Сашка спрыгнул с автобусной подножки и огляделся. Под ржавым козырьком остановки сидела на щербатой лавочке компания из пяти парней. На вид они были его ровесниками, лет по пятнадцать.
Автобус зашипел дверцами и, дребезжа, потащился дальше. Парни молча разглядывали приезжего, и даже не столько его самого, сколько его новенький, со множеством карманов рюкзак.
Сашка был не из тех, кого принято называть уличными пацанами. Мама следила за тем, чтобы он не бегал где-то с утра до ночи, а уделял время книжкам, да он и сам любил читать. Впрочем, попытка отдать Сашеньку в музыкальную школу вместе с Верочкой встретила решительный с его стороны отпор, несмотря на то что преподаватели в один голос называли его слух чуть ли не абсолютным. Но, в общем, увлекательное занятие под названием «гонять собак» отнимало не все его время. Однако он обладал быстрым и точным умом, так что и этого времени ему хватило, чтобы к пятнадцати годам отлично разбираться в особенностях не скованных условностями человеческих отношений.
С первого же взгляда на хмурых пацанов Сашка понял, что по-доброму он с ними вряд ли разойдется. Но не убегать же было от них! Тем более что и спросить о расположении лагеря, кроме них, было не у кого.
– Привет, – сказал он.
– Здорово, – ответил только один мальчишка, рыжий и лохматый.
Остальные сделали вид, будто приветствие обращено не к ним.
Ну да не очень были нужны их приветы.
– Где тут у вас байдарочники лагерем стоят? – спросил Сашка.
Пацаны молчали.
– Вон там, – наконец махнул рукой рыжий. – Километра три.
– Спасибо, – сказал Сашка и, не прощаясь, пошел по дороге.
Он спиной чувствовал вонзившиеся ему в спину взгляды, и расслабляться под этими взглядами явно не стоило.
Конечно, он не ошибся. Пацаны догнали его сразу, как только он скрылся за поворотом дороги. Сашка успел резко обернуться за секунду до того, как один из них, самый высокий – впрочем, не выше, а даже ниже Сашки, – успел сбить его с ног коротким тычком в спину.
Кулак долговязого попал в пустоту. Кричать что-нибудь возмущенное, вроде: «Пятеро на одного, да?!» – не имело смысла. Тем более что их было уже не пятеро, а четверо: рыжий куда-то исчез.
– Давай мешок! – отрывисто, зло бросил долговязый.
Вместо ответа Сашка двинул его кулаком в ухо. Ну, не объяснять же, в самом деле, почему он не собирается отдавать им рюкзак и вообще выполнять их требования.
Через пять минут драка была в разгаре. Хоть Сашка был не по годам высок ростом и широк в плечах – сказалось плавание на байдарках, да и просто плавание, которым он занимался с первого класса, – но против четырех деревенских парней ему было, конечно, не выстоять. Они все-таки сбили его с ног и набросились все вместе. От чьего-то сильного удара огнем загорелась скула и потемнело в глазах.
– Э, ты че?! – сквозь звон в ушах вдруг услышал Сашка. – Ты за этого фраера, че ли, да?!
Он не столько увидел, сколько догадался, что парни отвлеклись от него, и тут же вскочил на ноги, хотя минуту назад ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Голова гудела, но он уже не обращал на это внимания.
Парни отвлеклись от него только потому, что набросились на рыжего. Пожалуй, даже с большим остервенением, чем только что на Сашку.
– На своих… за этого… гада… да?! – наперебой орали они.
Рыжая голова мелькала между их кулаками. Не раздумывая, Сашка бросился в гущу драки.
Вдвоем против четверых – это уже было полегче. Тем более что рыжий оказался крепким парнем, да и Сашкины силы от поддержки удвоились. Но перевес с их стороны все-таки не был решающим, и не похоже было, что победа дастся легко.
– Эт-то что тут такое?! – вдруг прогремело у них над головами.
Голос был такой грозный, что местные, как воробьи, порскнули в разные стороны. Сашка и рыжий остались одни в кипящем кругу только что бурлившей драки. Перед ними стоял мужчина лет сорока и смотрел суровым взглядом.
– Кто такие? – рявкнул он. – Что здесь делаете?
– Ломоносов, – тяжело дыша, сказал Сашка. – Александр Ломоносов. Я на соревнования байдарочников приехал.
– О! – обрадовался мужчина. – Так это я тебя, значит, к автобусу встречать иду? – И тут же сделал еще более суровое лицо. – Хорош спортсмен! Не успел до лагеря добраться, уже в драку влез.
– Это не он, дядь, – вступил в разговор рыжий. – Это его… ну… его в драку влезли.
Изъяснялся рыжий коряво, но смотрел при этом прямо. И чувство, которое выражал взгляд его больших миндалевидных глаз, тоже было прямым.
– Его в драку влезли? – усмехнулся мужчина. – Ладно, разберемся. Пошли в лагерь. Меня зовут Анатолий Степанович, – представился он. – Отвечаю за вас, гавриков. Чтобы вас в драку не влезали.
Сашка взял рюкзак и собрался уж было идти за Анатолием Степановичем. Но оглянулся и увидел, что рыжий стоит на месте.
– Ты что? – сказал Сашка. – Пошли.
– Да я-то чего пойду? – уныло шмыгнул носом тот. – Я ж не ваш…
– Наш, наш, – махнул рукой Александр. – Все равно же тебе к ним возвращаться нельзя, – проницательно добавил он.
– Это да, – кивнул рыжий. – Переждать бы надо. Пашка меня зовут.
Рыжий пошел рядом по тропинке. Деревья здесь, на Севере, были карликовые, и шум их маленьких веток не нарушал тишины.
– Слушай, – спросил Сашка, – а с чего ты вдруг за меня драться полез? Они же тебе свои.
– И что с того, что свои? – пожал плечами Пашка. – Все равно не по справедливости это.
Он не возмущался, ничего не доказывал. Просто смотрел этим своим прямым, спокойным взглядом, в котором выражалось только одно чувство – то же самое, которое он называл словами, неважно, отчетливыми или корявыми. И эта прямота, эта простота и ясность чувств и мыслей была в нем главной, составляла самую его сущность.
– Ты на байдарке умеешь плавать? – спросил Сашка.
– На лодке могу. На байдарке не пробовал.
– Ничего, мы на неделю сюда. Научишься.
– А не попрут меня с вашего лагеря? – опасливо поинтересовался Пашка. – Жратвы-то на меня не приготовлено.
– Не попрут, – уверенно ответил Сашка. – Договоримся как-нибудь. И едой поделимся.
Пашка освоился в байдарочном лагере так быстро, как будто не прибился к нему случайно, а всю жизнь здесь провел. Уже к вечеру он командовал приготовлением ужина на костре – мало кто из городских ребят имел представление о том, как это делается, – и покрикивал на дежурного, который чуть не превратил кашу в угли. В соревнованиях он, конечно, не участвовал, потому что не был на них заявлен, но во всех остальных делах участвовал самым активным образом.
Однажды Сашка вспомнил:
– А дома-то не сказал ты, куда идешь. Родители тебя, может, уже с милицией ищут.
