Женя узнала о тяжелом положении Руслана, когда работала санитаркой. Волчеткин женился в свое время по любви, на очень приятной девушке, и был счастлив. Но через год жена заболела, проявилось наследственное психическое заболевание. Руслан делал все что мог, возил ее к лучшим специалистам, но болезнь прогрессировала.
Насколько Миле было известно, это была какая-то редкая форма шизофрении. Ольга оставалась милой и приветливой, не замыкалась в себе, но вела жизнь пятилетней девочки с куклами и прочим, а Руслана считала товарищем для игр.
Он преданно ухаживал за женой, занимался с ней. О полноценной супружеской жизни не могло быть и речи, но Руслан не оформлял развод и даже не имел связи на стороне. Хотя мог бы присоединить свой голос к стройному хору мужчин, поющих песню «дорогая, моя жена больна, надо только немного подождать», с большим основанием, чем кто-либо другой.
А Женя готова разделить и пожертвовать. Если бы Руслан только намекнул… Она бы спала с ним, ухаживала за его женой, а его нежелание развестись только подогревало бы ее чувство: ведь он такой верный!
Ирония состоит в том, что только несчастные забитые девочки, не видевшие в семье любви, способны без сожалений бросить свою жизнь на ее алтарь. От избалованных таких подвигов не дождешься.
Можно углубляться в психологические дебри, но ответ казался Миле простым. Этим девочкам подспудно внушили мысль, что любовь – очень ценный приз, который надо заслужить. А дети из дружной семьи вырастают в убеждении, что любовь повсюду, и жертвовать собой ради нее так же нелепо, как платить за воздух, которым дышишь.
Руслан знал о Жениных чувствах. Работая в клинике, девушка держалась с большим тактом, не навязывалась, но, даже не обладая чувствительной душой, достаточно было посмотреть, как она гладит профессорский халат, чтобы все понять.
Работа была тяжела для хрупкой Жени, общение с другими санитарками почти невыносимо, но она терпела ради Волчеткина.
А хуже всего было то, что она тоже нравилась ему. Все решил новогодний корпоратив, если можно так назвать обычную пьянку в конференц-зале. Мила тогда подарила Жене очень красивое платьице, но дело было, конечно, не в нем. И не в помаде, которой девушка слегка тронула губы. И не в том, что она распустила свой пучок, и оказалось, что у нее чудесные волосы…
Просто глаза ее сияли предчувствием чуда, и все смотрели только на нее.
Мила насторожилась, сердце заныло, когда она заметила, с каким выражением лица Руслан подошел к Жене… К счастью, зазвучала противная тягучая песня, которая неизвестно как попала на волну танцевального радио. И Мила увидела, что Руслан сразу расслабился. Как говорится, романтический момент был упущен.
А сразу после праздников Женя уволилась.
В ординаторской было почти пусто, только доктор Спасский, помятый, но спортивный мужичок неопределенных лет, что-то увлеченно писал на доске объявлений. Мила присмотрелась. Под новым перечнем медикаментов, которые больше нельзя назначать обычным больным, Спасский написал: «Доступные методы лечения по ОМС: 1. Лечебное голодание 2. Уринотерапия 3. Посещение часовни».
– Мы с Женей попьем чайку, ты не против?
– Я и сам собирался. – Спасский бросил штриховать лавровую веточку и сел за стол. – Только вас, девочки, ждал.
Женя достала из сумочки бутерброды, но не успел Спасский восхититься, зашел ординатор:
– Андрей Петрович, анализы готовы. Можно подавать?
– Анализы, анализы… – простонал Спасский, разрезая Женин бутерброд на интеллигентные канапе. – У меня сегодня за ночь три аппендицита и проникающее ножевое! Менялся-менялся дежурствами, вот и доменялся.
– В жизни всегда есть место подвигу, – хмыкнула Мила.
– Да, но лучше от этого места держаться подальше! Думал, после бурной ночи хоть днем не дернут, но нет! Изволь, четвертый аппендюк! Никогда не меняйся дежурствами, Мила, никогда! Ни при каких обстоятельствах. И сама всю смену не присядешь, и тот, с кем поменялась.
– Хочешь, я за тебя схожу? – предложила Мила.
– Спрашиваешь! А мне что для тебя сделать?
– Не знаю… С Женей чайку попей.
– Я хотела спросить… – Женя мягко взяла Милу за локоть. – Позже мы не успеем поговорить. Как быть с Константином? – тихо спросила она.
– С кем? – история с Жениным поклонником уже вылетела у Милы из головы.
– Если он опять позовет меня на каток, что ему сказать?
Девушка выглядела расстроенной. Мила пожалела, что у нее не хватает силы духа прямо заявить Наталье Павловне: не лезьте к людям со своей нафталиновой моралью!
– Ну хочешь, я попрошу Мишу соврать, будто он познакомился с твоим ухажером? Хотя эта за… то есть Наталья Павловна, не успокоится, пока ей его не подадут на блюде и с соломинкой в сонной артерии, чтобы она могла высосать у него пару литров крови. Боюсь, тебе придется тащить его домой.
– В чем проблема? – увлеченно жуя, Спасский с интересом прислушивался к разговору.
Женя моментально покраснела, но Мила не обратила внимания на ее смущение.
– Странно, знаешь ли, приглашать кавалера знакомиться с родней на втором свидании! – сказала она. – А Наталья Павловна требует.
Спасский был вторым человеком в клинике после Руслана, с кем Мила делилась своими бедами, поэтому он знал о Милиной свекрови намного больше, чем ему хотелось бы знать.
– Да приведи его в дом, успокой старушку! – засмеялся он. – Может, парень и не испугается. Главное, Женя, не оправдывайся.
Мила фыркнула. «Не оправдывайся!» – было жизненным девизом Спасского. Начальники орали на него до хрипоты, сулили выговоры и тюрьму, а ему все было нипочем. Он не снисходил не только до оправданий, но даже до объяснений. От этого и карьеры не сделал, хотя был очень хорошим врачом. На его идеях вырастали прекрасные кандидатские диссертации, а докторская самого Спасского почему-то оказалась недостойна защиты.
– Просто скажи ему, что в твоей семье так принято. А вообще, Наталья Павловна права, пожалуй. Идея здравая.
– Неужели? – ядовито перебила Мила. – Спасский, кто при мне хвалит мою свекровь, тот сам идет оперировать аппендицит.
– Да не хвалю я ее!
Тут позвонили из операционной, Миле пришлось идти. По дороге она размышляла, что их со Спасским судьбы похожи. Оба они – неудачники, причем в самом прямом значении этого слова. Обычно так называют лодырей и недотеп, а ведь оно обозначает всего лишь «нет удачи». Ни интеллектом, ни трудолюбием их бог не обидел, просто чего-то не хватило для успеха. Не оказались в нужное время в нужном месте. Разница между Милой и Спасским была лишь в том, что она тяжело переживала свое карьерное фиаско, а он плевать на него хотел.
