реагирую?
Айдар за этот год почти не изменился. А вот Сафичка — да. Стала взрослее и серьезней. Вытянулась. Правда щечки все такие же тискательные. И Айдара любит так же сильно.
Сейчас вот сидит у него на коленях. Тычет пальцами в раскрытую мужскую ладонь, слушая. Мне кажется, что покорно.
— Веришь мне? — Айдар спрашивает с надеждой. Я понимаю, что если ворвусь сейчас — то в середину разговора. Поэтому не тороплюсь.
Айдар старается сдержать улыбку. И я тоже моментально заражаюсь.
— Ай, бабасы! — Сафие же реагирует эмоционально. Цокает языком и взмахивает ручкой. Покорность померещилась. Чем дальше в лес — тем ярче чувствуется характер. Боюсь, мы еще попляшем. Или не боюсь. — Это всё разговоры! — Дочка складывает пальцы подушечками вместе и трясет ручкой. У итальянцев насмотрелась. — Мне анне объяснила все. Женщина должна стоять на своих ногах! А с вас, мужчин, — показывает на отца пальцем, — нужно подписку брать!
Айдар прокашливается. Я тянусь ладонью ко рту. Глаза расширяются. Я даже не помню, чтобы когда-то говорила такое Сафие. Хотя мы много разговариваем. И Айдар тоже много. Нам важно, чтобы дочка знала — мы всегда на ее стороне. И она сможет все, что захочет. Ей для этого никто не нужен. Только желание и усердие.
— Подписку? — Айдар переспрашивает, у меня загораются уши. Расписку, господи… Я же шутила!
— Да, подписку. Анне сказала, придет время, мы с ней вдвоем составим…
У меня аж глаза закатываются. Салманов кашляет еще раз. Мне кажется, он был не готов к феминистичным разговорам нашей малышки.
— А что вы туда впишете? — Спрашивает, а мне и самой интересно.
Сафие вздыхает, начинает перечислять:
— Меня муж должен кормить мороженым. Цветочки. Поцелуи. Машину! А потом я учиться пойду!
— Так может сначала учиться, потом уже муж, Сафие-ханым?
Я не сдерживаюсь, заглядываю в гостиную. Видит меня только Айдар. Его взгляд поднимается. Я делаю вид, что деловая и дочка сейчас не палит наши с ней женские разговоры. Показываю телефон и складываю губы в «тебе звонят». Айдар не ссаживает Сафика. Прикладывает палец к губам и кивает на дочку. Мол, слушает. И я должна послушать.
— Колечко должен подарить! А я еще подумаю, хочу я замуж или нет… Подписку же еще подпишем!
— А ты мне подписку покажешь? — Айдар спрашивает, Сафие думает. Трет подбородок, потом кивает.
— Да. Мама сказала, ты авокад. Тебе можно показать.
— Спасибо, ханым, что не помидор.
У меня их ушей аж пар валит, а Сафие еще не знает, что такое ирония, поэтому продолжает:
— Но ты должен понимать, бабасы: женщина права не отдает! Она может де-ге-нировать!
— Делегировать, Сафие-балам.
— Да, деленировать. А мужчина должен исполнять. Потому что что?
Сафие ждет ответа, разведя ручки. Взгляд Айдара снова взлетает ко мне.
— Потому что мама так сказала?
Беззвучно цокаю языком и увеличиваю глаза. Вот наглец!
Он еле держится и не смеется. Да и я тоже.
— Нет, баба. Не потому! Потому что сила мужчинам дана, чтобы защищать слабых, а не обижать их, понимаешь?
Мы вдвоем смотрим уже на дочку. Я не помню, чтобы такое говорила. Вполне возможно, это она сама.
И мы ей очень гордимся.
Айдар тянется к дочкиному лбу и целует. Я шире открываю дверь.
— Понимаю, ханым. Исполнять и защищать. Машинку. Цветочки. И сладости. Про учиться подумай, пожалуйста…
— И никакого принуждения, — я захожу в гостиную вместе с главным условием будущей подписки. Сафие оглядывается.
Айдар все же встает с дивана, ссадив дочку с колен. Идет ко мне, забирает из рук телефон, но не отходит. Прижимает трубку к уху, а губами — к моему виску, обнимает за талию. Я кладу голову ему на плечо. Прикрываю глаза, слыша интимное: «а моя расписка где?», улыбаюсь.
Беру его руку своими и прикладываю к животу. В ладонь тут же бьет маленькая ножка.
По нам с Айдаром проходит дрожь.
Он прокашливается и глухо произносит:
— Да, Слав…
— Что такое принуждение, анне? — а вопрос Сафика достается мне. Я оборачиваюсь. Вжимаюсь носом Айдару в плечо, а над ним смотрю на дочку. Глажу руку мужа. Думаю…
— Ты не узнаешь, ханым.
Вряд ли ее удовлетворяет такой ответ, но я хочу дать именно его.
Поворачиваю голову к Айдару. Мы встречаемся глазами. Он говорит о чем-то серьезном со Славой, но и меня наверняка слышит.
Мой путь был сложным. Что такое принуждение — я знаю.
И сейчас я с уверенностью могу сказать: безопасность в отношениях женщине дает не мужское превосходство, а чувство равенства с ним.
Второй раз я вышла замуж по любви. Сознательно. За равного.
Не на три года, а на всю жизнь.
И все девочки в моем роду сделают так же.
— Иншаллах, — произношу, смотря на Айдара. Это не вопрос, но ответа я все равно жду.
Айдару в ухо что-то говорит Слава. Пальцы мужа немного двигаются. Он гладит нас с дочкой и обещает:
— Иншаллах, ханым. Иншаллах.
папуля на крымскотатарском языке.
Кызым — доченька на крымскотатарском языке.
Балам — ласковое обращение к ребенку на крымскотатарском.
Никах — религиозный брак в исламе.
обращение к маме на крымскотатарском.
Никах — религиозный брак у мусульман
Талак — развод по правилам Шариата (троекратное произнесение слова «талак»)
ВСП — Высший совет правосудия (государственный орган, в полномочия которого в частности входит привлечение судей к дисциплинарной ответственности)
Иншаллах — междометное выражение, используемое мусульманами, которое означает: «если на то будет воля божья» (выражает надежду людей на то, что божья воля будет).
Фырланта — традиционный головной убор девушек-кырымлы.
Бекир Чобан-заде — выдающийся крымскотатарский поэт и ученый-тюрколог.
Балам — ласковое обращение к ребенку на крымскотатарском.
