Птичка попалась в силки, и уже не вырваться. Никто не отпустит, пока сам не удовлетворит любопытство. Вопрос в том, до какой степени и чего ей это будет стоить?
Дай бог, чтобы всего лишь чрезмерной реакции тела да испарины на коже… Но что-то подсказывало Тоне, что Пархомову не свойственно бить по тормозам, даже если лоб в лоб с ним «соревнуется» бетонная стена.
— Тоня, — блин! Да у него даже голос не дрогнул, только чуть ниже стал, и звучал над самым ее ухом, усилив дрожь, словно заговор какого-то чародея. — Позволь тебя познакомить с людьми, которых, я точно уверен, ты неплохо знаешь, хоть лично и не знакома, — тем временем ровно продолжал говорить Пархомов, будто это и не его член терся об ее ягодицы, пока официанты дополнительные приборы расставляли на столе.
Вообще-то, можно было бы уже и сесть… Но Дамир держал крепко, пусть номинально еще и прикрывался необходимостью комфорта добавить. Как тут отойти? Разве что вырываться начать? А пока стояла Тоня — стояли и остальные. Воспитанные.
— Александр Чехов, — он указал второй рукой на друга…
И Тоня теперь целиком в кольце его рук, тела, груди оказалась! Мама дорогая!
Но титаническим усилием воли заставила себя улыбнуться, надеясь, что это оскалом не выглядит, и кивнула Чехову, кажется, что-то просекшему, судя по вспыхнувшим веселым искрам в карих глазах.
— То, что ты осведомлена о круге его дел и интересов, мы обсудили в прошлый раз…
— Надеюсь, не настолько «личных», — не удержалась, ввернув это тихо и сквозь зубы, чтоб только Пархомов услышал.
А он рассмеялся вдруг в ее короткие волосы на затылке, удивив и друзей, и саму Тоню.
— Я тоже на это рассчитываю. Не рискнет, видит, что моя территория, — так же тихо ответил только ей, наглядно демонстрируя всем, что считает себя в праве на подобную интимность общения с Тоней.
Даже так? Она опешила, не сумев сходу сориентироваться, как огрызнуться.
— И Алексей Воронов, — выпрямившись, добавил громче Дамир, воспользовавшись ее промедлением. — Уверен, и он для тебя не является «темной лошадкой».
Тоня вновь улыбнулась сквозь зубы, неизвестно в каких резервах черпая силу, и лишь гадая, не видно ли через блузку, как у нее сердце о ребра бухает?
— Очень приятно, — пришлось откашляться, чтобы не «каркать». Точно птичка, ворона, ага.
— Антонина Ильенко, один из двух лучших менеджеров Акимова в его, нам всем известной, компании, — представил ее друзьям Пархоменко.
Причем таким тоном, что сразу становилось понятно: узнавал о ней, и подробно. Наверняка, и номер телефона уже достал, и мейл.
После этого, что еще удивительней, Дамир наконец-то подтолкнул ее к креслу, словно позволяя сесть. Придержал, чтобы Тоне было удобней.
Мужчины расселись тоже, ответно «вежливо» сообщив, что им приятно. Сделали заказ. Но при этом из их взглядов так никуда и не делось то самое выражение «какого хрена Дамир тут чудит с ней?!», из чего Тоня сделала немного утешивший ее вывод, что Пархомов не со всеми встречными женщинами ведет себя вот так вот.
С другой стороны, поди разберись еще, повезло ей или нет, что попала в исключительную категорию.
— Так вы об инвестициях разговаривали? Думаешь следом за Саньком подстраховать свой капитал и яйца по разным корзинам раскидать? — поинтересовался Алексей у Дамира, когда всем кофе принесли.
Им тоже обновили, пусть Тоне и не казалось разумным третью чашку подряд пить. Но Пархомов заказал до того, как она успела остановить, да и руки чем-то нужно было занять, чтоб как-то успокоить эту чертову дрожь.
Услышав такое предположение Воронова, в свете всего «личного» и того, как рос его… м-м-м «капитал» вместе с …хм, «яйцами» буквально пару минут назад, притиснутый к ее бедрам, Тоня, вообще, чудом не поперхнулась! Кофе этот таким камнем в горле стал, что пришлось проталкивать с болью. Закашлялась. И, черт его раздери, но Пархомов это понял, глянул искоса, явно усмехнувшись, будто мысли Тони прочитал.
— Помочь? — участливо к ней наклонился.
Антонина судорожно дернула головой, прижав салфетку ко рту.
— Мы музыку обсуждали, Леха, — невозмутимо заявил Дамир, одарив ее взглядом в стиле «ну, как знаешь…». — У Тони, оказывается, богатое музыкальное прошлое, вот и обговаривали плюсы и минусы струнных инструментов…
— Ты никак вспомнил, что на гитаре в школе и универе играл? — хмыкнул Чехов с таким выражением веселого сарказма, что Тоня как-то сразу поняла, почему он, в отличие от друга, неотразимым в их кругах считался. — Решил блеснуть и сразить Антонину голосом?
Потому ли Акимов не ей, а Дэну доверил с Чеховым вести дела? Побоялся, что падет Тоня жертвой обаяния?
Обаяние было у Александра, не отнять. Только, как казалось и ощущалось Тоней, то и близко не котировалось со сшибающей с ног харизмой, что источал Пархомов. Магнетичной и настолько волевой, что любого хоть немного более слабого, чем он сам, в бараний рог одним взглядом скрутит. Или это ее так прошибло от него едва не с первого мгновения?
Потому ли сейчас обернулась вновь на Дамира, прекрасно сама понимая, что заигрывает с огнем, и с каким-то веселым вызовом ему прямо в глаза глянула?
— Так ты играешь на гитаре и поешь даже… м-м-м, я бы послушала, — скопировав недавний тон самого Дамира, с легкой иронией бровями поиграла.
Мама дорогая! Какая блажь на нее нашла?! Ведь по грани ходит, зачем так ведет себя, по сути, вызов бросая. Но остановиться — сил нет! Кураж внутри бьет, будоражит кровь и голову, словно брызгами шампанского.
С чего? Когда такое вылезло? Почему именно на него? На такого мужчину, который, походя же ее по стене размажет, не заметив даже?
Или этим и он ее… Как там Дамир сказал? Зацепил? Своей силой, мощью, бескомпромиссностью? Когда еще Тоня позволяла себе смотреть на подобных мужчин с иным акцентом, кроме как по работе? Никогда, потому что в живых остаться хотела. А Пархомов ей выбора не дал просто, сам заметил и ее смотреть в упор заставил.
Нельзя. НЕльзя смотреть хищнику в глаза. Это же прямой вызов! А отвести взгляд не может! Гипнотизирует ее Дамир, нет у Тони иного довода.
И видит же, что его лишь заводит ее строптивость и гордо вскинутая голова, провоцирует, толкает дальше волей давить, искушает желанием на вкус проверить выдержку… А не выходит заставить себя в стол уткнуться глазами. Или хоть на Александра, заливающегося сейчас соловьем о «былых временах», когда они все могли позволить себе быть свободней и страдать всякой хер… Ах! Тысяча извинений перед дамой, ерундой, разумеется (лукавый взгляд на их с Дамиром дуэль глаз). Все видит Чехов, и сам забавляется. Только еще и с каким-то интересом, с расчетом, умела замечать этот особый блеск в глазах… Черт! А он тут каким боком? Ему-то что?!
Надо сбегать, любыми путями и способами!
— Спасибо за завтрак и компанию, Дамир. Было очень интересно. Но я все же должна буду еще и начальству по потокам форума отчитываться. Александр, Алексей, было приятно лично с вами познакомиться, — решив идти ва-банк, Тоня просто поднялась из-за стола.
Мужчины также встали.
— Я тебя проведу, следующее выступление и мне интересно, — Пархомов блеснул усмешкой, демонстрируя, что не собирается ее просто так отпускать.
И, не позволив ей и на шаг отступить, вновь обхватил талию Тони тяжелой, раскаленной по ощущениям, ладонью. Потянул ее к выходу.
Непробиваемый, блин!
— Да я не успела пока дорогу забыть, — вроде как пошутила с сарказмом, с легким веселым намеком обвела взглядом все еще стоящих других мужчин, чтобы и их вовлечь. Что угодно, лишь бы не усугублять интимность общения с Пархомовым.
Те усмехнулись, продолжая с интересом за их явным противостоянием наблюдать.
Однако с Дамиром (нет, ну правда, понять бы могла!) номер не прошел.
— Я тебя из зала увел, я тебя и верну, — блеснул очередной улыбкой мужчина. — Как мы выяснили при первом знакомстве, не могу пройти мимо женщины в беде… одной, конкретной, — добавил чуть тише, чтоб слышно было только Тоне. Еще и с хорошо слышимой нотой сарказма.
