спросила я.
– Ты похожа на хорошую девочку, на отличницу, которая никогда в жизни не расстраивала родителей и не прогуливала уроки. Которая не пьет, не курит, матом не ругается и с мальчиками не целуется, – насмешливо перечислил Царев.
Я вспыхнула, на глаза навернулись слезы. Почему он говорит об этом так, будто это мои недостатки?
– А что, это так плохо? – спросила я дрожащим от обиды голосом. – Быть хорошей?
– Не плохо, – он пожал плечами, – просто скучно.
– Между прочим, я пила шампанское, – с вызовом сказала я, – на посвящении.
– Оу, да ты бунтарка, – расхохотался Царев. – Еще скажи, что куришь!
– Вы сегодня столько сигарет выкурили рядом со мной, – огрызнулась я, – что можно считать, что я тоже курила.
– Ну допустим, – Кирилла явно забавлял наш разговор. – Пункт про мат предлагаю пропустить, я сам не люблю, когда девушки ругаются, а что у нас с поцелуями?
По моему мнению, разговор из просто странного переходил в откровенно неприличный. И единственная причина, по которой я продолжала тут оставаться, был сам Царев. Кроме того, что мне просто нравилось находиться с ним рядом, сейчас он был почему-то другим: не таким закрытым, не таким высокомерным и оттого казался еще более привлекательным. Вопреки обыкновению, Кир не смотрел на меня как на пустое место, разговаривал со мной и даже не называл этим ужасным прозвищем «Мышонок».
– Гм, а что с поцелуями? – переспросила я старательно небрежным тоном. – Все в порядке у меня с ними. Конечно, я целовалась.
– Предлагаешь поверить тебе на слово? – прищурился Кирилл, и в его серых глазах заплясали лукавые искорки.
– А…что…в смысле… – растерялась я, мгновенно утратив способность связно выражаться.
– Ну проверить надо бы, – серьезно сказал он, затушил сигарету и повернулся к мне. Прохладные пальцы приподняли мой подбородок, и его лицо оказалось вдруг так близко к моему, что сердце сначала застыло испуганным зверьком, а потом заколотилось, словно пытаясь пробить грудную клетку и выскочить наружу.
Его губы, пахнущие сигаретным дымом, мягко коснулись моих, и горячий наглый язык на мгновение скользнул в мой рот. А потом Кирилл отстранился и с усмешкой на меня посмотрел.
– Врешь, Мышонок, не целовалась ты еще ни разу.
Я стояла столбом и не могла выговорить ни единого слова. Только чувствовала, как печет нежную кожу губ, которых он только что касался. Царев меня поцеловал? Просто так – ради шутки? Да уж, не таким я представляла себе свой первый поцелуй. С тем человеком, но не так. Совсем не так.
– Ну вот теперь…целовалась, – пробормотала я.
– Это не считается, – хмыкнул Кирилл. – Просто маленькая проверка. Suck it and see, да?
Это была, видимо, какая-то незнакомая мне идиома, потому что дословный перевод фразы «пососи и увидишь» показался мне чрезвычайно пошлым.
– Чего? – тупо переспросила я.
Кир рассмеялся.
– Что, отличницам незнакомы разговорные английские выражения? – поддразнил он меня. – Ну а это ты хотя бы знаешь? The proof of the pudding. (дословно: доказательство в пудинге)
– Ох, да, это знаю, – облегченно выдохнула я, чувствуя себя, как на экзамене. – «Не попробуешь – не узнаешь».
– Ну вот. Suck it and see – это то же самое, только не так скучно, – ухмыльнулся Царев. – Двойка тебе по разговорному инглишу, Мышонок!
И, сверкнув своей самоуверенной улыбкой, ушел, оставив меня на балконе. Совершенно растерянную и потерянную.
Вот и что это было, а? Пришел, поговорил, поцеловал, посмеялся и ушел.
Я еще какое-то время постояла на балконе, пока не замерзла окончательно, и решила вернуться к остальным. Хотя я и не пила сегодня, но в голове шумело так, будто опустошала бутылки наравне со всеми: все казалось нереальным, ненастоящим, словно во сне.
Я сбросила куртку, вошла в зал и…пожалела, что не осталась на балконе, потому что вечеринка уже явно прошла точку невозврата. Об этом свидетельствовал тот факт, что Соня забралась на стол и устроила там стриптиз. Между полами рубашки, которую она медленно расстегивала, уже виднелся розовый лифчик, а мне почему-то стало так стыдно и неловко, будто я сама крутилась тут перед всеми в полуголом виде.
Я поискала взглядом Кира и не сразу его нашла в этой полутьме: он стоял в углу и, не обращая внимания на Сонины прелести, о чем-то разговаривал со Стасом. У обоих в руках были полные стаканы, а под столиком добавилось еще несколько пустых бутылок. Лена дремала в кресле, Милана целовалась с Рустамом, нисколько не стесняясь остальных, а Маринка на диване обжималась с Лешей, который при этом явно поглядывал в сторону импровизированного стриптиза.
Тем временем Соня осталась в одном бюстгальтере и юбке, покрутилась, красиво выгибая спину, под восторженный свист и аплодисменты, а потом спрыгнула со стола и натянула рубашку.
– Представление окончено! – громко объявила она. – Теперь пусть мальчики раздеваются.
– Я костлявый, – хмыкнул Леха. – Вот поверьте: выше пояса у меня вообще не на что смотреть.
– А ниже? – заинтересовалась Соня.
– А это уже контент восемнадцать плюс, – похабно подмигнул он, – только для избранных!
И снова приобнял Маринку.
– Хочешь, я разденусь? – вызвался накачанный Денис, который был совсем не против посветить честно заработанными бицепсами, и, будто невзначай, притерся к Соне. Похоже, что она своим стриптизом заинтересовала его куда больше, чем Верка, которую он выбрал себе изначально. Не утруждая себя красивыми движениями под музыку, он тупо стянул футболку и дал себя пощупать восторженно ахающим Соне и Вере. Ахали они одна другой громче, а сами при этом стреляли друг в дружку злыми взглядами. Борьба за ресурсы…Как в каменном веке.
Мне было одновременно и противно, и любопытно. Похожее ощущение я поймала однажды в зоопарке, когда наблюдала за тем, как тигр рвал зубами кроличью тушку. И едва не тошнило от этого зрелища, и оторваться не могла. Вот так и тут.
– Ребяяяят, – вдруг пьяным голосом обратилась ко всем Маринка, – давайте по спальным местам расползаться, а? А то завтра утром в десять я уже всех выгоню.
– Э, почему?! – не ожидали такого расклада парни.
– Н-надо, – язык уже плохо ее слушался, – родаки вернутся. Давайте покажу, где спать можно.
