— Уже поздно, Таша. Да и неудобно, вроде… Но я не знаю просто, что делать, куда звонить!
В голосе Бориса послышалось отчаяние. Уверенный, сильный мужчина в мгновение превратился в растерянного ребенка. Времени сомневаться не оставалось.
— Жди! Я уже еду! — крикнула Таша в трубку., . Неужели Маринку опять занесло к этому ее… к Диме?..
Перебирая на ходу все варианты возможных происшествий, она помчалась к Борису. В стекла машины зловеще хлестал дождь. Дурное предчувствие усиливалось.
Напряженный, взволнованный Борис встретил ее у ворот дома. Он стоял в одной рубашке под проливным дождем и ждал…
— Никаких известий! Сейчас буду звонить в милицию, в больницы…
— Борис! — мягко остановила его Таша, выпрыгивая из машины. — Пойдем в дом. Скорее!
Борис замер и посмотрел на нее непонимающими глазами. Таша взяла его за руку и чуть ли не насильно потащила в дом.
— Да что происходит? — возмутился он только в какой-то момент. — Где она?
— Борис, налей мне выпить, и себе налей, — распорядилась Таша. — И сними рубашку. Ты весь промок! Как дети?
— Спят…
Борис плеснул в стаканы коньяк и залпом осушил свою порцию. Таша последовала за ним. Теперь она не знала, что делать, что еще говорить. Повисла напряженная тишина. Они старались не глядеть друг на друга. Настенные часы глухо отсчитывали минуты. Даже кошка Нифа, обычно дремлющая в ногах у Бориса, не спала, ходила по комнате, недобро вглядываясь в пространство голубыми глазами.
— Как ты думаешь, она снова с ним? — вдруг тихо спросил Борис, уронив голову на руки.
— Я не знаю, — соврала Таша и едва не расплакалась от отчаяния. — Нет, этого быть не может!
Борис покачал головой и налил еще коньяка. Похоже, к этому моменту они уже оба знали точно, что происходит.
— Помнишь, — сказал Борис, подняв на Ташу усталые, погасшие глаза, — ты говорила, что все ее проблемы в том, что просто рядом нет того, кто бы ее по-настоящему любил. Настоящего, сильного мужчины, который сделал бы для нее все! Видит Бог, я ее очень люблю! Чего я не сделал для нее?
— Тебе не в чем себя винить.
— Таша! Она вернется? — спросил Борис почти умоляюще.
— Вернется, обязательно…
Таша не знала, так ли все будет, — она просто погладила Бориса по взъерошенным волосам. Он, успокоенный этим материнским жестом, положил голову ей на колени и, кажется, ненадолго задремал. В окна гостиной продолжал ожесточенно хлестать ноябрьский дождь. Вот тогда Таша впервые подумала, что, быть может, на самом деле она очень мало знала о том, что происходит в душе у Маринки. А может, Маринка и сама не знала ничего о себе еще за мгновение до того, как снова сорвалась в дождливую холодную ночь, которой, казалось, никогда не будет конца…
