На этом, как я думал, все должно было закончиться. Я считал, что эта книга станет широким жестом, который был ей так нужен, чтобы пустить меня обратно в свою жизнь. Книгу должны были издать только через несколько месяцев, и в распоряжении Тессы еще оставалось время, чтобы заниматься тем, чем она занимается в этом гребаном Нью-Йорке.
Я больше не могу здесь сидеть. У моего недавно обретенного терпения тоже есть предел, и я его достиг. Меня охватывает абсолютное омерзение при одной только мысли о том, что Тесса, злясь на меня, бродит по огромному городу в одиночестве. Ее нет уже довольно долго, а мне еще предстоит объяснить ей очень многое.
Я хватаю и засовываю в карман последнюю страницу книги, не позаботившись о том, чтобы ее сложить. Затем отправляю сообщение Лэндону, чтобы он не запирал дверь, если вернется домой или пойдет куда-то, и выбегаю из квартиры, чтобы найти Тессу.
Однако мне не приходится долго искать. Выбежав на улицу, я обнаруживаю ее сидящей на ступенях дома. Ее глаза устремлены в пустоту, взгляд тяжелый и сосредоточенный. Она не замечает меня, когда я приближаюсь. Только когда я усаживаюсь рядом, она поднимает голову, но выражение ее лица все такое же отстраненное. Я внимательно смотрю, как ее взгляд постепенно смягчается.
– Нам нужно поговорить.
Она кивает и отводит глаза, ожидая объяснения.
– Нам нужно поговорить, – повторяю я и смотрю на нее, усилием воли заставляя свои руки спокойно лежать на коленях.
– Да уж, – выдавливает она улыбку. Ее коленки испачканы, и на них проступают вспухшие красные царапины.
– Что произошло? Ты в порядке? – Мой план держать руки при себе летит ко всем чертям, когда я дотрагиваюсь до ее ног, внимательнее изучая ранки.
Она отворачивается: щеки и глаза покраснели.
– Я просто споткнулась.
– Ничего из того, что сейчас произошло, не должно было случиться.
– Ты написал книгу о нас и показывал ее разным издателям. Хочешь сказать, это было непреднамеренно?
– Нет, я имею в виду вообще все. Тебя, меня, все остальное. – Из-за повышенной влажности подбирать слова оказывается гораздо сложнее, чем я думал. – За этот год я словно прожил целую жизнь. Узнал столько всего нового о себе, о жизни и о том, какой должна быть жизнь. У меня был такой идиотский взгляд на все. Я ненавидел себя, ненавидел всех, кто был рядом.
Тесса молчит, но по ее дрожащей нижней губе я понимаю, что она прилагает усилия, чтобы сохранять невозмутимое выражение лица.
– Да, это трудно понять, большинство людей не понимает, но самое ужасное чувство в мире – ненависть к себе. А я сталкивался с ней каждый божий день. Это не оправдание моим действиям. Мне никогда нельзя было так относиться к тебе, и ты имела полное право уйти от меня, что и сделала. Единственное, на что я надеюсь, – что ты прочитаешь книгу целиком, прежде чем принять решение. Ты не можешь судить о книге, не прочитав ее от начала до конца.
– Я стараюсь не осуждать, Хардин, правда, но это слишком. Я отвыкла от таких вещей, совсем не ожидала, что это произойдет, и до сих пор не могу во всем разобраться. – Она трясет головой, будто пытаясь избавиться от стремительных мыслей, вспыхивающих в глубине ее прекрасных глаз.
– Я знаю, детка, знаю. – Когда я беру ее за руку, она вздрагивает. Я нежно переворачиваю ее ладонь кверху, чтобы осмотреть ранки. – Больно?
Она кивает, позволяя мне провести вокруг царапин кончиком пальца.
– Кто вообще захочет ее читать? Вряд ли она приглянется хоть одному издателю. – Тесса отворачивается от меня и внимательно смотрит на город, который каким-то образом продолжает жить своей жизнью, такой же суетливый, как и всегда.
– Многие, – пожимаю я плечами, и я говорю правду.
– Почему? Это ведь настолько… нетипичная любовная история. Я прочитала только небольшой отрывок, но поняла, сколько в ней безысходности.
– Даже проклятым нужно поведать свою историю, Тесс.
– Ты не проклят, Хардин, – говорит она, несмотря на то что наверняка до сих пор чувствует себя преданной.
Я вздыхаю, отчасти соглашаясь с ней:
– Возможно, дело в надежде на спасение? А может, и нет. Конечно, некоторым людям хочется читать только обычные счастливые истории о любви, но есть и другие, и их миллионы. Они не идеальны и прошли через кучу дерьма в своей жизни. Может, поэтому они связывают нашу историю с собой? Может, кто-то из них увидит во мне себя и, черт, – я провожу дрожащей рукой по шее, – черт, может, кого-то наши ошибки смогут чему-то научить.
Я извергаю слова на бетонные ступени, и теперь она не сводит с меня глаз. Я все еще вижу на ее лице неуверенность, и это заставляет меня говорить дальше:
– Может быть, иногда все не делится только на черное и белое. Может быть, не каждый человек идеален. За свою жизнь я причинил много боли и тебе, и другим людям. Я сожалею и никогда не забуду об этом, это больше никогда не повторится. Но дело в другом. Эта книга стала для меня возможностью выплеснуть накопившееся. Еще одна разновидность терапии. Я мог писать все, что хотел и чувствовал. Это я и моя жизнь, и я не единственный человек, который совершал ошибки, целую кучу ошибок. Если люди будут судить меня по темной части моей истории, это их право. При всем желании я не могу угодить всем, но знаю, что больше таких людей, как мы с тобой, Тесса, и они захотят увидеть, как кто-то признал свои проблемы и боролся с ними по-настоящему.
Уголки ее губ приподнимаются, и она вздыхает, слегка покачивая головой:
– А что, если им не понравится? Что, если они даже не станут читать книгу, но возненавидят нас за ее содержание? Я не готова к подобному вниманию. Не хочу, чтобы люди обсуждали мою жизнь и меня.
– И пусть себе ненавидят. Кому какое дело до того, что они думают? Они все равно бы это не прочитали.
– Просто… Я не могу решить, что сама думаю по этому поводу. Что это вообще за любовная история? – Ее неуверенный голос дрожит.
– Это любовная история, которая не обошлась без настоящих проблем. Это история о прощении и безусловной любви, показывающая, насколько может измениться, по-настоящему измениться человек, если только приложит достаточно усилий. Это история о том, что все возможно, когда речь заходит о восстановлении себя. Если есть на кого положиться, если кто-то любит тебя и не сдается, можно выбраться из тьмы. Это история о том, что, неважно, какие родители у тебя были или на что ты подсел, можно преодолеть что угодно и стать лучше. Вот о чем история «После».
– «После»? – Она вскидывает подбородок, прикрыв рукой глаза от солнца.
