Девушку мои толкования не особо удовлетворили, и она позвала Сергея на пару слов. Мы с Виктором остались за столом вдвоём.
Парень уже покончил с окрошкой и теперь рассматривал меня с не меньшим интересом, чем вчера.
— Вы знаете, куда его увезли? — нарушила я молчание.
— Вы его любите? — спросил Виктор с усмешкой, хотя глаза его оставались серьёзными.
— С чего вы взяли? — опешила я.
— Почему вы так рьяно бросаетесь спасать бывшего сожителя?
— А что вас удивляет?
— Вам небезразлична его судьба?
— А вам это кажется странным?
— И всё же?
— Забавный у нас с вами диалог получается, — усмехнулась я, — из одних вопросов. Попробую объяснить. Мне действительно не всё равно, что с ним будет. Не чужой всё-таки человек. Но дело даже не в этом. Если бы и чужой был, а я бы сомневалась в его виновности… А ведь я сомневаюсь! Тоже попыталась бы разобраться. В общем, мне нужно обязательно поговорить со следователем и с Димкой. Скажите, Сергей может это устроить?
— Это и я могу, — пожал плечами Виктор. — Думаю, Добромир и сам жаждет новой встречи с вами, поскольку уже в курсе, кто есть кто и кто кем кому приходится. Организовать свидание с Дмитрием, думаю, тоже не проблема. Если, конечно, вам это в самом деле нужно.
— Правда? — обрадовалась я.
— Но если вам интересно моё мнение, — продолжил Азаров, откинувшись на спинку плетёного кресла и задумчиво глядя мне в глаза, — то я считаю ваши хлопоты бессмысленными.
— Что, всё так плохо?.. — улыбка моя завяла, не успев расцвести.
— Для кого как. Для господина Кондратенко — так более чем удачно. Пистолет вашего бой-френда, он его признал. Подруга тоже его. Какие сомнения? Да он практически сознался.
— Это ещё ни о чём не говорит… — произнесла я, впрочем, не очень уверенно.
— Ну что вы, следователю — о многом, — заметил Виктор.
Я немного подумала и спросила:
— А вы присутствовали при опознании? Или тоже ушли?
— Нет, дело-то серьёзное. Конечно, мы с Сергеем остались. А что?
— Можете дословно передать, что Димка говорил?
— Могу, но зачем вам? — не понял Виктор. — В общих чертах вы уже всё знаете.
— Мне надо, — упрямо сказала я.
Он снисходительно улыбнулся и рассказал, как было дело.
Увидев труп, Дима удивлённо воскликнул: «А она-то здесь откуда?», и стало понятно, что убитую он знает. Он и не отрицал. Назвал её полное имя, адрес и заявил, что это как бы его невеста.
— Что значит «как бы»? Это ваш вольный пересказ или так Димка выразился? — уточнила я.
— Нет, именно так он и сказал. С его слов, убитая хотела, чтобы они поженились. Сначала он, вроде, согласился, а потом передумал. Потому что любит другую.
Виктор сделал паузу, вытряхнул из пачки сигарету, не спеша закурил и выразительно посмотрел на меня, давая понять, что догадывается, кого имел в виду мой бой-френд. Я сделала вид, что намёка не поняла.
— Особой скорби по поводу смерти «как бы» невесты ваш друг не выразил, а когда следователь показал ему пистолет, даже обрадовался. «О, нашёлся! А я его уже обыскался, думал, потерял», — оживился он. То есть, сразу признал в нём свою вещь. Но Добромир парня огорчил, объяснив, что вернуть собственность владельцу никак не может, потому как она — вещдок. И рассказал, где именно обнаружился пистолет. Друг ваш сник и задал оригинальный вопрос: «Так это я, что ли, её замочил?», отчего Добромир пришёл в полный восторг и с радостью подтвердил, что похоже на то. Вот тут Дима ваш, пропорционально настроению следователя, совсем загрустил. Однако спорить не стал. Напротив, согласился, что, может и так, только он этого не помнит. Дальше ничего интересного не было. Ваш муж так крепко выпил накануне, что удивительно, как он вообще сохранил способность кого-то узнавать.
— Он мне не муж, — снова возразила я.
— Да-да, я помню, бывший, — улыбнулся Виктор, а я опять задумалась, мог ли Димка застрелить женщину. И с учётом того, что был он личностью неуравновешенной, пришла к неутешительному выводу, что при определённых обстоятельствах, наверное, всё-таки да… Но это, конечно, вовсе не доказывает, что именно он убил эту мадам Карецкую. Ну а то, что он там же и пистолет кинул…
— Знаете, Виктор… мне вот ещё что кажется странным… — в горле пересохло, я кашлянула и сделала маленький глоток из бокала. — Дима очень трепетно относился к оружию. Трудно представить, но я всё же могу допустить, что он почему-то выстрелил в эту женщину. В состоянии какого-нибудь аффекта, например. Он ведь не помнит ничего, да? Но вот чего он точно сделать не мог — это бросить там свой пистолет. Я вообще думаю, что ни один мужчина не стал бы оставлять такую улику… Вот женщина могла бы с перепугу тут же кинуть. А мужчина… скорее в море бы выбросил, если очень уж надо было избавиться. Тем более, оно в двух шагах.
— Согласен, — признал Виктор. — Но вы же видели, в каком он был состоянии. Что он там мог соображать…
— Нет, Димка не бросил бы.
— Рита, да он же пьяный был до невменяемости!
— Вы просто не знаете, как он относится к оружию. Лучше, чем к любимой женщине, — брякнула я и осеклась под красноречивым взглядом. «Ну, вам ли не знать!» — примерно выражал он. — Короче, мне необходимо поговорить со следователем и с Димкой.
Я снова разозлилась. Да что он себе позволяет, этот Азаров?! Знаком со мной всего ничего, каких-то два дня, а уже считает себя вправе копаться в моих прошлых отношениях! Если так пойдёт, опять у нас ничего не получится…
Когда-то давно, случайно увидев в студийном спектакле, мне предложили поработать диктором на телевидении, и один из наших актёров заметил, что это для меня абсолютно неподходящее занятие. «Ничего не выйдет, — сказал он, — у тебя чересчур подвижная мимика». И в итоге оказался прав. Что для актрисы хорошо, для диктора — смерть. С тех пор я стараюсь следить за «лицом», только не всегда получается. И сейчас на нём наверняка отразилось всё, вплоть до того, что я готова немедленно встать, уйти и никогда больше не обращаться к этому человеку, если он будет продолжать потешаться над моими чувствами.
— Хорошо, — поспешно сказал разбирающийся в физиогномике парень Виктор. — Завтра с утра я всё узнаю и зайду к вам. А насчёт «не чужого»… представьте, я вас понимаю. И сам, знаете ли, чувствую какую-то ответственность. Вроде, и мне не посторонний. Придётся подсобить крестничку. Если он, конечно, не при чём.
Я промолчала, потому что так и не смогла решить для себя, «при чем» этот дуралей Димка или нет.
— А у вас действительно красивое платье, и вам необыкновенно идёт розовый цвет, — съехал с темы Виктор.
— Серьёзно? — хмыкнула я, всё ещё продолжая сердиться на него. — Никогда бы не подумала. Так, натянула, что первое попало.
— Вы похожи в нём на фею, — засмеявшись, сказал Виктор. — Или принцессу.
— Может, на ангела? — съехидничала я, решив помочь ему с поиском аналогий.
— Нет, — со знанием дела покачал головой он. — На ангела вы не похожи. Вы не умеете прощать.
— Я учусь, — буркнула я. Надо признать, парень попал в десятку.
— Но пока вам это плохо удаётся, — улыбнулся он. — Даже мелочи вы прощать не готовы. К тому же не любите, когда кто-то пытается вас разгадать, — весело добавил он, радуясь собственной проницательности.
— А я не кроссворд, чтобы меня разгадывать, — сердито буркнула я.
— Удивительно, — ещё шире заулыбался Виктор, — как легко из премилой девушки вы превращаетесь в колючего ёжика. Не завидую я вашему супругу.
— Которому из них?
— Даже так? Да, в общем-то, ни одному не завидую.
— Ну и правильно. Недостойное дело.
Я отодвинула бокал и поднялась с намерением прекратить этот дурацкий разговор. Виктор тоже вышел из-за стола и взял меня за руку.
— Рита, я вот всё голову ломаю, чем же я вам так насолил? — произнёс он. — Вы меня как-то ненормально воспринимаете. Такое впечатление, что между нами в прошлом что-то странное произошло. Но как ни старался, ничего придумать не смог. Не сердитесь же вы, в самом деле, что я вас из моря вытащил?
