понимаешь, о чем я.
В красках представляю себе эту картину и посмеиваюсь. Боковым зрением замечаю, что Натан тоже улыбается.
У нас есть несколько любимых блогеров, за жизнью которых мы с интересом и предвкушением наблюдаем вот уже несколько недель. У каждого из них своя история, свой путь и своя философия. Кто-то практикует свободные отношения в рамках строгих ограничений: секс — да, любовь — нет. Кто-то приветствует полиаморию, которая означает «много любви» и предполагает глубокую вовлеченность по отношению к нескольким партнерам. Кто-то тащится от свинга, а кто-то совмещает всё понемногу.
Перестав смеяться, я продолжаю читать историю дальше. В итоге Леонид уговорил красавицу Алёну поехать в гостиницу. Снял шикарный номер с видом на ночной город и снова почувствовал возбуждение.
В отеле они провели ночь, а наутро попрощались. Но история на этом не закончилась, потому что одно условие свободных отношений с женой Леонид все же нарушил: он не приехал ночевать домой, вымотанный после сложного свидания.
— Зачем тогда называть свободные отношения свободными, если существует множество ограничений? — с интересом спрашиваю мужа.
— На самом деле это сложная конструкция. Если перестать себя сдерживать и ограничивать, не идти на компромиссы с партнером, она просто развалится. Впрочем, то же касается любых отношений. Абсолютной свободы не существует, Влада.
Мы разговариваем на эту тему абстрактно. Без связи с реальной жизнью. Кажется, что подобное где-то далеко и не о нас. Не сейчас, не завтра. Не в ближайшее время. Но порой, читая такие горячие истории на ночь и подключая фантазию, мы с Натаном страстно и с отрывом занимаемся сексом. Разговоры сильно заводят — это факт.
— Я бы тоже не хотел, чтобы ты оставалась с кем-либо на ночь. Как и жена Леонида не хотела.
— Что-то еще? — спрашиваю Натана с улыбкой.
Он ведет автомобиль и задумчиво потирает щетину.
Боже, неужели мы на самом деле это обсуждаем?
— Хотелось бы, чтобы встречи с одним и тем же человеком проходили не больше двух-трех раз.
— Почему?
— Это опасно. Есть риск привязаться или влюбиться. Но ты сама должна устанавливать грань, за которой появляются чувства. И если возникают хоть какие-то предпосылки, то нужно заканчивать.
— Но ты ведь уверен в эксклюзивности наших отношений! — искренне возмущаюсь я.
— Уверен. Несмотря ни на что, после всех искушений и соблазнов мы будем так же стремиться друг к другу или даже сильнее. Это и есть безграничная любовь, Влада. Однако лучше не испытывать.
До родного провинциального городка, в котором я родилась и выросла, остаются считаные километры. Разговоры становятся откровеннее и доверительнее.
Что вообще сулят эти самые свободные отношения? Ответ простой — разнообразие, предвкушение, новые открытия и волнения от нарушения правил. У многих пар после подобных экспериментов сексуальная жизнь стала куда ярче и круче. Я с интересом слушаю мужа и смотрю в окно на пятиэтажные дома, которые сменили высотки. Осознаю, насколько же другими мы стали!
В юношестве Натан был твердым отличником, медалистом. Порой казалось, что ему дико скучно в нашей обычной, ничем не примечательной школе. Левицкий спорил с учителями и мог с легкостью ответить на любой заданный вопрос. Да что там! Однажды он довел историчку до слез, когда указал на ошибку в датах и попросил старательнее работать над материалом для занятий.
Натан ни капли не сомневался в том, что поступит в выбранный вуз. В свободное время он готовил и меня. Я злилась, когда не понимала математику, и кричала, что ничего не получится. Нат заключал меня в свои объятия и, как маленькую, гладил по голове. Наверное, моим стимулом был страх остаться без него. В тот период, чтобы мы были вместе, Натан и так многим пожертвовал. Лучшим лицеем в столице, более комфортной квартирой и жизнью с родным отцом. Я не могла его подвести, поэтому брала себя в руки и училась, училась… Пока не увидела свою фамилию в списке поступивших на бюджет студентов.
Счастливые, мы упаковали свои вещи в рюкзаки, попрощались с родными и близкими и уехали строить новую жизнь с нуля. Как говорил Артур: рука об руку. Всегда и везде.
* * *
Спустя десять минут мы останавливаемся у небольшого грузинского ресторана, где свой пятидесятилетний юбилей отмечает дядя Боря.
В зале собралась вся родня! Они радостно приветствуют нас, расцеловывают и усаживают на центральные места. Задают столько вопросов, что начинает кружиться голова.
— Ты знакома с моими внучками? — спрашивает чуть позже дядя Боря, держа на руках симпатичную девочку месяцев восьми.
— Разве вы забыли, как я встречала их из роддома?
— Точно, Владислава! Старею, прости!
Он тут же предлагает подержать одну из близняшек. Я вежливо соглашаюсь, хотя страх медленно парализует тело. Кажется, что сделаю что-то не то и не так. Не справлюсь, не смогу.
Когда голубоглазая малышка со светлыми кудрями оказывается у меня на руках, сжимается сердце. Она так пахнет… Мамочки! Молоком и нежностью. Девочку зовут Ника. Она очень милая и приветливая. Обворожительно улыбается, обнажая два выросших нижних зуба.
— Как же тебе идет, Влада! — всплескивает руками мама. — Когда я уже дождусь подобного счастья? Стыдно кому-то сказать, что до сих пор не стала бабушкой!
Я у мамы единственная дочь, и ее переживания вполне понятны, но оправдываться на глазах у десятка родственников, почему до сих пор не родила ребенка, — выше моих сил. Мамины вопросы подхватывают многочисленные тетки и сестры. Я краснею и жутко волнуюсь.
— Не иметь ребенка не стыдно. Стыдно навязывать свою точку зрения, — произносит Натан и встает с места.
Судя по внешнему виду, он сильно взбешен. Вопросы тут же прекращаются, и мы переходим на другие темы. Ощущается разительный контраст между ними и тем, что мы с мужем обсуждали в машине.
Когда Ника начинает плакать и искать маму, я отдаю ее двоюродной сестре.
— Пора кормить, — произносит Эля. — Спасибо, что поиграла, Влада.
— Да не за что.
— О, поверь, иногда десять минут спокойствия стоят очень многого.
Я улыбаюсь сестре и машу Нике. Кажется, ее молочный запах до сих пор со мной. На волосах или одежде.
Воспользовавшись музыкальной паузой, забираю в гардеробной куртку и выхожу к Натану.
Он задумчиво курит на крыльце. Без верхней одежды, в одном костюме. Челюсти крепко стиснуты — муж все еще не остыл.
— Расслабься. Они уже переключились на другое.
— И потом ты спрашиваешь, почему я не хочу ночевать у твоей матери?
— В гостинице и правда лучше. Но родители такого не понимают.
— Снова стыдно, что скажут другие? — усмехается Натан. — Блядь, это же надо додуматься! Назвать тебя старородящей.
— Сегодня
