колеблясь, ответила:
— Она рассказала, что солгала о том, что видела, как ты ушла со своим братом. Что это Сесилия забрала твои вещи. Что своими глазами видела твою записку Грею, потому что Сесилия показала ее ей. И что Сесилия отнесла все это Бадди, и Сесилия сказала ей и Кортни, что Бадди сжег твою записку и выбросил твои вещи в мусорку.
Я так и предполагала, теперь все пробелы были заполнены, но, как и в случае с Кейси, мне не хотелось этого подтверждения. Мне было ненавистно сознавать, что оставленные мною вещи, которые я купила на честно заработанные деньги, выбросили в мусор. Я ненавидела то, что Сесилия, Присцилла, неизвестная мне Кортни и презренный Бадди Шарп прочитали грустную записку, которую я в отчаянии написала Грею, где объяснила, почему уезжаю, что надеюсь вернуться, и как сильно я его люблю.
И мне было ненавистно осознавать, что она превратилась в пепел и давно развеяна по ветру.
— Еще она рассказала, что ей тогда это не понравилось, и она попыталась отговорить Сесилию и Кортни участвовать во всем этом, но Сесилия есть Сесилия, Кортни есть Кортни, и у нее ничего не вышло. Прежде чем план был приведен в исполнение, они отреклись от нее. Она усвоила урок, не правильный, а тот, которому они ее научили, и вступила с ними в сговор. Ей это никогда не нравилось, и теперь, когда конюшни Грея нет, а вместе с ним и тех лошадей, она не может жить с этим грузом. Так она мне и сказала, а еще она пошла в участок и рассказала все Ленни. Для него это просто информация, он ничего не может с ней сделать, просто заполнить пробелы, но все же она это сделала. Сейчас Сесилия и Кортни с ней не общаются, но ей уже все равно. На собственном горьком опыте она убедилась, что лучше не дружить ни с кем, чем дружить со змеями.
Я полагала, что все это было правильно, хотя по-прежнему не понимала, что двигало Присциллой. С другой стороны, у меня было не так уж много друзей, но мне повезло с теми, кто у меня был, для меня они стали самыми лучшими.
— Не знаю, что с этим делать, Норри, — сказал я, она снова наклонила голову и одарила меня еще одной легкой улыбкой.
— Ничего, что-нибудь, все, что угодно. Но ты заслуживаешь знать это, и заслуживаешь того, чтобы иметь возможность что-то предпринять, если захочешь. Так что, теперь у тебя есть и то, и другое. Тебе выбирать.
Я кивнула.
Она встала, и по ее позе я поняла, что она закончила, вероятно, стремясь уйти до возвращения Грей домой, поэтому я тоже поднялась.
— Мне лучше уехать, — пробормотала она.
— Ладно, — пробормотала я в ответ.
Она посмотрела на меня снизу вверх.
— Спасибо, что уделила мне время, Айви.
— Спасибо, что нашли время приехать и поговорить со мной, Норри.
Она снова пристально посмотрела на меня и слегка улыбнулась в ответ. Той самой печальной улыбкой.
Затем прошептала:
— Я рада, что Грей нашел хорошую, сильную женщину.
О Боже.
— Держись, Айви.
— Я буду, — пообещала я, и, определенно, так и сделаю.
Она кивнула и направилась к своей машине.
— Норри, — позвала я, она остановилась и обернулась. — Я передам Грею ваш рассказ.
Она покачала головой.
— Я не поэтому рассказала тебе это, милая.
— Знаю, но я все равно передам его Грею.
Она выдержала мой взгляд, затем снова кивнула.
— Ладно, Айви.
— Всего хорошего, — тихо сказала я.
— Тебе тоже и будь осторожна.
Настала моя очередь кивнуть.
Она подошла к своему внедорожнику, села, завела его и уехала.
Я наблюдала за дорогой.
Потом я зашла внутрь, чтобы проверить, как там мои пирожные.
Я достала их из духовки, и они охлаждались на решетке, когда открылась задняя дверь. Я повернулась и увидела Сонни, протиснувшегося до пояса в проем, все еще не отпуская дверную ручку.
— Ты в порядке? — спросил он, пристально глядя на меня.
— Да, Сонни. Я в порядке, — тихо ответила я.
— Он прошел через разлуку Абеля с ней, — заявил Сонни, и я моргнула.
Он еще не закончил.
— Прошел через его упрямство и отказ принять ее обратно.
Я перевела дыхание, затем кивнула.
— Мужчина делает то, что должен делать мужчина, даже если это глупость.
— На мой взгляд, это правильно, — ответила я.
— Так и есть, — ответил Сонни, но продолжил: — Когда я подумал, что история повторяется, это вывело меня из себя. Но все обернулось иначе. Ты выносишь уроки из этого, девочка, из всех этих проблем, что являются составной частью нашей жизнью, и находишь в себе силы вести за собой Грея. Тебе досталось сильнее, чем другим, но у каждого свой крест, который он должен нести. Ты терпишь, снова и снова, и делаешь это вместе с ним. Потому что проблемы всегда есть и будут, но в тебе достаточно сладости, чтобы навсегда смыть горечь. Вдвоем, вы с Греем, справитесь со всем, и насладитесь этой сладостью.
— Сонни, — улыбнулась я, — я вкусила достаточно горечи, чтобы хватило на всю жизнь. Теперь я пеку пирожные на кухне, на которую, как только я впервые вошла, поняла, что хочу заходить по десять раз на дню, каждый день до конца своей жизни, и это кухня мужчины, увидев которого, я сразу поняла — какой он. Я поняла. И, милый, ты точно знаешь, что я поняла. Ничто не может отнять у нас эту сладость.
Сонни уставился на меня. Затем улыбнулся.
Потом пожаловался:
— Я умираю на этой жаре. Я возвращаюсь к работе, а ты принеси мне стакан лимонада. И побольше льда.
И он исчез за закрывшейся дверью.
И прежде чем приступить к приготовлению глазури, я отнесла Сонни стакан лимонада с большим количеством льда.
*****
Пять часов спустя...
— Мне не следовало тебе говорить? — тихо спросила я.
Я развалилась в основном на Грее, но частично на диване, и только что рассказала ему о визите его матери. Телевизор работал, но я отключила звук. Я полностью завладела вниманием Грея, а
