- И ты…? – заранее зная ответ на этот вопрос по одной лишь реакции Громова, не удержался Авдеев.
- Немного вспылил, наговорил глупостей, - в общих чертах, нехотя, обрисовал ситуацию мужчина, - Она, судя по всему, обиделась. Точнее я думал так до тех пор, пока не встретил её вчера в офисе, всю такую довольную и равнодушную. Значит, я тут мучаюсь из-за своей нетерпимости к другим и поспешности, а она там развлекается и радуется жизни!
- О, да мы ревнуем?
- Вот еще! Делать мне больше нечего!
- Ревнуем, я говорю! – настаивал Максим. Притом, что в его голосе звучала такая уверенность, что Громов и сам готов был поверить, что может кого-то ревновать. Точнее не кого-то, а именно Владу… И осознание этого было таким странным.
- Нет! – сказал, как отрезал. В конце концов, даже если он и ревнует, об этом ведь не так и обязательно говорить вслух.
- Тох, будь мужиком! – знает гад на что давить! Чуть что, сразу – будь мужиком! Вот вечно этот Авдеев так!
- Да, ревную! К тебе, кстати, тоже! – выпалил гневно Антон, прежде, чем сообразил, что последние признание было явно лишним.
- Ко мне? С какой такой радости я удостоился такой чести? – непонимающе уточнил Максим, застыв на полпути с бокалом виски.
- Ты для нее, видишь ли, красивый мужик! – недовольно поморщившись, отводя взгляд, признался Громов.
- Неожиданно, но приятно! – с наигранным удовольствием, загадочно протянул Авдеев, - я всегда знал, что нравлюсь женщинам.
- Максим!
- Шучу! – сообразив, что в данном случае шутки с Антоном плохи, и он даже подобные заявления воспринимает в штыки, поспешил оправдаться мужчина, - У меня свадьба через неделю, если ты не забыл.
Повисла неловкая пауза. Максим, очевидно, ждал какой-то реакции со стороны Громова, но тот даже не знал, что ответить. Он только сейчас стал понимать, как был не прав. Авдеев мало того, что приехал к нему в трудную минуту, так еще и сидит здесь выслушивает его сумбурные эмоциональные признания. А сам Антон даже не удостоился извиниться, за то, что вел себя, как скотина и готов был при малейшей возможности унизить и морально растоптать друга…
- Макс? – спустя пару минут молчания, нерешительно протянул Громов.
- Что? – без каких либо эмоций, уточнил Авдеев, прокручивая в руках пустой бокал.
- Ты это… - нервно сглотнув, замялся Антон. Оказывается, не так-то просто признавать свои ошибки. А уж тем более просить прощение, - прости меня. За все.
- Да ладно тебе, - попытался отмахнуться мужчина.
- Макс, я серьезно ведь.
- Антон, кто старое помянет, - протягивая руку для рукопожатия, уверенно отметил Авдеев, усмехнувшись, - тому… сам понимаешь, что.
- А Нина? – бросая нерешительный взгляд на протянутую руку, не удержался от вопроса Громов.
- А что Нина?
Только дурак мог не понять, что имел в виду Антон. Или тот, кто и правда искренне настроен на примирение. В этот момент Громов и сам не знал к кому причислять Макса. Будучи на его месте, он вряд ли смог бы простить подобное по отношению к собственной девушке. И плевать на любые оправдания, типа – я не собирался никого насиловать, а только припугнуть. Не говоря уже об остальном…
- Сомневаюсь, что она будет в восторге от этого, - заметил Громов.
- Должен тебя огорчить, в то время, когда ты сегодня звонил, Нина была под боком и все слышала, - все так же продолжая держать протянутую руку, в ожидании ответа, отметил Максим, - Более того, именно ей ты должен благодарить за то, что я все-таки приехал. Думаю, что ты прекрасно понимаешь, что если бы она запретила, то… - на такое заявление Антон расплылся в ехидной усмешке, на что Авдеев уверенно оборвал любые замечания - И можешь называть это как хочешь! Хоть подкаблучник, хоть мямля. Ради неё и малыша я пойду на все. И я почему-то уверен, что не далек тот час, когда ты и сам поймешь, о чем я.
Оставив слова друга без ответа, Антон несколько мгновений продолжал смотреть на протянутую руку, прежде чем нерешительно заставил себя ответить тем же, и скрепить примирение крепким мужским рукопожатием. И как же все-таки чертовски приятно было осознавать, что былая дружба не угасла и по прошествии многих лет и разных, не самых приятных событий. Максим простил его. Более того, он поддержал и принял Антона со всеми его тараканами. Единственный и настоящий друг. Единственный кому можно доверится, не боясь быть высмеянным…
- Максим, знаешь, а я тебе сейчас даже завидую, - после очередного выпитого в немом молчании бокала виски, честно признался Антон, - любимая женщина, дети на подходе. Наверное, хорошо чувствовать, что есть кто-то, кому ты действительно нужен.
- Да. Знаешь, это действительно самое большое счастье. Любить и знать, что тебя тоже любят. Притом не за что-то, а просто так, потому что по-другому нельзя, - задумавшись, признался Авдеев, - А что тебе мешает самому завести семью? Родить ребенка?
- Да ты что! – расширив от ужаса глаза, наигранно возмутился Громов. Он и сам уже стал задумываться о подобном, но… Казалось, что признайся он кому-то еще, то это будет последней каплей, когда отступления назад уже не будет, - Я не создан для семьи!
- А Влада?
- А что Влада?
- Ну, ты же любишь её? – с нажимом уточнил Максим, пытаясь поймать в выражении лица Антона что-то, что могло бы подтвердить догадки. Хотя и так давно уже было все ясно. Но упрямому Антону ведь нужны явные факты и подтверждения.
- Ты в своем уме? Кто тебе сказал подобное?
- Вообще-то не я тут десятки минут ранее с отчаянием рассказывал, как хреново жить без неё.
- Ну да. Без неё мне плохо и я сам не свой, - неуверенно признался Антон, быстро оправдываясь – Только это ведь еще не значит, что я её люблю!
- Тох, давай уже будь честен хоть сам перед собой. Ты о ней думаешь? Думаешь. Бабы другие тебя не интересуют? Не интересуют. Опять же из-за кого ты тут так нажрался? Явно, что не из-за меня, - стал приводить веские доводы Максим, - поверь, я знаю, что говорю, и к чему в итоге это приводит. Так что, дружище, хватит маяться фигней. Признавай уже, наконец, свои чувства и делай чего-то для возвращения Влады. Или ты думаешь, она сама к тебе прибежит?
- Ничего я не думаю, - откинувшись к спинке дивана, Антон, невидящим взглядом уставился в потолок, - знаю и сам, что она не вернется сама. Особенно на моих условиях.
- Слушай, Тох, чего ты зациклился на своих условиях? Нужны ли тебе самому эти условия? – прикрикнул Авдеев, - ты так говоришь, будто собираешься до пенсии прыгать из койки в койку в поисках нового идеала! Может, хватит уже? Не пора ли остепенится?
- А вдруг после неё будет кто-то более подходящий? – все еще не решаясь признать свое поражение перед Владисдавой, изрек Громов.
