Вся перепачканная в грязи, не способная даже встать.
– Так, я отнесу тебя к машине сам, – говорит Алмазов, понимая, что я никак не могу прийти в себя после пережитого шока. – Все, Вик, успокойся, все позади.
Руслан, ничуть не заботясь о том, что я могу испачкать и его, с легкостью отрывает меня от земли, беря на руки.
– Я грязная, Руслан, – удается выдавить из себя. Рукой пытаюсь ощупать рану: болит жутко. И ткань штанов пропиталась кровью.
Он лишь глянул на меня и с напряженным выражением лица быстрым шагом направился к месту, где мы оставили автомобили.
Навстречу нам бросились Роман и Лилия.
– Господи, какой ужас! Вика, ты как? – запричитала начальница. – Руслан, несите ее к машине, Роман сейчас же отвезет ее в клинику. Собака могла быть бешеной.
– Я сам отвезу, – жестко отрезает Алмазов, прерывая монолог Лилии.
Руслан открывает дверцу своего внедорожника и усаживает меня на переднее сиденье. Я уже не пытаюсь скрыть слезы, реву от души. И отчего-то больше не от боли, а от того унижения, что испытываю. Выгляжу жалко перед Русланом, еще и шубку испортила. Обидно невероятно.
– У тебя белые сиденья, я испачкаю. – Ловлю его за руку, заглядывая в глаза. Он сосредоточен, а еще выглядит злым.
– Для таких случаев существует химчистка салона. Давай сюда свою верхнюю одежду.
– Да-да. – Отпускаю его и дрожащими руками пытаюсь расстегнуть пуговицы, но ни черта не получается.
Терпение Руслана заканчивается, он сам снимает с меня шубку. Бросает ее на заднее сиденье. Быстро обходит машину и занимает водительское место. Сквозь пелену слез замечаю Лилию, она стоит перед автомобилем с растерянным выражением лица, смотря на Алмазова, но тот ее в упор не замечает. Даже не прощается. Забывает и о том, что как бы он ее сюда вообще-то привез.
– Ты Лилию забыл, – тихо говорю, когда отъезжаем на добрых метров сто от пустыря.
– Не маленькая, доберется, – спокойно говорит он, а потом поворачивает голову ко мне. – Сильно болит?
– Терпимо. – Прикусываю губу, стараясь не смотреть на кровоточащую рану.
В салоне тепло, я быстро отогреваюсь, правда, внутреннюю дрожь не унять. У меня перед глазами[n1] все еще безумные глаза[n2] той собаки. Ее рычание и собственный крик боли.
– Сейчас быстро домчим до клиники и тебе окажут нужную помощь. Я пробил, здесь есть одна, минут десять ехать. – Руслан заметно нервничает. Я пытаюсь вытереть слезы ладошками, но, кажется, делаю еще хуже, размазываю грязь по щекам. – Прости, что не успел. Увидел слишком поздно.
Я вскидываю на него удивленный взгляд.
– Я сама виновата. Не нужно было отходить так далеко.
Кривлюсь от боли, боясь пошевелить ногой.
– У тебя есть салфетки? Нужно прижать рану, укус глубокий. И руки у меня грязные.
– Черт, прости, я не сообразил. В бардачке посмотри.
Пока достаю салфетки и пытаюсь хоть что-то сделать, мы уже летим по проспекту. Боль невыносимая. Хочется поскорее оказаться в руках медиков. Собака же может болеть бешенством. Она была совершенно одичалая. Перспективы меня не радуют.
– Потерпи, Вика. Не плачь, – мягко просит Руслан.
– Нормально все. – Но в противоречие своим словам громко всхлипываю. – Просто шубку жалко.
– Да бог с ней, с шубкой этой, главное, чтобы инфекции никакой не оказалось.
Красный свет светофора заставляет Алмазова притормозить. В этот же момент у него звонит мобильный. Трубку он берет, от дороги взгляда не отрывает.
– Да! – резко, без приветствия. – Не отвечал, потому что занят был. Что-то важное?
Я тихонько всхлипываю, наблюдая за тем, как штаны все больше пропитываются кровью. От этого ведь не умирают? Я перевожу взгляд на недовольного Руслана.
– Что значит няня заболела и ты не знаешь, что делать? Найди другую или забери к себе. Нет, я сейчас занят. Я на работе. Да. Приеду и все решу. Так отмени свою запись, ногти подождут, – Руслан рявкает так, что я вздрагиваю. – Я тебя что, часто о чем-то прошу, Софи?
Имя девушки режет слух. Это его жена. Правда, судя по интонациям разговора, отношения у них далеки от идеальных.
– Я постараюсь. Все, не могу разговаривать.
Алмазов скинул вызов и резко затормозил прямо у порога клиники. Сделал резкий вдох, прикрыв глаза, и медленно выдохнул. Повернул голову в мою сторону.
– Идти сможешь? Хотя нет, попрошу, чтобы носилки подкатили. Жди здесь.
Он вышел из машины и быстро взбежал вверх по ступенькам. Я написала маме, что не смогу какое-то время отвечать на звонки, если будет что-то срочное – лучше пусть сообщение шлет. Потом несколько секунд подумала и набрала Максима. Просто нужно было почувствовать какой-то маяк, чтобы полностью не свихнуться и перестать думать о мужчине, который так заботливо держал меня на руках, а потом с неподдельным волнением в глазах мчал в клинику.
– Привет.
– Привет, Вик, что с голосом? Случилось что?
– Не совсем, – медлю я. Знаю, стоит рассказать о произошедшем, и он будет жутко волноваться. – Просто хотела сказать, что сегодняшняя прогулка с Алиской отменяется. Меня собака укусила. В ногу.
– Как это случилось? Ты где? – взволнованно спрашивает он.
– Не волнуйся. Все нормально. Больше испугалась и испачкалась, а рана так, неглубокая, совсем царапинка, – вру я и не могу удержаться – вновь начинаю плакать.
– Почему я тебе не верю? Вика, давай честно. Рана серьезная? Что доктора говорят?
Ну вот, все же нужно было сначала успокоиться, а потом звонить. Сама себе не могу объяснить это рвение поговорить с Максом.
– Еще ничего не сказали, я только что приехала. Решила предупредить на всякий случай, – прочищая горло, произношу я.
– Ты в какой больнице? Я сейчас приеду.
– Не нужно, ты же на работе.
– У меня выходной, забыла? Адрес, Вик, – настойчиво просит он.
– Не знаю адрес. На вывеске написано «АльМед», – сдаюсь, даже не начав протестовать.
– Понял. Найду по карте. Держи меня в курсе.
– Угу. Все, мне пора. И, Максим, я не умру, это просто укус. Не стоит мчать сюда, наплевав на правила дорожного движения, хорошо? – говорю, наблюдая за тем, как из здания выкатили носилки двое медиков. Позади них идет Руслан.
К моему удивлению, после того, как Руслан сдает меня
