Мужчины оборачиваются, все замолкают, а Герман Львович сводит брови и сжимает челюсть. Закрываю глаза. Ну что я должна было сделать с этой «почти женой»?
– Светлана, выйди! – рявкает он. – Варвара, будьте так добры никого больше не впускать! – с нажимом просит он. Слава богу, женщина выходит, позволяя мне закрыть дверь.
– Я же вам говорила, – кидаю Светлане и иду к своему столу. Женщина не отвечает, кидает сумку на диван для посетителей, присаживается рядом, закидывая ногу на ногу.
– Варвара.
– Сделай мне латте, Варвара, – распоряжается она, словно я ее секретарь.
Кусаю губы, сглатывая, и иду в небольшую кухню для сотрудников. Хамка. Отчего-то становится неприятно. Я, конечно, понимаю, что у взрослого мужчины должна быть женщина – это логично. И неважно, что она хамка. Может, ему нравится. Неприятно, оттого что вчера мне показалось, будто Герман Львович смотрел на меня не как на работника, и все эти жесты с помощью, доставкой продуктов казались знаками внимания. Нет, мне не казалось. Так оно и было. Почти женатый мужчина не должен был так себя вести. Еще раз убеждаюсь, что все мужчины нечестны.
Глава 7
Варвара
Совещание затягивается. «Почти жена» пьет уже третью чашку кофе, то периодически нервно посматривая на дверь кабинета Глеба Львовича, то недовольно, свысока на меня. Неприятная женщина, хоть и красивая. Такая высокомерная сука, считающая себя выше и умнее всех. Я таких не перевариваю. Сталкивалась и не раз в своем окружении. Там все фальшиво и наигранно, красота и гонор только снаружи, внутри либо пустота, либо деформированное нутро.
Но она «почти жена», и я терплю ее присутствие и царские распоряжения. Надеюсь, мы будем нечасто сталкиваться.
– Кофе отвратительный, – фыркает она, отставляя чашку на подставку в спинке дивана. «Может, не нужно было столько его пить, если он отвратительный?» – вертится у меня на языке, но я его прикусываю. – Научись варить его правильно, – кидает мне очередное распоряжение.
– Его варит кофемашина, – стараюсь говорить как можно спокойнее, но выходит плохо. Женщина цокает, закатывая глаза.
– Значит, покупаешь некачественный. Дешёвый.
– Я его не покупаю. Его доставляют.
– Нет, ты посмотри какая языкастая, – возмущается она. Прикусываю губы, утыкаясь в монитор, хотя очень хочется высказаться. По-моему, ей просто скучно, и она тренирует своё красноречие на мне.
Совещание, наконец, заканчивается; дверь кабинета распахивается, мужчины выходят. Герман Львович провожает клиентов, проходя мимо нас, кидая на «почти жену» недовольный взгляд. Женщина поднимается с места, берет сумку и внаглую идет к кабинету.
– Воды мне принеси холодной, кофе твой запить, – кидает мне, прежде чем зайти в кабинет. Закрываю глаза, глубоко вдыхаю и медленно считаю до десяти, уговаривая себя не нагрубить.
Герман Львович возвращается.
– Внеси их в приоритет, – опускает мне на стол бумаги с данными клиентов. – Завтра у нас деловой обед в час дня, внеси это в мое расписание. Примерно на полтора-два часа.
– Хорошо, – киваю.
– Где Света? – оглядывается.
– В вашем кабинете. Я, честно, ее предупреждала о совещании, но…
– Все понятно, – взмахивает рукой, призывая меня остановиться. Снова недоволен, только непонятно, на кого злится: на меня или на «почти жену».
Герман Львович снимает пиджак, закатывает рукава рубашки, дергает ворот, расстёгивая верхнюю пуговицу.
– Повесь, пожалуйста, мой пиджак в гардероб, – просит он меня. Забираю, стараясь не помять. Мужчина уходит в кабинет, а я иду в гардеробную. Пахнет от его пиджака… чем-то терпким и одновременно горчинкой грейпфрута – такой чисто мужской запах, приятный. Аккуратно вешаю пиджак, расправляя, стряхивая пылинки. Иду на кухню, наливаю большой стакан холодной воды и несу «почти жене». Стучу и, по инерции не дожидаясь ответа, тут же открываю дверь. Замираю на пороге кабинета, сжимая стакан.
Света сидит на столе, слегка расставив ноги. Герман Львович в своем кресле, расслабленно откинут на спинку, рассматривает женщину, устало сжимая переносицу.
Блин!
Ну что мне, стоило дождаться разрешения?
Становится неловко. Разворачиваюсь, чтобы быстро покинуть кабинет.
– Стой! – тормозит меня начальник. – Ты что-то хотела? – вопросительно смотрит, выгибая брови. Снова зол. Если меня сегодня не уволят, это будет чудо. – Света, слезь! – командует женщине, морщась. «Почти жена» спрыгивает со стола и кидает на меня брезгливый взгляд.
– Светлана, просила воды, – указываю глазами на стакан.
– Ну раз просила… – взмахивает рукой, призывая меня проходить. Иду, ставлю стакан перед женщиной. На столе переговоров бумаги и пустые чашки из-под кофе.
– Сейчас убрать? Или зайти позже? – интересуюсь я.
– Позже! – с нажимом приказывает мне женщина и машет рукой, отсылая, перевожу взгляд на Германа Львовича.
– Потом, Варвара. Спасибо. Ты не была на обеде, можешь отдыхать, – уже мягко говорит он, и я немного выдыхаю. Быстро выхожу, закрывая дверь. Тяжёлый сегодня день. Есть я не хочу, но беру рюкзак и иду на улицу.
Через дорогу есть небольшой сквер. Покупаю себе питьевой йогурт, сажусь на лавочку и просто дышу воздухом, рассматривая прохожих. Парочка влюбленных подростков напротив. Целуются. Нет, просто пожирают друг друга, не обращая внимания на то, что они в общественном месте. Немного по-доброму им завидую. Со мной такого никогда не было, чтобы весь мир крутился только вокруг одного человека, и плевать, что происходит вокруг. Чтобы дух захватывало.
В одиннадцатом классе я была влюблена в учителя английского языка. Не привлекали меня ровесники. А он молодой, харизматичный, прекрасный педагог с идеальным произношением. Я ночами не спала, зубрила все наизусть, посещала дополнительные курсы, только чтобы быть на его уроках лучшей ученицей. Естественно, между нами ничего не было и быть и не могло. В итоге я хорошо знаю язык, но моя первая любовь не состоялась.
Отворачиваюсь от влюблённой парочки, утыкаюсь в телефон, на который приходит сообщение.
Родион…
«Я заеду за тобой в шесть. Надеюсь на твою благоразумность».
Даже не надейся.
«А можно мне немного отдохнуть от твоего внимания?»
«Варвара, твой отец ждет нас вместе на ужин».
«Ладно. Приезжай. Не сбегу».
