— Почему я должна выходить замуж, чтобы это произошло? — кричу я. — Это ничему не поможет! Потому что я убью этого ублюдка, как только увижу его!
— Ты будешь делать то, что тебе говорят! — огрызается мой отец. Я вижу, что его терпению приходит конец. Сейчас 3:00 утра. Он устал и выглядит старым. Он действительно стар. Ему было сорок восемь, когда он родил меня. Сейчас ему почти семьдесят.
— Я испортил тебя, — говорит он, пристально глядя на меня своими черными глазами. — Я разбаловал тебя. Тебе никогда не приходилось сталкиваться с последствиями своих действий. Теперь ты поймешь. Ты зажгла спичку, из-за которой началось это особое пламя. Теперь тебе придется его тушить. Не насилием, а собственной жертвой. Ты выйдешь замуж за Каллума Гриффина. Ты родишь детей, которые станут следующим поколением нашей общей линии. Таково соглашение. И ты будешь его поддерживать.
Это какой-то гребаный кошмар.
Я выхожу замуж?
У меня будут гребаные дети?!
И я должна делать это с человеком, которого ненавижу больше всех на этой планете?
— Он покалечил Себастьяна! — кричу я, делая последнюю отчаянную попытку выразить, насколько отвратителен мне этот человек.
— Это так же на твоей совести, как и на его, — холодно говорит папа.
Я ничего не могу сказать в ответ на это.
Потому что в глубине души я знаю, что это правда.
6
. Каллум
Я сижу на задней террасе, наблюдая, как нанятый персонал убирает последние остатки мусора и припасов с вечеринки. Они работали всю ночь. Моя мама настояла на том, чтобы все это было убрано немедленно, чтобы никто из наших соседей не увидел намека на беспорядок на нашей территории по дороге на работу утром.
Мои сестры уже легли спать, Несса раскраснелась и была счастлива от этого вечера, Риона надулась, потому что я отказался сказать ей, куда исчез наш отец.
Моя мама все еще не спит, наблюдает за уборкой, хотя сама ни к чему не прикасается.
Когда бронированный автомобиль моего отца въезжает на подъездную дорожку, она бросает рабочих и присоединяется к нам в офисе. Мне кажется, что в последнее время я провел здесь слишком много часов. И мне не нравится выражение лица моего отца.
— Ну что? — говорю сразу. — В чем состояло соглашение?
Я ожидаю, что он скажет, что мы пришли к какому-то финансовому соглашению или рукопожатию — возможно, они поддержат нас голосами итальянцев на выборах олдермена, и мы пообещаем им любые разрешения или зонирование, которые они захотят получить на свой следующий строительный проект.
Поэтому, когда мой отец объясняет суть сделки, я смотрю на него так, словно у него только что выросли две головы.
— Ты женишься на Аиде Галло через две недели, — говорит он.
— На этом маленьком отродье? — я взрываюсь. — Ни за что, блядь.
— Это уже решено.
Моя мама делает шаг вперед, выглядя встревоженной. Она кладет руку на плечо моего отца.
— Фергус, — тихо говорит она. — Разумно ли это? Мы будем навечно привязаны к Галло.
— В том-то и дело, — говорит мой отец.
— Они грязные гребаные гангстеры! — выплевываю я. — Мы не можем допустить, чтобы их имя ассоциировалось с нашим. Особенно в преддверии выборов.
— Выборы станут первым преимуществом этого союза, — говорит мой отец, снимая очки и протирая их носовым платком, который он держит в нагрудном кармане. — Твой успех отнюдь не гарантирован, когда ты противостоишь Ла Спате. Галло держат в своих руках ключ в голосах итальянцев. Если на момент голосования ты будешь женат на Аиде, то все до единого в этом округе проголосуют за тебя. Они откажутся от Ла Спаты без колебаний.
— Мне не нужна она, чтобы победить! — рычу я.
— Не будь так уверен, — говорит мой отец. — Ты слишком самоуверен, Каллум. Даже высокомерен. Если бы голосование состоялось сегодня, мы могли бы бросать монетку. Ты всегда должен обеспечить свою победу заранее, если у тебя есть такая возможность.
— Хорошо, — говорю я, пытаясь сохранить самообладание. — Но что будет после этого месяца? Ты действительно думаешь, что я останусь женатым на ней навсегда?
— Да, я так думаю, — серьезно говорит мой отец. — Галло католики, такие же, как и мы. Ты женишься на ней, будешь ей верен и станешь отцом ее детей.
Я недоверчиво качаю головой.
— Мама, тебе наверняка есть что сказать по этому поводу.
Она переводит взгляд с моего лица на лицо моего отца и обратно. Затем она заправляет прядь гладких светлых волос за ухо и вздыхает.
— Если сделка была заключена, мы будем ее соблюдать.
Я должен был догадаться. Она всегда на стороне отца.
И все же я бормочу: — Что?! Ты не можешь...
Она обрывает меня взглядом.
— Каллум, пришло время тебе стать тем мужчиной, за которого ты себя выдаешь. Я наблюдала, как ты развлекаешься с этими девушками, с которыми встречаешься, моделями и светскими львицами. Ты, кажется, намеренно выбираешь самых поверхностных и пустоголовых девушек.
Я хмурюсь, скрещивая руки на груди. Никогда не имело значения, с кем я встречался, главное, чтобы они хорошо смотрелись и не смущали меня на вечеринках. Поскольку я никогда не хотел ничего серьезного, имело смысл найти девушек, которые просто искали веселья, так же, как и я.
— Я не знал, что должен был найти племенную кобылу, — саркастически говорю я. — Я думал, ты захочешь, чтобы я нашёл подходящую девушку и влюбился, как нормальный человек.
— Ты думаешь, так было у нас с твоим отцом? — тихо говорит мама.
Я делаю паузу. На самом деле я понятия не имею, как познакомились мои родители. Я никогда их не спрашивал.
— Правильно, — говорит моя мама. — У нас с Фергусом был «брак по договоренности», если ты хочешь это так назвать. Точнее, наши родители, которые были старше и мудрее нас и которые знали нас лучше, чем мы сами, устроили этот брак. Потому что они знали, что мы будем хорошими партнерами друг для друга, и это был союз, который принес пользу обеим нашим семьям. Поначалу были проблемы.
Мои родители обмениваются многозначительными взглядами. Немного печали и веселья от них обоих.
— Но, в конце концов, наш брак — это то, что сделало нас теми, кем мы являемся сегодня, — говорит мой отец.
Это же полный бред. Я никогда не слышал этого раньше.
— Это совсем другое дело! — я говорю им. — Вы были из той же культуры, того же происхождения. Галло — гангстеры. Они старой закалки, в худшем смысле этого слова.
— Это часть ценности, которую они предоставят, — прямо говорит мой отец. — По мере того как мы росли в богатстве и влиянии, мы теряли свое преимущество. Ты мой единственный сын. Твоя мама потеряла обоих своих братьев. С моей стороны в семье очень мало мужчин. В чистом виде у нас есть только то, за что мы платим. Ты никогда не можешь быть уверенным в преданности наемников, всегда найдется кто-то, кто готов заплатить больше. С тех пор как Зейджак взял верх, Братерство становится серьезной угрозой для нас, с чем мы возможно не сможем справиться самостоятельно. У итальянцев та же проблема. Теперь, когда наши семьи объединяться, Мясник не посмеет напасть ни на одного из нас.
— Отлично, — говорю я. — Но кто защитит меня от моей невесты? Эта девушка — дикое животное. Можете ли вы представить ее женой политика? Я сомневаюсь, что она даже знает, как ходить на каблуках.
— Тогда ты научишь ее, — говорит моя мама.
— Я тоже не знаю, как ходить на каблуках, — саркастически говорю я. — Как именно я должен научить ее быть леди, мама?
— Она молода и податлива, — говорит мой отец. — Ты будешь обучать ее, формировать из нее то, чем она должна быть, чтобы быть рядом с тобой и поддерживать твою карьеру.
Молода и податлива?
Я действительно не думаю, что мой отец хорошо рассмотрел эту девушку.
Может, она и молода, но податлива, как чугун.
— Какой захватывающий вызов, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Я не могу дождаться, чтобы начать.
