– Лорне пришлось сделать непростой выбор между работой и воспитанием детей. Она отказалась от карьеры, но это вовсе не означает, что она не достойна уважения, – продолжала Кэролайн. – Нас часто спрашивают: «Чем вы занимаетесь?» – и сразу теряют интерес, когда ты говоришь, что сидишь дома с детьми. Неприятно, когда мужчина поступает так, но когда женщина – это уж слишком! Я думала, Мел, ты понимаешь, почему я бросила работу. Я просто не могла допустить, чтобы кто-то другой воспитывал моих детей. Если бы я знала тогда, что ты станешь презирать меня за это, я бы перестала общаться с тобой. У меня появилось много новых подруг, находящихся в том же положении, что и я, так что я не собираюсь цепляться за тебя только из-за того, что мы сидели в офисе друг против друга и дружно ругали нашего босса.
– Не говори так, Кэрол! – взмолилась Мел. – Я не имела в виду ничего подобного, ты же знаешь. И конечно, я не презираю тебя. Просто, – она горько улыбнулась, – я встала не с той ноги. – Почему Кэролайн не понимает, что работающие женщины, такие как Мел, чувствуют, когда те, кто сидит дома, как Лорна, смотрят на них свысока? – Я бы и сама очень хотела сидеть дома со своими девочками, – произнесла она и замолчала. Так. Она проговорилась. Нечаянно сказала то, что таилось в ее душе и что она только сейчас осознала сама. Да, она хотела бы не ходить на работу, хотела бы сама воспитывать Сару и Кэрри. Она устала от той жизни, которую вела, устала от постоянной спешки, в результате которой не получается ничего хорошего. «Как белка в колесе», – подумала Мел и глубоко вздохнула…
– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, – с легким сарказмом в голосе ответила Кэролайн. – Ты бы хотела слоняться целый день по дому – наверное, именно так ты представляешь себе это? Но ты ошибаешься. Это вовсе не хождение по магазинам и бесконечные беседы с подругами за чашечкой кофе, а потом маленькие постирушки и глажка между передачами Опры.[2] Это чертовски скучно и тяжело.
– Я знаю, – прервала Мел. – Ты неправильно поняла меня…
– Ты думаешь, я не помню, что значит иметь интересную работу и общество людей, которые интересны тебе? Что значит зарабатывать свои собственные деньги и полностью реализовывать свои таланты? – Голос Кэролайн дрожал. – А сейчас я просто домохозяйка, мужнина жена, и могу только мечтать о независимости, а главное, никто не уважает женщину в подобном положении. Грэм шутит, что я ас домашней работы, но если это и так, все равно такую работу никто не ценит. Я думала, ты понимаешь это, как и то, как приятно для меня, общаясь с тобой, снова прикоснуться к миру, который пришлось оставить, и вспомнить, как это было… Но вижу, я ошиблась. Ты смотришь на меня как…
– Нет, Кэрол, – взмолилась Мел. – Я как раз думала, что Лорна смотрит на меня так, словно я недостойна вашего общества.
– Мел, я больше не могу разговаривать с тобой, – сухо отрезала Кэролайн. – У меня куча дел. К тому же с минуты на минуту начнется ток-шоу Опры на ТВ. Я не переживу, если пропущу эту передачу. Пока.
И она повесила трубку.
– Кэролайн, не… – Как они могли дойти до такого? И именно сейчас, когда Мел поняла, почему Кэролайн оставила работу ради трех маленьких сыновей, и после нескольких лет напряженного старания удержаться на плаву страстно хотела сделать то же самое.
Она едва успела положить трубку, как телефон зазвонил снова.
– Мел, я знаю, у тебя ленч. Но у меня на линии журналист из «Эха», – объяснила секретарь отдела Сью, – Питер Гленнон. Он звонит по поводу статистики заболеваний сердца, ему нужны цифры по Ирландии.
– Соедини, – вежливо сказала Мел, словно у нее только что не было тяжелого разговора со старой подругой. И ленч, и мысли о ее ссоре с Кэролайн могут подождать. Все может подождать ради работы. Ее жизнь, ее семья, ее друзья… Работа, прежде всего.
Отель «Уиллоу» с незапамятных времен был неотъемлемой частью Каррикуэлла. Другие знаменитые заведения возникали и исчезали, привнося в эти края разные новшества кулинарного искусства, простоту философии дзэн и роскошь современного стиля, но только три отеля сохранились в городе: «Каррик-Парк», мотель на трассе, ведущей в город, «Таунхаус», небольшой бизнес-центр рядом с церковью, куда любили приходить на ленч служащие ближайших офисов, и «Уиллоу», большой загородный отель в георгианском стиле, гордившийся потускневшей стариной, который было чертовски трудно отопить и единственный, кому более или менее удалось сохранить окупаемость спустя тридцать лет, когда родители Клео купили его.
Гарри и Шейла Мейлин тогда только что поженились и думали, что «Уиллоу» станет прекрасным местом для их будущей семьи, учитывая его огромные запущенные сады и просторный дом, где дети смогут чувствовать себя свободно. И они с энтузиазмом взялись за дело, хотя ни один из них не имел достаточного опыта в гостиничном бизнесе. Но каким-то невероятным образом им это удалось, и спустя тридцать лет, когда они уже имели троих взрослых детей, «Уиллоу» был на своем прежнем месте: бросающееся в глаза строение на пяти акрах земли на окраине города. Отель давал семье средства к существованию – и только.
Он фигурировал в путеводителях как загородная гостиница, как место, где гости скорее ощущают, будто навещают своих друзей в большом старинном доме у подножия холма, чем живут в отеле. Здесь было шестнадцать комнат (каждая из которых отличалась от других), пара апартаментов, а также маленький бальный зал, где можно было устраивать скромные свадьбы в семейном кругу.
Время шло, но отель «Уиллоу» оставался таким же, каким был с самого начала. Зато Каррикуэлл изменился за эти годы, он больше не был тихим полусонным городком, а превратился в оживленную часть пригорода, где цены на землю взлетали с невероятной скоростью и где многие владельцы отелей старались открыть новое дело.
Самую большую лепту в это соревнование внес огромный викторианский особняк, бывший в прошлом резиденцией приходского священника на Гленсайд-роуд, а ныне совершенно преобразившийся. Все спальни были отделаны с роскошью парижского борделя, с зеркалами, бронзой, изобилием темно-лилового бархата и леопардовых шкур. Отец Клео тайно обследовал все это и отметил, что завтраки там плохие, по-европейски скупые – вместо хорошего солидного жаркого, которое, несмотря на высокий уровень холестерина, предпочитало большинство гостей, – и что хозяин больше заботится о соответствии своего владения стилю гламурных журналов, чем о каждодневном внимании к гостям.
Дворец с леопардовыми шкурами был источником огромного изумления для семьи, проживающей в «Уиллоу», где потертые ковры хранили следы времени, а обои на стенах не менялись целую вечность.
