Король обращает на слишком громкий выкрик внимание. Но такое…мимолетное. Поднял голову от айфона, посмотрел на меня и обратно уткнулся.
— Я тебя спрашивала ручка нужна. Но ты не реагировала, — удивляется ватрушка.
— А. Да. Давай. Спасибо, — неловко забираю эрик-шмерик.
И тут звонок, дверь в аудиторию как в триллере сама открылась.
— Заходите, — крикнул женский голос из глубин.
— Не обращай внимания Ольга Александрова просто…
— Долбанутая, — «мило» охарактеризовывает проходящая мимо нас блондинка.
— Воронцова! — возмущенно пыхтит ёжиком соседка.
Но девица уже мотнув хвостом, проходит мимо нас и скрывается в кабинете, никак на праведный гнев не отреагировав.
В коридоре теперь — я, Ватрушкина, Исаев, который Макс, и Романов(куда ж без него).
— Эми, ты иди. Мне спросить кое-что надо…
— У Ро… — девчонка не договаривает, опасливо косится в сторону окна. Я понимаю её и так, поэтому киваю.
— Но…но, — моментально занервничала она.
— Да-а ничего не будет, — пожимаю плечами, явно переоценивая себя.
— Иди. Пара слов и я снова с тобой.
Ватрушка неуверенно кивает, покрепче перехватив рюкзак, направляется ко входу.
Я подхожу к Романову, который опять нежно…ладно, просто что-то тихо говорил другу. Воспользовавшись тем, что все ушли. И всё же чуток времени до начала, пока студенты разместятся по местам, есть.
— Ты там не нужен. Он сказал… — мажор замолкает на самом интересном.
Заметил, ибо, что подошла я. Но не сам, благодаря дружбану, что указал ему глазами за его же спину.
— Ромашкина! — хмыкает мажор, ещё до того, как резко крутанувшись, понимает, кто перед ним тут встал.
— Ага. Я! В общем, куртку когда тебе отдать? Можешь до завтра подождать? Я постираю и верну до начала первой пары.
— А когда можешь? — иронично усмехается гад, пропустив вторую часть повествования. Самую важную.
— А когда надо? — не тушуюсь.
— Сейчас!
— Сейчас — не могу.
— А потом не надо.
— Слушай, хватит быть скотиной, — краем глаза видя, что Эми уже зашла. И, если промедлить дольше, опять придётся оправдываться. Теперь перед акулой какой-то.
А я с рыбами никогда говорить не умела. Не находим общий язык, как бы не пытались.
— После пары тогда верну, — пытаюсь найти наилучший для себя вариант.
— Сама сказала: «после пары». Я тебя за язык не дёргал.
Себя бы дёрнул за кое-что. Зря только подошла. Надо было делать вид, что я — ни я, и хата не моя.
— Ладно, — зло выдыхаю и, наконец, могу с чистой совестью зайти в аудиторию.
Но за секунду до этого, ушки на макушке ловят очередной престранный диалог:
— Так поступая, не победишь.
— Да-а знаю, — тяжело вздыхает Романов.
— Но удержаться не можешь? — глумливо уточняет Исаев.
— Не-а.
9
— Ну, что? — шепчет Эми.
— Что «что»? — всё обдумывая разговор друзей, вошедших в кабинет и спокойно уместившись на первых партах. Прямо перед глазами статной красивой преподши.
Раз она сидела на месте препода, делаем логичный вывод — им она и является. А не сбежавшей актрисой, из фильмов, с цензом восемнадцать плюс.
Но всё же сомнения были.
Как ректор и позволяет ей носить такую откровенную блузу, алую помаду, чулки, юбку в облипку.
Реально же наряд девочки по вызо….
— Ев! — дёргает за локоть ватрушка.
— А? — шепчу, прекратив смотреть на «акулу», что-то вещающую на своём акульем.
Ладно-ладно, на самом деле, всего-то тему рассказывала. Но я тему эту хорошо знала, поэтому могла себе позволить попрыгать на облачке, на котором почему-то Романов сидел. И злобно хохотал.
— Что ты у него спрашивала то?
— У кого?
Предмет разговора, нашего девчачьего, повернулся ко мне и слегка погипнотизировал глазами. Токма из-за этого мозг разжижился, и я совершенно перестала воспринимать слова Эми.
А вот когда Романов усмехнувшись чему-то, отвернулся обратно, сразу озарение наступило.
— А ты про этого. Я спрашивала насчёт бомбера…
— Можете рассказать тему лучше, новенькая? — смотрит поверх очков акула, подплыв ближе некуда.
Я когда её перед собой увидала, аж икнула от испуга, вызвав этим ржач всей группы.
Не смеялся лишь Романов и Исаев.
Они, как мне показалось, на меня даже с некой жалость смотрели. А вот Холодкова, которая себе не изменила, и приперлась на пару, опоздав минуты на две, наоборот со злорадством
— Если вам в тягость. Могу, конечно, рассказать, — пожимаю плечами, вызвав своим высказыванием "ох-ах" группы. И открытый, в форме буквы "о", рот акулы.
Офигела от наглости некоторых.
— Прошу, — даёт мел Ольга как-то там её.
Явно уверенная на, что я не рискну. И, под густо подведённым взглядом, стушуюсь, да пойду на попятный.
Но тему, правда, хорошо знала. Т выступать на публике мне никогда страшно не было.
Чего бы не рискнуть?!
Встала. Плечи расправила. И в бой.
— Присаживайтесь, — указываю на своё место преподше.
Уже у доски поняла, что совершила ошибку.
Блин. Прости ватрушка. Я не хотела. Повернувшись, извиняющее смотрю на соседку, побледневшую, как мел, в моей руке.
Но надо писать, рассказывать тему неучам. Глубокий вдох. Понеслось…
Тишина такая, что можно её ножом нарезать и раздавать всем желающим.
— Что-то забыла? — уточняю у ошарашенной Ольги Александровны.
Вспомнила отчество таки. Не совсем на мне крест можно ставить. Если только черточку. Вот её — да.
— Ольга Александровна, можно у нас новенькая будет вместо вас преподавать? — поднимает руку Воронцова — рыжая смешная девчушка.
На неё рядом шикает брюнетка в очках. И веснушка осознав, что сморозила, прикрывает рот ладошкой.
Откладываю мел на стол и усмехаюсь.
— Ладно, Ромашкина, садитесь. Поставлю вам пять. Заслужили, — поднимаясь с моего места, улыбается спокойно «акула», признавая поражение.
Мы с ней слегка застреваем в "коридорчике", между рядов, но разойдясь, всё-таки усаживаемся кто куда.
Я, под всеобщее опупение присутствующих, и спокойное внимание, исходящее от той парты, где друзья-дружбанчики схоронились, с Эми.
Преподша — у себя.
— Записываем темы рефератов, которые нужно подготовить к следующему занятию, — подойдя к своему столу, и выкинув в урну тот мел, к которому я притрагивалась, говорит.
Приподняв брови от проявления ипохондии, всё же жмякаю на диктофон в телефоне. И он оберегая мои пальчики, записывает темы. После озвучивание последней, отключаю его, чтобы подняться вслед за всеми.
Пара закончилась, поэтому можем себе это позволить.
— Что? — мрачно говорю Романову, возникшему передо мной.
— Бомбер, — тянет грабли ко мне. И как кажется хочет пуговки помочь расстегнуть.
Отпрянув, делаю вид, что так и надо. Якобы просто захотела отскочить. А не потому что сердечко забилось, из-за шаговой доступности "монаршей" особы для непутёвой меня.
— Ну, давай хоть выйдем, не тут же, — придя в себя, издеваюсь громко, ибо заслужил.
Конечно же, на моё высказывание все оборачиваются.
— Какая же ты… — зло выдыхает мажор.
— Милая?
— Да! — рявкает он.
— А я знаю.
Замечаю Марка в проёме. Странно, но улыбаюсь ему, как родному.
Парень удивлённо приподнимает брови. А ко мне уже пришла идея. Поздно удивляться.
— Через две минуты, отдам твою куртку, — толкаю Романова ладошкой в грудь. Эффекта — ноль.
— Отойди, — негодую.
Окатив пренебрежением, гад, наконец, прекращает загораживать массивной фигурой мой «выход» из ситуации.
Вырвавшись на свободу, на ходу говорю Еве подождать меня на скамейке. И бегу к мажорчику, номер два.
— Нужна твоя футболка, — еле остановившись в парочке сантиметрах от, хриплю ему.
Не потому что роль роковой соблазнительницы примерила на себя. Просто пробежка со мной приключилась.
