– Мой отец прогрессивный современный человек. Он поддержал его сразу, хотя дядя долго скрывал. Ты не представляешь, как долго мать пыталась свести его с какой–нибудь хорошей девушкой. Все без толку. Он был предан своей «религии».
– Проехали, – перевожу тему на более приятное и позволяю Саше вести меня в танце.
Вечер оказался действительно необычным и запоминающимся. Мне даже выпала честь потанцевать с отцом Саши. Михаил Евгеньевич закружил меня в танце и забросал сотней вопросов. Шутил, балагурил, а я шутила в тон и просто кайфовала. А вот дяди Ромы нигде не было. Спрятался? Или его уволок куда–то очередной ухажёр? Фу. Только не это.
– Саш, я к себе, нужно в дамскую комнату, – шепнула на ухо парню, который собрался танцевать с мамой.
Мне нужна передышка, я хочу переобуться и просто спрятаться от излишнего внимания гостей. Бреду вглубь сада, чтобы войти в дом с черного входа. В дальней альтанке вижу одиноко стоящего мужчину. Роман Евгеньевич. Понимаю, что говорит по телефону. Мне бы пройти мимо, но чертёнок с вилами красноречиво тыкает мне под ребра. Он меня не видит и не слышит. Присаживаюсь на край лавочки, дожидаясь конца разговора.
– С вас два танца, дядя Рома, – поддеваю мужчину и смотрю ему в лицо с улыбкой.
– Ещё не натанцевалась? – удивлённо переспросил он.
– Вы меня избегаете? Почему? – поднимаюсь со своего места и приближаюсь к мужчине.
– Сколько бокалов ты выпила, девочка? Я разговаривал по телефону. Не больше, не меньше.
– Вас смущает, что я выпила или вам просто неприятно со мной общаться?
– Меня смущает то, что ты думаешь и за себя и за меня. И ты не ответила на вопрос.
– Три… это так важно?
– Любопытно просто. Спать направлялась?
Топиться. С горя. Потому что когда его вижу, внутри рыдаю. Да пофиг. Делаю шаг вперёд, влипаю в его грудь и стаю на носочки. Неловко приоткрытыми губами прикасаюсь к его губам. Ладошки вцепились ему в талию, и все ради того, чтобы я не рухнула вниз. Мои коленки дрожали так, что едва стояла на ногах.
Я не ожидала того, что произойдёт дальше. Я вообще не знала чего ожидать. А потом его губы обхватили мои, и властный язык проник в мой рот, и время остановилось.
Мне казалось, что я забыла, как дышать, когда он стал целовать меня.
А потом всё резко прекратилось.
– Тебе пора спать, – отрезал твердый мужской голос.
– Не прогоняй, – шепчу ему в губы и вообще не контролирую себя, потому что я не соображаю после его проникновенного поцелуя.
Он убирает мои руки со своего тела. Не грубо, но твёрдо. Настаивая на том, что это должно прекратиться.
– Спать, – повторил строго и бескомпромиссно.
– Я сейчас же уйду, если пообещаешь, что мы с тобой встретимся на следующей неделе и просто поговорим, – хватаюсь за последнюю соломинку, как утопающий за руку.
– О чём? – спрашивает без эмоций, прожигая взглядом.
– Это удивительно, но ты мне нравишься, и я не знаю, что мне делать с этим. Сейчас я понимаю, что для всех я девушка Саши, но это не так. Я говорила. Ром, я тебе нравлюсь?
– Иди спать, Лана.
– Ром, просто ответь на последний вопрос, и я уйду, обещаю, – я на себя не похожа, но, кажется, подозреваю, что он едва себя контролирует, он ведь целовал меня, не оттолкнул изначально!
– Этот некорректный вопрос, и ты не готова услышать ответ. Иди спать, я не хочу делать тебе больно. Ничего никогда не получится. Присмотрись к Саше.
– Ты ответил на мой поцелуй, или это была просто игра? – стою на своем.
Он изменился в лице, посмотрел строго и горько:
– Спокойной ночи, – бросил, резко развернувшись, сваливая, закончив разговор.
– Марта, он ответил на мой поцелуй, – на ходу бросаю в трубку подруге, убегая босяком в сторону пирса, вниз по тропинке. В груди на части рвется сердце, а из глаз брызгают слезы.
– Не таким уж и геем оказался? – жизнерадостно уточняет подруга, – расскажи все детали!
И я ей рассказываю о том, с каким упрямством он отсылал меня спать. О том, что не ответил на пожирающий теперь меня вопрос: нравилось я ему или просто чокнулась?
– Я не уверена в том, что он захочет со мной и дальше говорить. Это фиаско.
– Ты с ним целовалась! Это априори НЕ фиаско. Просто нельзя спугнуть его своим напором сейчас. Возьми себя в руки, и нам нужен новый план. Только его пока не беси, чтоб не сорвался с крючка, поняла?!
– Не дура, поняла, поэтому я хочу на следующей неделе с ним встретиться. Да, это глупо, но я просто обязана, понимаешь?
Смахиваю порцию горьких слез со щеки, и только сейчас понимаю, что буду выглядеть ужасно, если меня кто–то спалит. Нужно брать себя в руки. Срочно.
Утро оказалось не менее солнечным и освежающим. Пока весь дом спал, я выскользнула из дома и отправилась прогуляться к пирсу. Что я ожидала здесь увидеть? Его? Возможно. Но почему–то не уверена, что Роман захочет со мной говорить после вчерашнего. Хотя не теряю веры в то, что смогу с ним поговорить, но уже не здесь. Да и взрастила внутри себя плоды сомнения на счёт его ориентации. Что если это не вся правда, о которой мне столько раз жужжал Саша? В жизни все возможно.
Полдня из особняка разъезжались гости, я не шныряла под ногами, а просто валялась в комнате и листала в Инстаграмме ленту новостей. В дверь постучали. Я даже рот открыть не успела, как на пороге появился Саша. Вижу его уставшее лицо и улыбаюсь.
– Всех гостей провели?
Он входит в мою сторону комнату и закрывает дверь.
– Да, – голос уставший.
Подходит к кровати, садится на неё, я тоже присаживаюсь, насторожившись.
– Мне нужны обнимашки, – поворачивает лицо ко мне.
И прежде, чем я отвечу, кладёт руку на мою шею, впивается в мой рот болезненным поцелуем, а второй рукой скользит мне под маечку, сжимая грудь.
Заваливает меня на кровать, наваливается сверху, поцелуя не разрывает. Рука скользит по моему животу вниз, к тесемке шорт, и без спросу ныряет в трусики. Я задыхаюсь, когда его палец касается меня там, куда его не приглашали.
Ногой он пытается раздвинуть мои ноги. Я изначально оцепенела, но страх, сковавший тело, отступил. Я дернулась и попыталась лягнуть Сашку ногами. Черт, он тяжелый, и мои потуги похожи на комариный писк.
– Отпусти меня. Я не хочу и не буду с тобой! Не заставляй меня пожалеть о том, что я сюда приехала!
– Видел я, с кем ты хочешь. Нравятся мужики постарше? Мужики, которые любят мужиков? Я ничем его не хуже!
Он навалился сильнее, и рука в моих трусиках зашевелилась настойчивее.
– Тебе все понравится, лучше расслабься, – выдал хрипло прежде, чем снова присосаться как пиявка с поцелуем.
– Пусти, придурок! Не такой уж он и гей, если целовал меня до умопомрачения. Подозреваю, что ты много о дяде не знаешь! Либо же тебе выгодно, чтобы я его считала геем! – толкаю его руками от себя, удачно вмазав ему пощёчину.
Он смотрит на меня бешеным взглядом, а затем шипит:
– А что, геи не умеют целоваться? И когда молодая шлюшка вешается на шею, он должен сразу защищаться голубым щитом? Ответь мне: ты вменяемая?
Палец в трусах опять опасно скользит туда, куда его не приглашали.
– Я покажу тебе, что такое настоящий мужик!
– Я вменяемая! – визжу на ухо этой мрази, – не трогай меня, это изнасилование, так просто я тебе это с рук не спущу. Тебе мои братья голову отвертят, и папаша не поможет! – захожу с тяжёлой артиллерии.
– Да плевать мне. Я заставлю тебя любить себя, и ты будешь моей!
В этот момент слышу звук расстегивающейся ширинки.
– Пусти! Мне больно! – слёзы гуще брызгают из глаз, – не хочу и не буду!
Ладошками ударяю ему по ушам, как Тигран показывал, чтобы эффект неожиданности для нападающего был. Это на короткое мгновение рассредоточило громадного Сашку, а я не помню, как смогла вырваться из его цепкого захвата. Я думала, что не вырвусь из этой комнаты целой и невредимой.
Вылетаю из спальни и бегу по длинному коридору, куда глаза глядят. Только бы ни на кого не нарваться! Это такой позор. Мне кажется, что всё тело покрыто жирными синяками. Спрятаться, подальше, до тех пор, пока в доме не появятся его родители или Роман Евгеньевич.
