корпусу всё же попали в цель. Сбалансировав тело, Руслан быстрым уклоном скинул Артема с себя и резво поднялся на ноги, принимая боевую стойку. Оба грязные, потрепанные и настолько сильно ненавидящие друг друга. Меня трясло от осознания, что они легко могут поубивать друг друга. В них заключена какая-то животная, первобытная ярость.
Сильным ударом голенью правой ноги Рус отбил бедро Тёме, пока тот уворачивался от кулака, летящего ему в челюсть. Но именно в этот момент любимый развернулся и с левой добил противника в голову. Это было ужасно, я словно на ринге оказалась.
Получив как следует, Артем, присев на ноги, потерял равновесие и, тряся головой, приземлился на четвереньки. Огарёв вновь ринулся к нему. Но тут у Ромки совесть проснулась, и он, подлетев к другу и, скрепив руки в клещи, схватил его, недовольно выкрикнув:
— Харе! Он побежден. Хватит, горец.
Любимый дернулся пару раз в его руках и, выдохнув, бросил Тёме зло:
— Еще раз к ней подойдешь, только кашу жрать сможешь.
— Придурок! — набросилась с обвинениями на него рыдающая Дашка. — Совсем озверел? Тём… — силы подруги довольно быстро иссякли, она с сочувствием наклонилась к Артёму и попыталась ему помочь подняться.
— Отстань! — рявкнул рассерженно и холодно он, отталкивая ее и пытаясь подняться самостоятельно. — Да пошёл ты… — огрызнулся Тёма, отвечая на угрозу Огарёва.
— Чё стоишь?! — получив столь грубый отпор, Дашка переключилась на меня. — Довольна? Крутила задницей, теперь все попередрались из-за тебя…
Я как рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот, пораженная такими обвинениями.
— Вы чё творите?! — кричал Стёпа спеша к нам.
У меня больше не было сил находиться там. И так было ясно, что с этими дураками всё в порядке и продолжать они не собираются. Поэтому я поспешила в домик.
Шла и размазывала слезы по щекам, что буквально душили меня. А еще обида. Жгучая, горькая и такая выворачивающая. Ведь Руслан обещал, дал слово, что не тронет Артема… И к чему все это привело? Я искренне считала именно Огарёва виноватым в этой драке. До сих пор меня не отпускал ужас от той жестокости, с которой Руслан разделывался с противником.
А ещё меня пугала другая мысль. Дашка… Если бы она не привела Тему, все ведь могло сложиться иначе. Не было бы никакой драки, любимый бы не вспылил, а я не утирала бы свои сопли, размышляя о подобных вещах.
Сидя на кровати в одиночестве, постепенно успокаивалась. Трудно было представить как теперь мы сможем все находиться на одной территории. Смеяться, шутить, отдыхать… Это вообще возможно?
Хлопнула дверь, отвлекая меня от мыслей и непроизвольно заставляя вздрогнуть. В комнату вошел Рус. Хмурый и молчаливый, он напоминал грозовое облако. От чувства надвигающегося циклона меня внутренне передернуло. Так холоден и чужд он был в этот момент. Костяшки сбиты. Волосы растрепанные, на футболке пыль и прилипшие еловые иголки.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — тихо и нерешительно обратилась к нему, не зная, куда деть руки от волнения.
— Нет, — прозвучал сухой и категоричный ответ. Огарёв достал свою сумку и стал в ней искать что-то, не поворачиваясь ко мне.
— Это ненормально, Руслан. Зачем ты с ним подрался? — не отступала, мне хотелось понять его мотивы и разрушить эту давящую пропасть, что образовалась между нами. Мне физически было плохо во время ссор с ним.
— Он давно напрашивался, — бросил безэмоционально любимый, достав чистую футболку, и принялся снимать с себя грязную одежду.
— И всё? Это всё, что ты можешь сказать? — поразилась, хватая воздух ртом. — Давай тогда будем бить всех, кто со мной разговаривает…
— Ты слепая или притворяешься? — резко развернувшись, приблизился Огарёв. Желваки четко выделялись на его скулах, глаза прожигали яростью, а от него исходила волна гнева. Меня будто мешком придавила его энергетика.
— А-м-м… — выдавила из себя что-то нечленораздельное, невольно делая шаг от него, упираясь спиной в стену.
— Он, как паразит, влез в наши отношения в стремлении нагадить. Ты либо понимаешь и тебя это устраивает, либо… ты не совсем умная, — хрипло выдохнул Рус, приблизившись. Руки его упёрлись по обе стороны от меня, словно заключая в капкан.
— А может, это у тебя от ревности башню сносит? — проглотив обиду на характеристику моих умственных способностей, спросила спокойно.
— Еще скажи, от беспочвенной, — сжимая своей рукой мой подбородок и почти касаясь моих губ, жестко припечатал. — Алиса, моя женщина — только моя. Ты либо принимаешь эти правила, либо закончим все здесь и сейчас.
— Я и так только твоя… — сипло прошептала, ловя его дыхания, задыхаясь от накатывающей страсти и желания, прикрывая глаза, млея в его руках. Сумасшествие. Меня крутило в каком-то эмоционально торнадо.
— Это лишь слова. А мне нужны действия, — прикусывая мою нижнюю губу и оттягивая ее, рыкнул Огарёв. Мое тело пронзило электрическим разрядом.
Да, я хотела его. В этом домике, прямо сейчас. Только его. Всегда. Этот бес забрал моё сердце и разум… Даже страшно от таких чувств, в которых ты можешь потерять себя без остатка…
— Руся-я-я… — простонала, забывая напрочь про Тёму, про драку, вообще про всё. — Хочу тебя…
Мне так стыдно сознаваться в подобном. Щеки пылают. Не целуй меня Рус в этот момент так упоительно и сладко, я бы струсила и сбежала. Раньше мне казалось, что непристойно девушке самой просить о близости. Во мне будто стоял какой-то барьер. Да и весь мой сексуальный опыт ограничивался любимым. Именно с ним была первая близость, первый поцелуй и всё остальное.
Но Огарёв будто ждал этих слов. Они завели его, одурманили. Мой сарафан полетел на пол. Ладони грубо и в то же время приятно заскользили по моей груди и талии, сжимая и сминая нежную кожу. Приподняв меня, Руслан заставил ногами обвить его талию, крепче вжав моё тело в стену, прижимаясь к моей пульсирующей плоти своим возбужденным пахом. Постанывая, имитировала движения, как при сексе, зарываясь руками в его жесткие волосы, оттягивая их. Ловя его губы, отвечая на его развязные поцелуи. Мысли наши только об этом, дыхание одно на двоих. Всё так торопливо, так несдержанно. Пальцы мои дрожали, во рту пересохло. А любимый резким
