинам в такие дни свойственны перепады настроения. Так вот, у тебя сейчас они точно есть".
"Нет! У меня нет ничего такого! Я чувствую себя прекрасно! По крайней мере, до сих пор чувствовала. Кстати, о моей маме. Думаешь, она догадывается о том, что со мной происходит?"
Оставляя Бет позади, я отправилась в сторону дома в насквозь промокших кроссовках, отчего они громко хлюпали на каждом шагу, что привело Бет к неудержимому смеху, а мне добавило страданий.
Невзирая на то, что я тогда была совсем еще юной и в свои неполные четырнадцать лет обладала поистине ужасающим и сложным характером, я была безумно признательна Бет за то, что в такой сложный для меня период становления женщиной, она была рядом со мной.
* * *
"Так твоя мама разозлилась?" - улыбаясь спросила Ребекка.
"Нет, конечно же! На самом деле в дополнение к моим предшествующим унижениям, она сгребла меня в объятия прямо на нашей лужайке, на виду у копошащихся на своих газонах соседей, и устроила настоящий переполох на улице, окончательно добив меня фразой, что "ее девочка, наконец, стала женщиной". Я была просто убита!"
Ребекка откинула голову назад и громко расхохоталась, потирая рукой мою голень.
