попала ни на одну встречу выпускников. Контакты со школьными подругами постепенно иссякли. В телефонной книжке, конечно, все номера записаны, но то времени нет созвониться, то повода.
Вроде бы в одной стране живём и даже не очень далеко друг от друга, а будто на разных планетах.
— Ты торопишься? Может быть, выпьем кофе? — предлагает, и я, конечно, с радостью соглашаюсь.
Мы устраиваемся в уютном уголке небольшого кафе тут же в торговом центре. Я заказываю зелёный чай, поскольку иду с фитнеса, а он берёт себе кофе и какой-то эксклюзивный пирог, который официантка нам настойчиво рекламирует.
Дима хорошо одет. Видно, что дела у него идут неплохо. Он всегда был толковым и энергичным парнем, не сомневаюсь, что многого добьётся в жизни.
— Рассказывай, как там наши. Сто лет не видела их и не слышала. Я с Воробьёвой столкнулась как-то… дай-ка вспомню… То ли в прошлом, то ли в позапрошлом году. Она сюда в командировку приезжала. И всё — больше никого и ничего.
— Да я тоже не особо. Учёба, работа. Я политех окончил. Со мной Гончаренко учился. А потом он в магистратуру умотал куда-то в столицу, я с ним больше не пересекался. Говорят, женился там. Максименко видел относительно недавно, он тоже жениться осенью собирается. Здоровый бугай стал — жесть.
— Он никогда мелким и не был. Каким спортом он занимался, не напомнишь?
— Борьбой какой-то. Сейчас завязал после травмы, в охране работает. Вроде неплохо устроился. Слышала, Арина выиграла чемпионат по фехтованию? Теперь, наверное, на Европу поедет.
— Круто…
— Машка Сергеева второго ребёнка недавно родила. Видел её с коляской необъятных размеров, — широко разводит руки. — А ты-то сама как? Говорят, замуж за олигарха вышла…
— Не так чтобы за олигарха, но да, не бедствуем, — говорю с гордостью. — Магистратуру на историческом окончила, в аспирантуру поступаю.
— Ну тебе сам бог велел. Твой папа, кстати, у моей соседки в универе преподавал. Вот она с ним наплакалась…
— Он на пенсию ушёл уже.
— Представляю, как студенты перекрестились, — смеётся.
— Скажешь тоже. Вспомни, какая Гаврилова была у нас строгая. А как мы её любили…
— Таких, как Евгения Санна, больше нет, она — единичный экземпляр. Кстати, тоже на пенсию то ли ушла, то ли ушли.
Мы болтаем не меньше часа. Я узнаю неимоверное количество сплетен о наших одноклассниках. Это просто фантастика! А говорят, что парни не болтают и не сплетничают.
О себе Дима почти не рассказывает, а мне очень интересно. Я в него была влюблена до умопомрачения в последних классах школы. И он, конечно, об этом знал. Но предпочитал других, чем очень болезненно ранил моё самолюбие.
Ловлю его восторженные взгляды и злорадно улыбаюсь. Раньше надо было смотреть в мою сторону. Теперь — видит око, да зуб неймёт.
В последнее время мысли об измене мужа слегка подорвали мою самооценку. И Димино восхищение мне как бальзам на душу.
Болтала бы с ним ещё очень долго. Но, к сожалению, мне нужно уходить.
— Дима, я должна бежать. Позвони мне как-нибудь, ещё кофе выпьем. Кого увидишь или услышишь из наших — привет передавай.
Тороплюсь домой, но застреваю в пробке и приезжаю после мужа.
— Где ты ходишь? — Влад бросает с порога недовольно. — Я уже полчаса дома, а тебя всё нет. Неужели так сложно спланировать свои дела?
— Я после тренировки одноклассника встретила, перекинулась с ним парой сплетен, а потом в пробке застряла, — оправдываюсь.
Чувствую свою вину. Знаю, что муж не любит приходить домой в моё отсутствие. Не стоило мне так долго сидеть с Майоровым.
— Сейчас я накормлю тебя ужином, всё готово. Иди мой руки.
Отправляюсь сразу на кухню и накрываю на стол.
— Хоть бы переоделась, — муж продолжает злиться. — Пришла с улицы в грязной одежде и в кухню к еде эту заразу понесла?
Он прав, хотя мне обидно слышать упрёки. Бросаю сервировку стола и бегу переодеваться в домашнее платье. Влад — чистюля, обожает стерильность и порядок. А я так растерялась, что даже не подумала, что в уличной одежде нельзя…
Возвращаюсь — муж сидит за столом и что-то читает на смартфоне. Наверняка голодный, потому и злой. Меня снова и снова гложет совесть. Я суечусь, тороплюсь положить Владу еду. Он не отрывает глаз от экрана и откладывает телефон в сторону лишь когда берёт в руки приборы.
Путь к сердцу мужчины лежит через желудок — эту истину я помню, и в последнее время постоянно совершенствую своё кулинарное мастерство, чтобы угодить Владу.
Обожаю наблюдать, как он с аппетитом поглощает домашнюю еду. Жду от него похвалы. Обычно он не стесняется выражать одобрение. Но сегодня явно не мой день. Муж молчит, а на мой робкий вопрос, понравился ли ему ужин, бурчит:
— Подлива какая-то странная. То ли ты пересолила её, то ли со специями не угадала.
Я на автомате киваю и зачерпываю немножко, чтобы попробовать и понять, что с ней не так. Но, на мой взгляд, она отличная. Разве у нас вкусы настолько разные? А может, он просто не в духе?
День за днём я начинаю подмечать мелочи, которые раньше не бросались в глаза: Влад часто выражает недовольство, причём не всегда заслуженно. Может быть, так было и раньше, характер у него — не слишком покладистый. Но теперь я как никогда стараюсь ему угодить и ловлю каждую похвалу. Поэтому меня особенно больно ранят придирки и невнимательность.
А ему — плевать. Однажды я пытаюсь обратить его внимание на несправедливость, но это заканчивается конфликтом.
Наконец экзамены в аспирантуру позади. Я сдала всё на “отлично”, поэтому можно быть уверенной, что меня возьмут, даже не дожидаясь официальных списков поступивших.
С Владом в последние дни у нас натянутые отношения. Я устала добиваться его. Это слишком утомительно и безрезультатно. Отношения — это всегда вклад от двоих. Одна я не тяну…
За последние две недели Дима писал несколько раз и предлагал встретиться поболтать. Это немного странно, учитывая, что формальный ритуальный танец встречи одноклассников, не видевшихся более шести лет, мы уже сплясали. Посидели, посмотрели друг на друга, кофе-чай выпили, обменялись сплетнями и новостями. Зачем снова встречаться?
Меня это напрягает. Наверняка будет о чём-то просить. Может, ищет более денежную работу или хочет пристроить знакомого. Или, что ещё хуже, планирует попросить деньги в долг.
Других вариантов нет. Сколько ни думаю — фантазия не подкидывает ничего адекватного. Не ухаживать же за мной он надумал. Дима — далеко не дурак, наверняка
