— И то верно, — усмехнулся Саша, приобняв Надю и поцеловав её в макушку.
— Часто они спорят? — вклинилась я зачем-то. Это я уже потом поняла, что вмешалась в чужой разговор. — Простите, я не хотела вмешиваться, просто услышала...
— Да ты че, Лин, — Саша улыбнулся, — ага, часто спорят, как дети малые.
— Их хлебом не корми, дай хвост только распушить, — рассмеялась Тася.
— Ясно, — я кивнула и перевела взгляд на старт.
К нему как раз подогнали два байка. Рядом с одним из них, облокотившись на сидение, вальяжно расположился Женя, уже переодетый в гоночный костюм, с номером один, вышитым на груди.
Не прошло и несколько секунд, как рядом с заносчивым придурком оказалась грид-герл, в которой я узнала Милу.
И, кажется, этих двоих вообще не смущал тот факт, что вокруг было полно народу. Женя бесцеремонно сжимал свои лапища на полуголой заднице девушки.
И мне бы стоило отвернуться, но я почему-то продолжала пялиться в сторону парочки. В груди зародилось что-то тёмное, зловещее. Мне категорически не нравилось лобызание, открывшееся перед моими глазами, и я все никак не могла самой себе объяснить, почему меня это вообще беспокоит.
Вскоре на старте показался второй гонщик. Рома, облеченный в чёрный гоночный костюм, с белой молнией на спине и номером три на груди, появился как нельзя вовремя.
Перебросившись парой слов с Женей, он запрыгнул на байк и натянул на голову шлем. Женя, отпустив свою ненаглядную, последовал примеру друга. Мила же заняла место посереди старта.
Раздался гул, оповестивший о начале гонки.
— На кого ставить будете? — обратился Саша ко всей компании. — Я воздержусь, — ответила Надя.
— А я на Жеку, давай по десятке? — предложила Тася.
— Может, я сегодня тоже на Жеку хотел? — рассмеялся в ответ Саша.
— Хотеть не вредно, доставай денежки, ты сегодня заработал. — Так я ещё не получил.
— Ниче, получишь.
— Ой, Тосян, ты как танк, бедный твой будущий муж, ты его разоришь, — Саша покачал головой, — а ты, Лин?
— А? Что? Ой, нет, что вы, у меня и денег-то нет, — я пожала плечами.
— Да ладно тебе, какие деньги, это мы с Тосяном так, шутки ради. Что думаешь насчёт гонки?— Не знаю, я не видела ребят в деле.
— И то верно, — согласился Саша, а уже через секунду в очередной раз заревели моторы и Рома с Женей сорвались с места.
Я отчего-то занервничала. Внутри поселился страх, причину которому я все никак не могла понять.
Саша с Тосей увлечённо обсуждали, у кого сегодня больше шансов, Надя, улыбаясь, прижималась к Саше и, кажется, совсем не вникала в разговор.
Только смотрела на своего парня с таким восторгом во взгляде, что сложно было описать его словами.
Ребята казались такими милыми, настоящими. Я засмотрелась на красивую пару, погрузилась в размышления и не сразу поняла, что произошло, и откуда доносился этот страшный визг. Только спустя долгие секунды суеты, я поняла, что гонка уже закончилась, а один из гонщиков, то ли не справившись с управлением, то ли ещё по какой-то причине, слетел с мотоцикла и теперь лежал на асфальте, в паре метров от него.
— Идиот, — раздраженно прокричал Саша.
Ребята не теряя времени бросились к трассе, а я стояла в полном шоке от произошедшего, глядя на лежащего на земле, неподвижного Женю, и даже пошевелиться не могла.
Глава 8
Жека
Издалека доносились голоса и чьи-то противные, громкие крики. Кто-то ходил рядом, кажется, даже звал меня по имени. Незнакомый мне голос отдал приказ вызывать скорою, вокруг началась суета и неразбериха.
Какая-то девчонка спросила, жив ли я. Интересно, как тот, кому был задан вопрос, вообще, должен был определить на глаз, не умер ли я?
Ко мне никто не прикасался. Вроде. Или я просто ничего не почувствовал?
А что, если меня парализовало? Как это вообще определяют? Сколько должно пройти времени? И сколько прошло? Но боль ведь я чувствовал. Хотя, помнится в школе на уроке биологии рассказывали, что за разные ощущения отвечают разные рецепторы и пути. Какого черта я вообще рассуждаю о биологии?
Я сделал над собой усилие, кажется, мне удалось пошевелить пальцами. Вроде слушались. Тоже самое я повторил со ступнями, по ощущениям они тоже шевелились.
Или это фантомные ощущения? Может, я выдаю желаемое за действительное?
— Жека, Жек, — очень близко, кажется, справа, раздался голос Ромыча, через секунду к нему добавился отборный, почти литературный мат Сани. — Жек, ты нас слышишь, да отойдите вы, скорую кто-нибудь вызвал? Жек!
— Угу, — я постарался мычать как можно громче, чтобы меня наверняка услышали.
И вообще, кажется, все было не так плохо, как выглядело со стороны. Ноги и руки меня слушались, по крайней мере кисти и ступни.
Простонав от внезапно вспыхнувшей острой боли в колене, я все же согнул ногу в суставе.
Мля. Больно. Но я точно не парализован. Под себя срать мне пока не светит, уже хорошо, учитывая, что гонку я благополучно проебал. Рискнул, слетел, нахрен, с мота, и один хер проебал.
Ромыч, сука!
Я ведь выигрывал, гнал на всех парах, только колеса сверкали. Уверен был в победе, до финиша рукой было подать. Видно, расслабился я, предвкушая скорую победу над соперником, и Ромыч это, конечно, просчитал. Расчетливый сученыш. Я не понял даже, в какой момент остался далеко позади. И знал, что так просто не догоню, этот черт все предвидел, кроме моей, в край больной башки. У меня один шанс был на миллион, можно сказать.
Впрочем, шанс этот я благополучно просрал.
Решил выпендриться, рискнуть. Там, где было необходимо притормозить, я ускорился. Если бы выгорело, приехал бы первым.
Но не выгорело. Зона вылета оказалась слишком крутой, я недооценил, неверно просчитал угол наклона. Скорость была слишком высокой, ускорение дополнительно пнуло, а вот сопротивления воздуха не хватило. Взлететь я взлетел, а красиво приземлиться, увы, не получилось.
У меня с физикой всегда не очень было.
Надо было учить, оказывается. Вот Ромыч учил, а я хрен пинал.
— Жек...
Ладно, хватит уже валяться, пора и честь знать. Разлегся тут, раздвинув ноги, как девица лёгкого поведения, и тяжелого тоже.
Мне, конечно, фартануло знатно, другой бы себе все к чёртовой матери переломал, а я ничего, огурчик. Видимо, ни наверху, ни внизу меня пока видеть не хотят. И правильно, зачем я им.
Сгруппировался я вовремя и весьма удачно. Вот это я могу вообще. Талант не пропьешь.
Собравшись с силами, я втянул в лёгкие воздух и попытался подняться.
— Да ты че дебил что ли, лежи! — заорал Саня.
И че так орать? Радоваться надо, что я жив, и даже почти здоров.
Ну упал, ну помялся. Бывает.
Я промычал что-то невнятное. Невнятное для окружающих, естественно. А вообще я просто Саню послал в пень, только шлем мешал.
Мне наконец удалось сесть, кто-то осторожно придерживал меня за спину.
Заботливый.
Ещё раз убедился, что меня не парализовало, и, кажется, мне удалось обойтись без переломов.
Руками я шевелил хорошо, тело ныло конечно, правое колено нещадно болело, но целом все могло закончиться хуже.
Я потянулся к шлему и принялся его снимать.
Кто-то охнул, Саня в очередной раз высказался, но принялся помогать. Это я понял, когда рожу его злую увидел, как только шлем снял. Саня сидел справа, по другую сторону, на коленях всхлипывала Милка. Че рыдать-то, не на похоронах же.
— Ты совсем дебил? — взревел друг.
— Нет, только наполовину.
— Очень смешно, ты башкой когда думать начнёшь?
— Да че ты орёшь, как потерпевший, нормально же все.
— Жек, какого хера, а? — подключился Рома.
Оказалось, что именно он помогал мне принять сидячее положение.
— Да перестаньте ныть, как девочки. Со мной нормально все, — я отмахнулся осмотрелся, — это, кто там в скорую звонил, отбой.
А скорую вообще можно отменить? Или за ложный штраф вкатят? А хрен с ним, заплатим. Так стоп, а здесь же должны дежурить медики? Уже свалили? Шустрые ребятки. А впрочем, за этот прокат им нихрена бы не заплатили, неудивительно.
