домой, или в другую комнату, а сейчас готов стать для этой женщины подушкой, одеялом, да чем угодно. Лилиан вздрагивает во сне. Я прислушиваюсь к её дыханию и кладу руку туда, где чувствуется сердцебиение.
– Какая девочка! – внутри пламенным цветком распускается нежность. – Моя от нахмуренного лба до кончиков пальцев и никуда я тебя не отпущу.
Ее грудь с трудом умещается в моей ладони, я поглаживаю ее, мысленно покрывая поцелуями. Лилиан шевелится во сне, и мои пальцы замирают по стойке смирно. Когда же эта чертовка скажет «да»? Нарастающее желание заставляет меня покинуть постель, чтобы избежать искушения разбудить Лилиан и нарваться на очередные дебаты. Причина её двоякого отношения к моей персоне ясна как день, после прочитанного в интернете. Интуиция её не обманула. Но ничто так не сближает, как солнце, воздух, вода и ограниченное пространство. С трудом отрываюсь от созерцания женской красоты, укрываю Лилиан одеялом и поднимаюсь проверить курс и отдохнуть в тени. Сладкая дремота окутывает разум.
Я возвращаюсь после съёмочного дня домой, и Лилиан встречает меня в белом кружеве белья. Тонкие руки обвивают мою шею, я усаживаю красавицу себе на бедра и прижимаю к стене. Ее губы жадно ищут мои…
– Павел!
Непохоже на сон. Щурюсь на солнце. Женщина грез, настроенная явно не на романтический лад, стоит подбоченившись. Ммм… Юбка просвечивает и не дает сосредоточиться.
– Павел, – Лилиан пинает меня носком туфли в бок. – Нам нужно серьёзно поговорить.
– Я готов, дорогая.
– Ты что, делаешь мне предложение? – тон Лилиан не предвещает ничего хорошего.
Сажусь, тру глаза и приглашаю её жестом занять место рядом, но она остается стоять. Что и говорить, вопрос застает меня врасплох. О браке с ней по возвращении в Россию я не задумывался, я просто до безумия хочу эту женщину покорить ее, любить и баловать, но жениться по-настоящему…
Смотрю на Лилиан, и во взгляде её вижу такую боль, что ощущаю себя последним мерзавцем на свете.
– Наверное, это глупо, – прерывает она мои размышления на столь минорной ноте. – Ты замечательный человек, я уверена в этом, но вынуждена сразу отказать, если это так.
Стон вырывается из моей груди. Я ещё даже не решил, хочу ли я жениться на ней, а Лилиан уже отказывает. Опять отказывает. Вскакиваю и хватаю мерзавку в охапку.
– Ну, знаешь, моя дорогая, хватит! Ещё немного и у меня разовьётся комплекс неполноценности! – желание вышвырнуть ее за борт поплескаться в холодной воде бурлит во мне адовым котлом. – Ты меня не обманешь, я тебе симпатичен и более чем. Что тебя останавливает?
– Понимаешь, – похоже, Лилиан испугалась моей горячности. – Дело не в тебе, а во мне. Я не имею права на любовь, по моей вине человек погиб… Я не хочу больше…
Но душой уже управляет гнев, и желание вышибить из Лилиан сомнения, терзания, смятения единственным известным мне путем вытесняет все доброе и светлое из меня. Я подсечкой укладываю ее на палубу и рыча как тигр, стаскиваю с гибкого, извивающегося подо мной тела юбку. Дёргаю блузку на груди, и тонкая ткань трещит по швам. Я хватаю тонкие запястья и запрокидываю наверх. Впиваюсь в дрожащие губы, столь желанный и единственно доступный источник наслаждения в этот миг. Лилиан перестает сопротивляться, и раунд остается за мной. Мы оба тяжело дышим, когда я заставляю себя оторваться от нее, чтобы не отодрать прямо на палубе.
– Почему люди не летают? Вспорхнула бы и умчалась прочь. У бабочки больше возможностей чем у меня. Где справедливость?
– Я не ограничиваю тебя ни в чём. Кроме свободы.
– Ты всегда берёшь то, что тебе хочется, силой? – голос Лилиан дрожит.
– Прости, – как бы затащить её в каюту и довести начатое до логической развязки. – Не сдержался. Не знаю, что со мной происходит. Я уже устал доказывать тебе что-то на словах.
Я не выпускаю Лилиан из объятий, словно испугавшись, что она и правда упорхнёт, подобно мотыльку, случайно попавшему в мои ладони.
– Признайся. Тебе хорошо со мной?
– Ты сейчас издеваешься? – похоже, моя «бабочка» приходит в себя. Момент упущен.
– Нет, – я решаю ещё позлить её. – Это ты надо мной издеваешься уже второй день. А я пытаюсь выбить из тебя дурь, и объяснить, наконец, что женщина создана для любви и должна говорить «да», когда мужчина расстёгивает ширинку. Сейчас я тебя отпущу, только обещай вести себя смирно.
Лилиан молчит.
– Я не услышал ответа.
– Нет.
– Да, – я поднимаюсь и протягиваю ей руку, чтобы помочь встать и в следующее мгновение оказываюсь лежащим на животе, уткнувшись лбом в палубу. Лилиан дикой кошкой прыгает мне на спину, ещё и умудряется завернуть мне до боли руку.
– Нет, – шепчет она, наклонившись к моему уху. – И, если ты ещё хоть раз прикоснёшься ко мне без спроса, я дам сдачи.
Не знаю почему, но я не сержусь на нее, хотя треснулся будь здоров.
Лилиан встает, как ни в чём не бывало и сдирает с себя разорванную одежду. Я, сижу потирая лоб, и меня разбирает смех. Она швыряет в меня то, что осталось от ее наряда, и голышом уходит в каюту.
– Я люблю тебя, – вырывается у меня.
Вот я и сказал это. Сколько раз в кино с придыханием произносил заветную для всех женщин фразу героиням, которых исполняли мои великолепные партнёрши, но в жизни такими словами не бросался. «Люблю? Люблю! – пульсирует в голове. Какая же это сладкая мука на самом деле! Маленькая плутовка! Там, где я менее всего ожидал влюбиться, ты ворвалась ураганом в мою жизнь». Встаю с ног на руки и прохожусь по палубе, не без труда удерживая равновесие. Вчерашняя пьянка не прошла бесследно. Принимаю нормальное положение, приглаживаю волосы и отправляюсь с покаянием к той, что уложила меня на лопатки и в прямом и переносном смысле.
Лилиан полулежит на софе в каюте, где мы впервые поцеловались. Моя белая рубашка подчеркивает её хрупкость и позволяет любоваться смуглыми ногами до узких бедер. Отбросив скромность, Лилиан выудила из моего шкафа рубашку без спроса. Я прислоняюсь к дверному косяку.
– Ты необыкновенно хороша.
– А ты гадина и сволочь, – улыбается в ответ Лилиан, но только одними губами. В глазах застыла настороженность.
– Поговорим?
– Давай попробуем.
– Кушать хочешь?
Пожимает плечами.
– Я сейчас.
Через десять минут мы сидим за столом. Хорошее красное вино, хамон, сыр и зелень способствовали перемирию.
– Мне показалось, ты хотела что-то рассказать о себе.
Лилиан тяжело вздыхает и дрожащими пальцами теребит пуговицу на рубашке.
– Набери моё имя
