— А почему она молчит?
Мать бросила нож, подошла к Фелисии и с размаху вкатила ей звонкую оплеуху.
— Отвечай, когда тебя спрашивают, дрянная девчонка!
Девочка разревелась. Увидев это, ранчеро громко засмеялся.
— Так как тебя зовут?
— Фелисия! — плача, ответила та.
— Фелисия? Хорошее имя. Оно должно принести тебе счастье.
Сказав это, мужчина полез в карман куртки, долго рылся там и наконец извлек оттуда дешевый леденец.
— На, Фелисия. Бери и ступай в другую комнату.
Фелисия взяла леденец, но никуда не уходила.
— Почему ты не уходишь? — обозлившись, спросил гость.
— У нас нет другой комнаты.
— Как нет? — удивился он. — Что же, она будет смотреть, чем мы… тут занимаемся?
— Нет, что ты! — засмеялась мать. — У меня все продумано. Я просто запираю ее в шкаф!
— Ну, тогда ладно!
Мать чокнулась с ним, и они выпили. Потом снова наполнили бокалы и выпили еще.
— Может, не нужно ее в шкаф? — спросил захмелевший ранчеро, ехидно глядя на Фелисию. — Может, твоя дочь… составит нам компанию?
— Что ты! Она еще маленькая! — ответила мать и, шатаясь, подошла к дочери.
Она взяла ее за руку и повела к шкафу. Фелисия стала упираться, плакать, упрашивая мать:
— Мама, я не хочу в шкаф!
— Видишь, она не хочет! — засмеялся мужлан.
Мать несколько раз шлепнула ее и затолкала в шкаф, заперев дверцы на ключ.
Они стали пить, смеяться и болтать о разной чепухе.
Фелисия сидела в шкафу и все слышала. Все! И грязные шутки гостя, и пьяный смех матери, и их возню на диване.
Девочке было страшно, и она тихонько плакала, спрятав лицо в ладошки. Если она всхлипывала слишком громко, ранчеро хватал с пола башмак и запускал им в шкаф. От страха у девочки обрывалось сердце…
Потом мать и ранчеро решили сходить в бар потанцевать. Они оделись и ушли, забыв выпустить Фелисию из шкафа.
Бедная девочка просидела там всю ночь.
Под утро она стала колотить кулачками в дверцы и стенки шкафа, умоляла, чтобы ее выпустили. Она так громко стучала, что на шум прибежали соседи. Они освободили девочку и стали над ней смеяться:
— Ты там живешь, да?!
— Да нет, ее мать запирает, когда приводит в дом мужчин.
А Фелисия уже и плакать не могла. Она только смотрела на людей как затравленный зверек. Когда соседи ушли, она взяла школьную сумку, сложила в нее всю свою нехитрую одежку, взяла листок бумаги и написала: «Мама, ты плохая. Я от тебя ухожу. Фелисия».
Она положила записку на кровать, взяла сумку с вещами и тихонько ушла, пока мать не вернулась.
И вот теперь она сидела здесь, в чужом доме, и вспоминала все это.
Разве могла она хоть кому-нибудь рассказать о своем позоре? Тем более этим людям, которые так хорошо отнеслись к ней, которые первый раз в ее жизни показали Фелисии, что от людей можно ждать не только плохого, но и хорошего.
Но она соврала им — это очень угнетало бедную девушку.
В дверь постучали. Фелисия утерла слезы и спросила:
— Кто там?
— Это я, Бето.
— Входи.
Бето открыл дверь и вошел. Он сразу увидел, что Фелисия только что плакала. Глаза у нее были красные, нос распух. Бето, опустив глаза, сделал вид, что ничего не заметил. Он спросил у Фелисии:
— Хочешь, я покажу тебе наш теннисный корт? Ты умеешь играть в теннис?
— Да, умею, — ответила она. — Но сейчас я не очень хорошо себя чувствую. Ты не обидишься, если я не пойду с тобой?
— Нет! Конечно, нет, — сказал Бето, улыбнувшись. — Ведь ты только что из больницы, и тебе нужно отдохнуть… Ну, ладно, я пойду.
К ужину Фелисия не спустилась, сказавшись больной.
— Что с ней? — спросила Марианна.
— Она сказала, что неважно чувствует себя, — ответил Бето.
— Может, отнести ей ужин в комнату? — спросил Луис Альберто.
— А может, она все-таки соизволит спуститься в столовую и поужинать вместе со всеми? — съехидничала Марисабель.
— Марисабель, нельзя быть такой злой, — сказала Марианна с укоризной. — Что тебе сделала Фелисия? Почему ты так набросилась на нее за обедом?
— Просто она мне не нравится, вот и все. Вот увидите, как она вам отплатит за добро, которое вы для нее сделали!
— Очень прошу тебя, Марисабель, — сказал Луис Альберто. — Оставь Фелисию в покое. Ей и так нелегко пришлось.
Марисабель промолчала. Она не хотела вступать в спор с Луисом Альберто и Марианной. К тому же Фелисия действительно не сделала ей ничего дурного. Но Марисабель подсознательно чувствовала в ней соперницу и поэтому никак не могла удержаться от колкостей.
На следующее утро Бето, спускаясь в столовую, вдруг услышал голос Белинды:
— Вот увидишь, эта девчонка уведет у тебя жениха!
— Нет, Бето не такой.
Бето узнал голос Марисабель.
— Марисабель, девочка, да ты не знаешь этих уличных девок! Они способны на все что угодно, лишь бы заполучить богатого мужа. Разве ты не видишь, как она окрутила донью Марианну и дона Луиса Альберто. Так и вьются подле нее. Во всем доме только и слышно, что о Фелисии. Ах, какая Фелисия бедная! Ах, какая Фелисия несчастная! Ах, Фелисия! Ах, Фелисия! А эта бедная-разнесчастная Фелисия возьмет да и соблазнит Бето. А потом заявит, что ждет от него ребенка, и заставит на себе жениться! Гляди, Марисабель. Ты можешь запросто потерять своего жениха и остаться с носом. Вчера, сразу после обеда, он заходил к ней, я сама видела. Интересно, что он там забыл?
Бето не мог больше слушать, как Белинда клевещет на Фелисию. Он распахнул дверь и вошел в столовую. Кухарка замолкла на полуслове.
— Белинда, как тебе не стыдно говорить такие вещи! — сказал он.
— А что мне стыдиться? — выпалила Белинда. — Ты думаешь, я не знаю, зачем эта девица влезла в наш дом?
— Она не влезла, мы сами ее позвали! — ответил Бето.
— Конечно! А зачем ты ходил к ней в комнату вчера после обеда? Я все видела!
— Да, я заходил к Фелисии и не скрываю этого. Когда мы с Марисабель собрались идти играть в теннис, я решил позвать Фелисию с нами, чтобы ей не было скучно. Она сказала, что плохо чувствует себя, и я сразу ушел. Белинда, если ты будешь подглядывать за всеми и распускать по дому грязные сплетни, я пожалуюсь отцу, так и знай. Он сразу тебя уволит!
Белинде нечего было ответить. Она надулась, как сыч, и молча вышла из столовой.
В комнате остались только Бето и Марисабель. Девушка исподлобья смотрела на своего жениха.
— Марисабель, и ты веришь ей? — спросил Бето.
Девушка молчала.
— Ответь, Марисабель, неужели ты думаешь, что я разлюбил тебя и увлекся Фелисией?
