— Достанется конечно, — ухмыляется он в ответ. — Твой сарафан очень вместительный и практичный.
На это я незаметно демонстрирую ему средний палец. Конечно, с его-то смуглой кожей ему можно не бояться отправиться в местный госпиталь с ожогами.
— Я спросил, сосиски у них в меню есть, — Роберт доверительно наклоняется к дочке. — Макарон нет, но они предложили заменить их на картошку фри. Ты, как, не против?
От такой пронырливости у меня даже рот непроизвольно распахивается. Нашел таки способ заработать себе быстрые баллы! Спросить у пятилетнего ребенка, не против ли он картошки фри. Еще бы поинтересовался, не рассматривает ли она возможность завести дома пони.
— Да! Я буду картошку! — весело взвизгивает Поля. — И сырный соус!
— Только не рассчитывай, что будешь есть ее каждый день, — осекаю ее я, смиряясь с ролью плохого полицейского. — Ты ведь помнишь, что она вредная.
И взглядом пригвождаю Роберта к стулу. Даже не пытайся пробиться в дамки, портя моей дочери пищеварение.
Наш первый курортный обед проходит на удивление хорошо. Пока Полина уминает картошку, щедро окуная ее в соус, Роберт рассказывает об возможных развлечениях. Мы можем поехать на королевское сафари, сходить в дельфинарий, навестить аквапарк, либо выйти в море на яхте.
Я пытаюсь стойко держать оборону, но с каждым произнесенным словом она разваливается как многоэтажка из программы «Молодая семья», попавшая в эпицентр землетрясения. Сначала перед глазами вспыхивает картина залитого солнцем моря и белоснежной посудины, рассекающей его волны; следом появляются золотые песчаные барханы, через которые лихо перепрыгивает квадроцикл и слышится счастливый Полинкин визг. Я вдруг ощущаю себя не мамой пятилетней девочки, а восторженной двадцатилеткой, готовой завопить: «Да к черту этот обед с папайей, я хочу яхту, сафари и дельфинарий!».
— У вас есть время подумать до вечера, — резюмирует Роберт и хитро мне подмигивает. — Хотя ты кажется уже на все согласна, Снежок. Глаза блестят как у ребенка.
15
К бассейну мы идем гуськом: впереди с легкостью припрыгивает Полина, которой ничуть не мешают две порции картошки фри, находящиеся у нее в животе; следом, приложив телефон у уху, вышагивает Роберт, а звено замыкаю я — объевшаяся няня в нелепом сарафане, то и дело таращащаяся на его мускулистые икры.
— Вон бар! — громко выкрикивает Поля, едва мы приближаемся к шезлонгам, чем, конечно же, привлекает внимание каждого отдыхающего. — Там должны быть коктейли! Я хочу шоколадный!
— Сначала я намажу тебя кремом, — предупреждаю я. — Раздевайся.
Раздраженно вздохнув, дочь задирает руки и со скорбным видом идет ко мне: мол, ладно, снимай.
— В такую капризулю превратилась, — укоризненно говорю я, дергая вверх подол ее кружевного платья. — Ты так весь отдых себя вести планируешь?
Взгляд машинально сползает в ту сторону, где наметилось движение, и невольно там замирает. Роберт снял с себя футболку и остался стоять в одних плавательных шортах.
— Мам! — раздается недовольный писк под моими руками. — Я ничего не вижу.
Опомнившись, я быстро избавляю голову дочки от пут наряда. Щеки покалывает, а голове голосом Вероники томно звучит: «Охо-хо! Охохонюшки. Поздравляю, Рада Дмитриевна. Вкус у вас действительно отменный».
Чтобы не отвлекаться от нанесения на ее плечи солнцезащитного крема, приходится и вовсе отвернуться, но картинка крепкого пресса намертво прилипла от глазам как засохшая гречка — к тарелке. Да что ж такое происходит? Семь лет назад Роберт был очень даже ничего, но вот этих четко вылепленных мышц у него не было. Какая волшебная цифра, оказывается, эти тридцать три.
Напоследок мазнув кремом Полькин нос, я подталкиваю ее вперед.
— Все, беги терроризировать бармена. И для мамули коктейль попросить не забудь.
Поправив корону, дочь издает победный крик и уносится к бару.
— А тебя кремом намазать, Снежок? — весело звучит сзади. — Или ты в одежде будешь сидеть?
Надо ответить, но я не хочу поворачиваться. Потому что если повернусь, то взгляд обязательно соскользнет куда-то пониже его лица, и Роберт конечно же это заметит. А в мои планы не входит повышать его и без того не низкую самооценку.
— Нет, спасибо, — вежливо, но сухо отвечаю я. — Самой мне сподручнее мазаться.
Пуговица за пуговицей расстегиваю сарафан и незаметно одергиваю зажеванные плавки. По меркам соседки слева, по ошибке напялившей бикини, снятый с Барби, мой купальник очень даже скромный: плотный верх и не слишком оголяющий задницу низ.
Вскинув подбородок, выпрямляюсь и наконец заставляю себя обернуться. Пресса у меня допустим нет, но и что же теперь? Не у всех есть время торчать в спортзале. Кому-то надо еще и дочь растить.
— А ты сам-то кремом будешь…
Мазаться, — мысленно договариваю я, натолкнувшись на ошарашенный взгляд Роберта, который шарит по моему телу подобно лазерной указке.
— Ослеп от такой красоты? — натянуто шучу я, ощущая, как по коже табуном скачут мурашки. Сарафана нет на мне меньше минуты, а я уже начинаю по нему тосковать.
— Типа того, — отвечает он и даже шутить не пытается. Ни веселости в голосе, ни улыбки.
Да, Господи боже! Перестань уже на меня так таращиться! Не знаю, куда себя деть.
А вслух говорю:
— Надеюсь, теперь ты не станешь караулить меня под дверью номера.
Вот тогда на смуглом лице Полининого папаши вспыхивает озорной оскал.
— Не могу этого обещать. Десять баллов из пяти, Снежок.
«Плейбой недобитый», — беззвучно бормочу я и отворачиваюсь, чтобы спрятать выскальзывающую улыбку. Приятно, чего уж тут. Я видела пару фотографий его бывшей жены в инстаграм и была уверена, что с такой как она мне не сравниться.
— А отвернулась, чтобы я и сзади мог оценить?
— Посмотри лучше, где там Полина, — ворчу я и начинаю энергично растирать себя кремом в попытке избавить курортный воздух от того, что только что в нем повисло. — Глазом моргнуть не успеешь, как она оседлает какого-нибудь аниматора и заставит его катать себя на плечах.
16
— Я попозже еще один попробую, — деловито сообщает Полина, с шумом всасывая молочный коктейль. — Там у них много разных есть. Даже вишневый. Твой мне не очень понравился, мам. Слишком сладкий.
Я по обыкновению ей любуюсь. Такая она… необыкновенная. Корона съехала на бок, щеки раскраснелись от солнца, а кошка на купальнике сплошь покрыта молочными подтеками. Она окончательно освоилась в компании Роберта и весело постукивает пяткой по его ноге, сама этого не замечая.
Когда взгляд начинает неумолимо тянуть вверх, к краям его шорт, я возвращаю внимание к книге. Той самой, раздобытой Алексеем. Моим милым заботливым Алексеем, которому я кстати обещала присылать снимки в бикини.
Поправив солнцезащитные очки, я навожу на себя камеру и жму «сфотографировать». Обещания надо выполнять. Проверяю результат и, поморщившись, удаляю. Как они все это делают? Я имею в виду всех пользователей инстаграма и их сногсшибательные селфи. Откуда взялись эти наливные щеки, пятно на лбу и кольца столетнего дуба на шее?
Вздохнув, пробую снова. На этот раз решаю сместить акцент на то, что Роберт оценил как десять из пяти. Ну что ж. Вышло получше, чем предыдущее, но на десятку, на мой взгляд, не тянет. Ну и ладно. Это не повод забивать галерею однотипным фотографиями.
«Шлю, как и обещала», — быстро печатаю я и прикрепляю к сообщению снимок.
— Если хочешь, могу тебя сфотографировать, — предлагает Роберт как раз в тот момент, когда я нажимаю «отправить».
Одна мысль о том, как я старательно позирую перед ним возле бассейна и отправляю эти снимки Алексею, вызывает у меня истеричный смех. Ситуация со стороны конечно странная. Мужчины в моей жизни появляются будто по расписанию: один на выходные, второй по средам.
— Спасибо, но на сегодня я закончила с фотосессией. — Отлепив от шезлонга изрядно вспотевший зад, я встаю. — Пойду немного поплаваю. Полин, пойдешь со мной?
