Папа.
— Маша! Куда он тебя повез?!
— Все нормально, папа, не волнуйся, — шепчу торопливо.
— Зачем ты согласилась, дочка?!
— Мы… — скашиваю взгляд в сторону Лебедева, но в лицо посмотреть не решаюсь. В фокус попадают лишь широко расставленные колени, да ладонь с обручальным кольцом на пальце, — мы… условия развода обсудить поехали.
Вижу, как ладонь собирается в кулак.
— Куда?
— В ресторан. Пап, я скоро буду, не переживай…
— Будь на связи, Маша.
— Хорошо.
Отключаюсь и убираю телефон обратно. Прочистив горло, Лебедев отворачивается к окну. Я смотрю на свои, сложенные на коленях, руки. Дышу через раз, потому что каждый вдох наполняет легкие режущей болью.
Когда Гелентваген останавливается на стоянке ресторана, не дожидаясь галантности мужа, сама из него выбираюсь. Он догоняет меня уже у входа. Открывает передо мной дверь и заходит следом.
— Значит, не передумала? — спрашивает тихо, когда вручившая нам меню официантка отходит.
— Нет.
— Ты хорошо подумала, Маша?
— Да, Руслан, хорошо.
Шумно вздохнув, он откидывается на спинку стула и принимается постукивать пальцами по столу. Я же, открыв меню
, делаю вид, что выбираю блюда.
— Маш… посмотри на меня.
Вскинув взгляд, смотрю в его лицо. Говорят, чтобы человек думал, что ты смотришь ему в глаза, нужно смотреть на переносицу. Так и делаю.
— Ты совершаешь ошибку, милая.
— Уверена, что нет.
— Мы сможем это пережить, — говорит Рус успокаивающим тоном.
— Измену? Я не собираюсь это переживать.
— Дай мне шанс, и я все исправлю.
— Я хочу развестись.
— Маша! — вдруг повышает голос, и я понимаю, что все его спокойствие напускное, его бомбит так же, как и меня, — я тебя люблю! Я не хочу разводиться!
Тон его действует на меня, как провокация. Самообладание трещит по швам.
— Заткнись, Лебедев! Твоя любовь с запашком!..
— Я не сплю с ней больше!
— Мне не интересно, — усмехаюсь я.
— Тебе не может быть не интересно…
— Руслан, если ты собираешься отговорить меня, то зря тратишь свое драгоценное время.
— Маша… — резко подается вперед и пытается схватить мою руку. Успеваю одернуть в последний момент, — что мне сделать, чтобы ты простила? Скажи — я сделаю!
— Ты уже все сделал!
Играя челюстью, Руслан давит на меня взглядом. Грудь ходит ходуном, крылья носа раздуваются.
Я тоже на него смотрю. На этот раз четко в глаза. Сцепив зубы, решительно отбиваю его агрессию.
— Ты не представляешь, Маша, какой может стать твоя жизнь без моей поддержки, — вдруг проговаривает он.
Я вмиг распознаю угрозу и ощетиниваюсь.
— Думаешь, я без тебя никто?.. Думаешь, не проживу без тебя?
— А ты думаешь, я все это время для тебя ничего не делал? — опуская подбородок, спрашивает он, — думаешь, ты свою должность сама заработала?
На лицо неумолимо наползает жар, ноги же в туфлях наоборот, холодеют.
— О чем ты?
— Я влился бабками в твою шаражкину контору. Не знала?.. Она вся моя с потрохами.
— Зачем? — сиплю в ответ.
— Затем, чтобы ты занималась любимым делом. Ты же без ума от нее была. Трещала без умолку, как тебе нравится х*йню всякую рекламировать. И, да… твою зарплату тоже плачу тебе я!
Щеки пылают как от пощечин. Желудок лезет в горло. Безуспешно пытаюсь сделать глоток воздуха.
— Урод…
— Один звонок, Маша, — продолжает муж вкрадчивым тоном, — и ты не устроишься ни в одном, даже самом убогом, агентстве.
Срываюсь. Хватаю меню и бросаю в его голову. Не ожидавший такого Руслан не успевает увернуться и получает углом в висок.
Я же, пользуясь его замешательством, соскакиваю с места и стремительным шагом иду на выход. Толкаю от себя тяжелую деревянную дверь и чувствую захват на локте.
— Стой!..
— Убери руки! — рявкаю я.
Упрямо двигаюсь вперед, но одним рывком он разворачивает меня и впечатывает в свое тело. Так близко, что я чувствую, как подрагивают его напряженные мышцы.
— Маша! Не бросай меня! Прости!.. — быстро шепча в ухо, пытается коснуться меня губами.
— Иди к черту!
В горле разбухает, и из глаз брызжут предательские слезы.
Прохожие, огибая нас, сбавляют шаг. Некоторые и вовсе останавливаются поглазеть, как представительный мужчина в дорогом костюме цепляется за ревущую у всех на глазах истеричку.
— Тебе время нужно, да?.. Я дам тебе его столько, сколько попросишь… Сколько?.. — шепчет задушенно, — Месяц?.. Год?.. Два?.. Скажи, сколько! Я подожду! Только не развод, Маша!!!
Ничего не могу с собой поделать. Из груди рвется гадкий смех. Глядя в его потрясенное лицо, я громко смеюсь.
— Не надо так, трястись, Русланчик! Я ни копейки с тебя не возьму! Мне. От. Тебя. Ничего. Не. Надо. Только девичья фамилия.
— На*уй деньги! Нахрена они мне без тебя?!
— Поделишься с той, — неопределенный кивок в сторону, — которая на работу без трусов ходит.
Глава 12
Руслан.
Захожу в квартиру, скидываю ботинки и иду в гостиную. Там в центре стоит огромный букет кремовых роз. Машиных любимых. Хотел приятное ей сделать, надеялся, что вернется.
Бл*дь…
Зажмурившись, растираю лицо руками. Кошмар наяву, бля…
Не простит. Девочка моя сердцем живет, а не разумом. Как я мог забыть о таком?
Дурочка…
Нырнув рукой в карман пиджака, нащупываю там ее обручальное колечко. Вынимаю и уже привычно кручу в пальцах.
Отпустить?.. Я-то справлюсь, а она?.. Она же как котенок беззащитный без меня. Пропадет.
Но с другой стороны — может, ценить станет?
В этот момент внутренний голос ехидно усмехается — кого ты обманываешь, Лебедь? Ты же знаешь ее лучше всех. По паперти с протянутой рукой пойдет, но к тебе не вернется.
Сука!
Замахнувшись, швыряю кольцо в стену. Отскочив, оно падает на паркет и со звоном долго куда-то катится.
Искать его я не собираюсь, вместо этого принимаю входящий на свой телефон.
— Да.
— Руслан, Кирьянов созрел! Только что сам мне позвонил, — раздается в трубке воодушевленный голос Амелии.
— За*бись.
— До утра помучим его?
— Да, давай. И юристам позвони тогда, пусть договор составляют. Чтобы завтра к обеду все готово было.
— Конечно! Я предлагаю его еще и по проценту продавить.
— Продавим, — говорю я, — Амелия, я приеду сейчас.
На мгновение в трубке повисает тишина, а потом я слышу, как она мягко смеется.
— Приезжай, Руслан. Буду ждать.
Отключившись, прячу телефон в карман брюк и смотрю на букет роз в корзине.
Хочешь развод, Маша?.. Будет тебе развод.
Ползать у нее в коленях, вымаливая прощения, я не буду. Менять свои привычки, подстраиваться под нее — тоже.
Не получилось, значит. Дальше пойду один.
А она… она пусть живет, как знает.
По пути к Майер заезжаю за виски и вином. Покупаю конфеты, сыр. Цветы она не любит.
Распахивает дверь и отходит в сторону. В красном пеньюаре и черных чулках. Волосы собраны в высокий хвост, на лице легкая улыбка.
— Лебедев, я тебя поздравляю! ТехноЛинк у тебя в кармане.
Я хрипло смеюсь и приподнимаю пакет из фирменного магазина.
— Отметим?
Новость о том, что я стал совладельцем алюминиевого завода Аллей создала эффект разорвавшейся бомбы. Акции ITOLLcorporation ползут вверх уже вторую неделю. Из жаждущих, чтобы мы влились инвестициями в их бизнес, выстроилась очередь до Кремля.
— Проходи, — смеется интимно Амелия.
Забрав покупки, она уходит в кухню, а я прохожу сразу в комнату и располагаюсь в широком кресле. Подперев подбородком кулаком, осматриваюсь.
Интерьер однокомнатной квартиры Амелии напоминает бордель. Красные стены, темные плотные портьеры на окне, приглушенный свет и огромная кровать в центре. Для полной картины не хватает красного фонаря над входной дверью.
— Держи, — протягивает бокал с виски вошедшая в комнату Майер.
