— Я и сейчас настаиваю, — сияет Вова, эгоистично забыв о смущённой поклоннице, и решительно сгребает меня в охапку, пока не передумала. Как бы мы этого не отрицали, журавль в небе всегда будет желаннее. Всегда.
Я равнодушно улыбаюсь своему партнеру, пока мы долго и нудно кружимся в медленном танце. Его руки боязливо дрожат на моей талии, а под нашими ногами сиротливо валяется подаренная ему валентинка. Надеюсь, та девочка её не слишком долго выбирала. Хотя, кому я вру? Мне всё равно.
Все последующие танцы Климов остаётся верен своей Катеньке. Я же стараюсь ничем не выказывать своего раздражения. Беззаботно развлекаюсь, меняя кавалеров как перчатки. И никому невдомёк, что творится у меня на душе.
Объявляют белый танец, отличная возможность передохнуть за необременительным разговором. Но в этот раз собеседников я слушаю в пол уха. Мои глаза украдкой выискивают хрупкую фигурку в голубом платье. Я на девяносто девять процентов уверена, что Левицкая пригласит Эда. Один процент приходится на случай если она постесняется. Катя любит строить из себя недотрогу, благо с её ангельской внешностью это совсем не сложно. Но одноклассница меня удивляет, да и не меня одну. Левицкая, опустив глаза, проходит мимо Эда и приглашает Рината. Нескрываемая неприязнь, с которой Климов смотрит на танцующую пару, равноценна восторгу Тролля. Как она, чёрт возьми, это делает?
— Смотри, Эдуард мрачный какой, — шепчет Ева, множа кипящую во мне ярость.
— Да уж, — пытаюсь я хоть как-то реабилитировать свои позиции, — опять будет мне полночи в чате душу изливать. Такими темпами я скоро в зомби превращусь.
Пусть знают, предатели, что я ему тоже не чужая.
— Карина, да ты не парься, — Эд всех друзей, кто в он-лайне сообщениями задалбывает, а их пару сотен. — Наивно делится Вова. — Не с тобой, так с кем-нибудь другим спишется. Сегодня он вообще в ударе был. Пол школы со своими переживаниями достал. Зато теперь понятно по кому сохнет наш Принц.
Проигнорировав ироничную усмешку Евы, я приглядываюсь к танцующему с Катей Ринату. Тролль смотрит на неё ласково, с тихим, восхищением. Этот его взрослый, искрений взгляд пробирает до мурашек. А ещё у него поразительно красивые черты лица. Почему я раньше этого не разглядела? И почему он с ней такой нежный? Где оставил свой равнодушный пофигизм?
Давящее чувство усталости незаметно сметает те жалкие крохи, что остались от моей выдержки. К чёрту всё. Ни с кем не прощаясь, выхожу из здания школы и вызываю такси.
Дома пусто и одиноко, как и в моём сердце, из которого будто вынули всё тепло и доброту. Причём вынули зверски, даже не позаботившись заштопать рану. Нездоровое безразличие к людям давным-давно перестало меня удивлять, но чувство собственной никчёмности нет-нет, да прорывается наружу. Я ведь когда-то была совсем другой. На ранних детских фотографиях я улыбаюсь искренне, и глаза у меня отзывчивые, доверчивые. Что так изуродовало того ребёнка? В какой момент я всё это растеряла?
Привалившись спиной к двери, даю волю слезам. Так долго сдерживаемые эмоции обрушиваются кипящей лавиной, лишь распаляя боль от поражения. Меня хлещет отвращение к себе, душит ненависть к окружающей меня веренице безучастных лиц и притворных эмоций, к друзьям, которые не знают другого отношения к себе, кроме как предательство и сами не умеют жить иначе.
Всё это копилось во мне долгое время, а сегодняшнее фиаско стало последней каплей. Утром всё вернётся на свои места, я снова буду сильной, расчётливой, жёсткой. Буду добиваться своих целей любой ценой, но это будет завтра. А сегодня я просто позволю себе побыть одиноким и брошенным ребёнком.
Маленький монстр
Ринат
В квартиру я вхожу, стараясь не шуметь, так больше шансов не нарваться на Карину. По большому счёту мне её выходки до фонаря, просто хочется побыть одному.
На кухне наливаю себе стакан яблочного сока, и задумчиво смотрю в окно. В целом не так уж и плохо всё складывается, Владимир Викторович, оказался хорошим отчимом. Простой, справедливый, а самое главное маму любит. Она рядом с ним буквально цветёт. А ради этого я готов мириться с обществом его самовлюблённой дочурки, всё-таки я в долгу перед матерью. Она вырастила меня одна, вкалывала на нескольких работах, забросила личную жизнь. Не спорю, я поначалу нехило опешил, когда она смущённо призналась, что шеф сделал ей предложение. Мысль о совместном проживании с незнакомым мужчиной ничуть не радовала. Да чего уж там, вызывала бешеный протест! Но, в какой-то момент мне стало стыдно за свой эгоизм. Принять этот выбор, самое малое, что я могу для неё сделать. Кто ж знал, какой «чудный» характер окажется у моей сводной сестрички.
Карина — маленький монстр.
Почему маленький? Да потому что только детям свойственно так слепо идти на поводу своих эмоций, и капризов. Что-то мне подсказывает — она ещё не скоро повзрослеет. Чего мне только стоило сдерживать своё желание осадить нахалку, когда она в открытую язвила маме! Но это бы значило огорчить отчима. К счастью Карина достаточно быстро сменила гнев на милость, и стала уважительней к ней относиться. Что до меня, даже не знаю. Карина первый человек, который вынудил меня стесняться своей гетерохромии. Я же не слепой, вижу, с каким отвращением она всматривается в мои глаза, будто я неполноценный.
Карина…
Очень красивая, пустая кукла. Мне, наверное, никогда её не понять. Да и, собственно, зачем понимать? Её достаточно просто избегать, будто она погодная аномалия. Какому нормальному человеку взбредёт в голову сунуться под ливень с градом? Так и с ней.
Телефон, лежащий в моей руке, мигает, уведомляя, что Екатерина Левицкая хочет добавить меня в друзья. Я усмехаюсь своему взбесившемуся сердцебиению. Танец с ней никак не идёт из головы. Она чудесная! Нежная, светлая и ранимая. Такое со мной впервые, когда при мысли о ком-то в районе солнечного сплетения теплеет и хочется взлететь, будто наполненный гелием воздушный шар. Мне кажется, что я ей нравлюсь. Уж я так точно втрескался в неё по уши.
Довольный как паровоз, добавляю Катю в друзья и, прихватив стакан с соком, иду к себе. По пути обращаю внимание на царящую в доме тишину, что само по себе удивительно. Карина, едва заходит в дом, сразу же врубает Нирвану или Раммштайн, особо не заботясь о желаниях остальных. Сейчас же тихо как в морге.
Из чистого любопытства, останавливаюсь у её двери и прислушиваюсь. Быть того не может! Снежинская плачет? Приглушённые всхлипы вызывают во мне здоровое, человеческое сострадание. Пальцы сами по себе тянутся к дверной ручке, но так её и не касаются. Что я творю? Маловероятно, что ей нужны утешения. Тем более от меня. Мне незачем лезть в её личное пространство и множить ненависть к себе.
Телефон снова оживает, «Спасибо, что спас от Чижа» пишет Катя. Я улыбаюсь и начинаю набирать ей ответ, начисто позабыв о Карине с её истериками.
Другое дело, милый
Карина
Оставив позади скучные выходные, я третий день незаметно присматриваюсь к Климову, в надежде найти способ охладить его пыл к Катерине, да так, чтобы самой при этом выйти сухой из воды. Ну и отплатить за своё унижение хочется ничуть не меньше. Только вот как? Единственным его слабым местом является гордость, Эд никогда не станет делать что-либо, способное подмочить его безупречную репутацию. Значит, ему с этим нужно помочь.
На ловца и зверь бежит, усмехаюсь, получив СМС от Климова:
«Привет, куда пропала?»
С пятничной, злополучной дискотеки я упорно избегаю общения с ним, сославшись на горы домашки. На самом же деле мне нужно унять злобу, месть, как известно, подают холодной. Вот и сейчас я отвечать не собираюсь, у меня тоже есть гордость.
Машинально кошусь в сторону своей соперницы и тут же кривлюсь как от зубной боли. Под монотонный голос отвечающего у доски Вовы, Левицкая ловит скомканную записку от моего дражайшего братца. А прочитав, сияет так, что можно только подивиться, как растения в кадках не скукожились. Ринат, к слову, тоже искрится обожанием и, положив голову на парту, не сводит с неё влюблённых глаз. Фу, сопли какие! Жаль Климов этого не видит. Хотя это идея!
