Рюкзак упаковывали у Сашки. Запихали спальные мешки, пледы, продукты, кое-какую посуду. Мужская половина отвечала за мясо и алкоголь, женская за овощи и напитки. В прошлом году ехали на машинах. В этом решили, что нужно попробовать себя в роли дикарей. Тащиться с такой ношей за спиной было, конечно, тяжело, но была в этом во всем какая-то романтика. Особенно когда толпа в четырнадцать человек пела на всю электричку, увозящую нас в неизведанную даль «Изгиб гитары жёлтой» и прочие бардовские произведения, которые разучивали по этому поводу чуть ли не с самого нового года. Зато народ развлекли.
Пока мы добирались, уже начало темнеть. Май, конечно, но всё же день ещё не на столько длин, как летом. Поэтому одну ночь решили пересидеть в одном из пансионатов, что был на нашем пути. Прибыли туда как раз к закату, подгоняемые сумерками и комарами, которые роем кружились над нами.
Денис как-то так легко влился в нашу компанию. Спокойно общался с парнями, флиртовал с девчонками.
— Ты смотри, — подзюзюкивала Сашка, — уведут.
Куда его уводить, если мы со статусом отношений не определились и даже не заикались про это? Да и какие отношения, если целовались пару раз и все на этом? Вот и я о том. Но все равно ревновалось почему-то.
Противная тетка на ресепшене пускать нас на ночлег не хотела.
— Мололые люди, у нас все номера бронированы. Посуточно мы не сдаём.
— Да мы рано утром уже свалим, — вступился за всю честную компанию Голопогосов. Вообще, это была его идея переночевать здесь.
— Вы понимаете, что если узнает хозяин.
— Не узнает никто, — состроил он самую соблазнительную рожицу, на которую велись все девчонки. Но перед нами была не девушка, а женщина бальзаковского возраста. Тем более без кольца на руке. При этом она выглядела очень ухоженной, с хорошей фигурой, шикарным бюстом. Тетка помахала отрицательно головой, а сама задумалась.
— Можно мы с Вами наедине поговорим? — он обошел стойку, взял ее за руку и затащил в ее комнатку, скрывающуюся за дверью. Его страсть к женщинам постарше была известна всем, поэтому народ немного захихикал, понимая КАК Голопогосов там «договаривается». Бедняге сегодня, скорее всего, придется отрабатывать койка-место. В итоге, через минут пять тетка появилась перед нами немного растрёпанная, но довольная, а наш однокурсник с загадочной улыбкой на лице.
— Только три номера, ребят, — оповестила она. Ну, это уже что-то.
— Четыре, Елена, — поправил ее Голопогосов.
— Хорошо, четыре. Только там по две кровати.
— Ничего страшного, парни и в мешках могут поспать, — заявил Смирнов, сметая ключи со стойки.
Селиться решили по три-четыре человека, при чем нам с Сашкой в соседи достался именно Брук. Как сказал тот самый Смирнов: «Ты его притащила, ты за него и отвечай». Выбора мне не оставалось. Голопогосов кроме того, что организовал себе комфортное место под бочком у этой тетки, так ещё и ужин для нас на открытом воздухе. Уже было, в принципе, все равно. Спать хотелось до остервенения, поэтому я все время зевала, глотая в себя побольше кислорода, который здесь был просто божественен. Пока поедали в беседке предложенный картофель с сосисками и салатом, все как-то немного оживились, начиная истреблять запасы спиртного. Зная, что завтра ранний подъем, я решила отказаться, прижимаясь к хохочущей Сашке, которая флиртовала с одним из моих сокурсников. Не могла я без своей «половинки». А ещё не могла не смотреть на Брука, который словно зачарованный следил за мной с противоположной части стола. Голубые глаза источали какое-то тепло и уверенность. Нельзя так с девушкой, Денис. Я же тоже не железная. А ты, гад, весь день меня игнорировал, вписываясь в мою компанию.
— У меня такое ощущение, будто он тебя сожрать хочет, — хихикнула Сашка над ухом.
— И к чему бы это?
— А то ты не знаешь о своих женских чарах. Колись, что-то было?
— Просто целовались.
— Понравилось?
— Кто ж о таком спрашивает? — возмутилась я, правда, слабо. Лень было.
— Я вообще-то сестра твоя, и этот тип единственный, о ком ты мне ещё не рассказала почему-то.
— Нечего рассказывать пока.
— А если я слиняю куда-нибудь ночевать, будет? — оголила она свои белоснежные зубы.
— Боже, — закатила я глаза, — ты неисправима. Похоже, меня уже рубит. Я спать!
— Дэн, проводи мою сестрёнку, пожалуйста, а то темно, мало ли чего, — почти пропела она ангельским голоском. Его-то просить может быть и не надо было, но это же Саша. Этим должно быть все сказано.
— Ну, да! Тут же маньяки под каждым кустом, — пожала я плечами, наблюдая за тем, какие стали разочарованные рожицы у женской незанятой половины стола, когда они провожали его взглядом. Хрен вам, курицы.
— Уведут тебя ещё, — заявил он, обнимая по-хозяйски меня за плечи.
— А днём ты такую активность не проявлял.
— Обиделась что ли? Ну, если тебе так важно, что мы будем обжиматься на публику, то я готов.
— То есть все дело в куче народа?
— Воспитан я немного по-другому. Вся эта интимная часть вроде поцелуев и обжиманий должна оставаться без свидетелей.
— Тогда, может, обговорим, что мне позволено делать при всех? — почему-то это немного меня удивляло. Не знаю, как-то привыкла, что если парень с девушкой пара, то там страсть будет переть через край, и они не упустят возможности полобызаться при всех, делая вид, что вроде всё не про них.
— Боже, Жень, ты так говоришь, словно я запущенный случай, — Брук даже рассмеялся. Нет, конечно, он был прав, но всё же мне нужно было знать, что может нарушить его зону комфорта.
— Но мы ведь сейчас одни, какой бы там случай не был.
— Я это уже заметил, — он остановился и развернул меня к себе лицом.
— Я вела себя послушно весь день, дедушка Мороз. Поэтому хорошая девочка заслужила награду.
Я потянулась к его губам, привстав на носочки. Чёрт, оказывается мне это хотелось сделать весь день.
— Почему я все время думаю о тебе?
— Потому что ты влюбился.
— Мне нельзя.
— Поздно, Денис, — выдохнула я, целуя его, испытывая такое наслаждение, словно хотела долго пить, и наконец, мне это позволили. Похоже, попал не он один.
5
— Получается, он мой папа? — глаза моего ребенка взирали на высокого мужчину, который ждал нас в зале детского кафе.
— Да, милая. Прости, — я прям чувствовала, как что-то тяжёлое сползает с меня. И дело совсем не в безразмерном кардигане, который все время норовил от меня сбежать на пол.
Встречались мы в этом тихом, не самом популярном месте только по одной причине — длинный язык Брука. Ну, кто его просил нести в эфире про то, что мы с ним встречались? Было и было, что трепаться-то?
Если честно, о его личной жизни за границей я вообще ничего не знала. Интернет-источники упорно молчали, говоря о том, что свою эту часть от окружающих он скрывал. На вопросы по этому поводу не отвечал, комментариев не давал, когда его видели в обществе какой-нибудь девушки. А тут вдруг…И что на него нашло, что он вот так запросто сдал наш секрет? А ведь, если об этом секрете знали ещё кто-то, кроме тех, кому он принадлежал, автоматически секрет таковым перестает являться. А свидетелей тогда было много. Хотя и предпочитали время проводить наедине. И теперь мои же желтопресные коллеги пытались выведать этот самый секрет, атакуя звонками, а то и набегами. И почему-то именно на меня. Видимо, решили, что я более сговорчивее в этой паре. А если ещё и про ребенка прознают, то тут уж точно не отвертеться. А мне не хотелось пачкать свою безупречную репутацию Бруком.
— Ну, — тяжело вздохнула доча, — я пошла!
Я решила их оставить наедине, чтобы не смущать. Им было, что обсудить, о чем поговорить. Конечно, где-то в душе я ревновала. Все эти годы она была моей, а тут появляется ещё один человек, претендующий на ее любовь, и большое место в жизни. Вот почему-то именно Дениса я представляла отцом, хоть мы и были не так много знакомы, и сделали ребенка в том возрасте, когда, в принципе, рано становиться родителями. Но я этот этап прекрасно преодолела.
