— Значит, не веришь? — достала из сумки документ и всучила ей в руки. — Вот, посмотри. Справка о рождении ребенка. Еще повезло, что номер полиса на сайте сохранился, смогла записаться к врачу. Хотя, думаю, ты и сама видишь, что я недавно родила.
Мать пробежалась глазами по строчкам и закрыла лицо рукой.
— Теперь-то ты мне веришь? Вот, еще посмотри.
Вынула телефон и показала ей фотографию свидетельства о собственности.
— Это настоящий документ. Сфотографировала на месте. Как видишь, сестра от моего имени продала комнату. Сама подумай, если бы это была я, зачем бы мне понадобилось продавать единственное жилье? Чтобы вернуться сюда? Ты же прекрасно знаешь, что я сама рвалась поскорее от вас уехать.
Слова давались с трудом. Мысленно удивлялась, как еще говорит, как еще дышит, если мир давно разбился на части. И его уже не склеить и не собрать. Перед глазами по-прежнему стояла детская кроватка с лежащим в ней запеленутым малышом, а в ушах набатом стучали слова Амелии: «Лешенька, сыночек мой…» До сих пор всю колотит и в висках шумит. Скручивает, выворачивает наизнанку от боли…
Мать молча вернула справку и телефон. Лера заметила, что она побледнела, в глазах появился влажный блеск. Конечно, трудно принять такую правду. И неприятно, наверное, осознавать, что любимая доченька оказалась такой подлой. Но что есть, то есть…
— Это плохая идея — прикинуться Амелией, — помолчав с минуту, вдруг выдала она.
— А Амелии прикинуться мной — прекрасная, да?
— Не цепляйся к словам! Я имела в виду, что Матвей быстро тебя разоблачит.
— Если разоблачит, то это даже к лучшему, потому что на Амелию он очень зол. А на меня у него нет причин злиться.
— И все-таки будь осторожна. Ты не знаешь, что между ними произошло. Мало ли, что он задумал…
Лера усмехнулась в ответ. Было странно слышать такое предостережение от матери. Обычно ей наплевать на то, что происходит со второй дочерью. Но, видимо, именно сейчас что-то в ее сердце шелохнулось. Вдруг обняла ее и прошептала:
— Лучше не ввязывайся во все это.
Лера робко обняла ее в ответ, удивившись такой перемене. Судя по всему, мать поверила, приняла это, пусть и не сразу, пусть не до конца, но приняла. И, кажется, впервые в жизни проявила искреннюю заботу. Неужели есть надежда на примирение? Как только этот кошмар закончится, обязательно нужно будет поговорить с ней по душам.
— Я все равно буду идти до конца. Чего бы это мне ни стоило.
Резко поднялась и схватила сумки. Нужно идти, пока чувствует прилив сил, иначе потом не сможет. Да и мужа сестры не хочется лишний раз нервировать. Прежде, чем закрыть за собой дверь, оглянулась: мать сидела посреди комнаты на корточках и прижимала руки к груди. Ее взгляд был отрешенным, по щекам катились слезы. Ужасная картина… Амелия разбила сердце не только ей, но и матери. Почему-то именно сейчас, в этот самый момент, почувствовала резкую боль в грудной клетке. И осознала: это порвалась последняя нить, связывающая ее с сестрой. Сейчас в душе осталась только пустота. А еще — злость, которая не позволяла опустить руки.
Осторожно закрыла дверь и решительно направилась к Матвею.
Что ж, война только начинается. Теперь ход за ней.
Глава 17
Ехали молча. Каждый думал о своем. «Тойота» Матвея неслась быстро и плавно по столичным улицам. Лера не решалась заговорить первой, боялась сболтнуть лишнее, да и суровый вид спутника отбивал всякое желание откровенничать. Язык так и жгли вопросы, но она приказала себе молчать. До поры до времени. Сначала нужно выяснить, в чем именно Лия должна объясниться.
— Кстати, все хотел спросить… Ты что, беременна?
Медленно повернулась и успела заметить быстрый взгляд, направленный на ее живот, еще не пришедший в форму после родов. Вопрос прозвучал неожиданно, вспорол тишину и натянул нервы. Опасный вопрос. Как теперь выкрутиться?
Нервно постучала пальцами по коленке, раздумывая, как лучше ответить.
— Уже нет.
— Уже?
— Родила.
«Ну все, сейчас все раскроется, — пронеслась мысль, от которой внутри все сжалось от паники. — Если он встречался с Амелией недавно, значит, видел ее фигуру и знал, что она не беременна…»
Но, на удивление, Матвей произнес:
— Как интересно! А ты, смотрю, времени зря не теряла. Кто хоть родился: мальчик, девочка?
— Мальчик.
Если бы он только знал, как тяжело ей говорить об этом, думать об этом, вспоминать своего потерянного малыша! Пока они едут и разговаривают впустую, время уходит. Безжалостно истлевает с каждой секундой. А сердце рвется из груди, истерично там бьется и наполняется жгучей злостью. Эта злость подстегивает, дает силы идти дальше, и, словно невидимый путник, хватает за руки и поднимает с колен…
— Мальчик, — зачем-то повторила, опустив глаза.
— Замечательно. Вот, значит, для чего тебе столько денег.
Вскинула на него удивленный взгляд. А это уже интересно. Напряглась в ожидании продолжения, но Матвей, как назло, замолчал. Смотрела на то, как он выворачивает руль и чувствовала, что в любой момент может сорваться. Только начала, а уже устала от вранья! Но ничего не поделаешь, пока придется терпеть. Но сколько это «пока» продлится, неизвестно.
— Не понимаю, о чем ты, — сделала невинный вид, пытаясь вывести его на откровенность.
— Все ты прекрасно понимаешь, — выдавил он и зубами скрипнул. Не решилась продолжать этот разговор. Видно же, что до сих пор злится. Сжал пальцами руль так сильно, что костяшки побелели, и резко затормозил на светофоре.
— А сын где? — продолжал допытываться, а Лера щеку укусила изнутри, чтобы не закричать.
— Сын с родителями пока.
Теперь она скрипнула зубами и, вцепившись в подлокотник, отвернулась к окну. Минут через десять припарковались возле небольшого кафе на окраине города. Выбралась из машины и засеменила за Матвеем. Не получалось быть такой, как Амелия. Не было ее уверенности и надменности, наоборот, ноги подкашивались от страха, а неизвестность пугала. Плохая из нее актриса. Он раскусит ее в три счета!
Медленно выдохнула, прежде чем переступить порог кафе. Полутемный зал и спокойная тихая музыка располагали к откровенной беседе. Матвей выбрал столик в самом конце и быстро спровадил официанта, заказав чай.
— Давай сразу приступим к делу, — не выдержав, предложила Лера и нервно заправила за ухо выбившуюся прядь.
— Действительно. Я приготовил бумаги, тебе нужно только подписать, — бросил он и его глаза сверкнули, как два лезвия. Затем откинулся на спинку кресла и принялся ее рассматривать. Лера встретилась с ним взглядом, и ей стало нечем дышать. В темных океанах — стылый лед, сразу почувствовала, как немеют конечности. Такого нелегко обвести вокруг пальца. Но она попытается.
Глава 18
— Жаль, не знал, что встретимся именно сегодня, так бы взял их с собой, — продолжил, выдержав паузу. Одетый во все черное и погруженный в полумрак, он словно был окутан ореолом загадочности, который каким-то непостижимым образом притягивал к себе. Хотелось рассмотреть Матвея как следует, не впопыхах, а внимательно и пристально, как он сейчас ее. Рассмотреть и прикоснуться. Провести кончиками пальцев по бровям, щекам, зарыться в волосы… Как когда-то… очень-очень давно…
— Что за бумаги? — спросила с беззаботным видом, хотя на самом деле грудную клетку раздирала тревога.
— Соглашение сторон о том, что ты не претендуешь на мою дачу.
Ничего не ответила. Только глаза сощурила, надеясь, что молчание заставит его продолжать.
— Молчишь? Другого я от тебя и не ожидал. Ты ловко все провернула, милая. Сначала уговорила купить меня этот чертовый загородный дом, а потом просто подала на развод и потребовала свою половину! Я долго терпел. Жалел тебя. Но всякому терпению рано или поздно приходит конец!
Ага, значит, сестрица воюет с ним из-за дачи. Деньги из него трясет. Теперь понятно, почему он так на нее зол. Придется подыграть.
