Боно тоже любил воду и не раз об этом говорил. Она его успокаивала, поэтому мы вновь подошли к ограде, вдвоем наслаждаясь хорошей погодой и прекрасным видом. Но в отличие от меня, Мефистофеля привлекали не столько виды Санкт-Петербурга, как я.
— Ты очень вкусно пахнешь, — бархатистый баритон заставляет улыбнуться, после чего я ощущаю на своих бедрах искушающие руки, которые ведут тропу вверх на талию и забираются под расстегнутую куртку, останавливаясь на груди, — и слишком сексуально выглядишь.
— Ром, ты что, хочешь меня, кхм, прямо на Набережной? — Чувствую, как мои щеки начинают пылать, когда он упирается в меня своим стояком.
— Ты сейчас на какое слово ударение поставила? На хочешь или на Набережной? — он слегка прикусил мою шею, а после языком провел по ней линию до скул, ставя точку поцелуем, тем самым, запуская прилив тепла внизу живота.
— Это было не предложение, а вопрос, если ты об этом, — смущаюсь еще больше, но сама прижимаюсь к нему.
— Тогда мой ответ — нет. Я не люблю выставлять свои интимные отношения напоказ.
— А если бы ударение было на слово «хочешь»? — прищуриваюсь, желая услышать его ответ.
— Хочу. Очень. Я везде тебя хочу, ты разве еще этого не поняла? — он прижался к моим ягодицам пахом, чтобы я могла ощутить его желание. — Поехали отсюда, у нас всё меньше остается времени на мой подарок.
— А это разве не он? — разворачиваюсь, попадая в объятия и киваю на букет.
— Это просто мелочь. Хотелось сделать тебе приятное и задели слова про отношения, построенные на тупом сексе, — он смешно морщит нос, в очередной раз заставляя меня улыбнуться, — поехали.
Когда Боно говорил мне про сюрприз, перед глазами всплывали романтические картины, в которых он привозит меня на берег озера, предлагая встретить рассвет, или гостиничный номер с расставленными по периметру свечами и бутылкой моего любимого, белого вина возле кровати. Предложение руки и сердца, в конце концов, но никак не тир, где мне вручат в руки пистолет и будут показывать, как правильно стрелять.
У нас разные понятия о сюрпризе. Но в одном он не обманул — удивил.
Как я поняла, Боно тут был раньше, потому что его сразу узнали сотрудники тира и он уверенно перемещался по длинному коридору, где я сразу заблудилась. Улыбчивый администратор сообщил, где мы можем пострелять и Рома провел меня в отдельное помещение, где кроме нас никого не было.
— Теперь взводишь затворную раму, снимаешь с предохранителя и стреляешь, — инструктирует меня Рома, кивая на мишень, — только не забывай целиться.
— Зачем мне это нужно? — поправляю наушники и с презрением осматриваю вверенный мне «Макаров». Никогда не любила стрелять, хоть в институте нас этому учили и Сава тоже пытался помочь мне в освоении полезного в будущем навыка.
— Ты же будешь восстанавливаться в институте? Как ты себе представляешь работу следователем, если не умеешь обращаться с оружием? — пояснил Боно обходя меня сзади и коварно зашептал. — Или если меня захочешь грохнуть, сразу попадешь в цель, а не дуршлаг сотворишь из моего несчастного тельца, — его руки опускаются на мою талию, а дыхание становится прерывистым, — стреляй же, Люцифер.
— С чего ты взял, что я хочу восстанавливаться? — у меня не получается сосредоточиться, пока ладони этого черта лежат на моей талии. Все мысли сконцентрировались на телесных ощущениях, а не мишени.
— Показалось. Стреляй, Люцифер. За попадание тебя ждет приз, — шепчет и отстраняется от меня, вызывая вздох сожаления. В его руках было комфортнее.
Я плохой стрелок. Самое лучшее попадание было в отметку с цифрой пять. В десятку, как ни старалась, за час занятий у меня попасть не получилось. Мне оставалось только с завистью смотреть на Боно, который выпустил весь магазин в «десятку».
— Не расстраивайся, Люцифер, — Рома подошел ко мне и снял наушники, — ты всё равно выиграла свой приз.
— Какой еще приз? — с любопытством смотрю на него, ожидая, что он сейчас покажет мой заслуженный презент.
— Пойдем к администратору, там отдадут, — Боно притягивает меня к себе, чтобы поцеловать и осекается, когда его руки оказываются под подолом платья, — Люцифер, ты что, в чулках?
— Ну, да? — растерянно отвечаю, отмечая, как его глаза загорелись пламенем.
— Пошли отсюда, — он выдыхает и буквально тащит меня к администратору. Мы прошли к ресепшен, где скучал администратор, на бейджике которого было написано — Денис. Рома постучал по столу, оповещая о своем прибытии, — мы пятерку выбили, гони наш подарок, мы торопимся.
Мне вручили среднего размера коробку, завернутую в красно-черную подарочную упаковку без банта. Я вопросительно посмотрела на Рому, который нетерпеливо кивнул мне, чтобы вскрывала. Глядя на бесят в его глазах, понимаю, что ему уже плевать на этот тир, подарок и всё остальное. В его голове крутится мысль о том, что я в чулках. Остальное не важно
— Потом вскрою, в машине, — прикусываю губу и ретируюсь к выходу, но быстро застываю в неуверенности, когда оказываюсь в коридоре. Я была в небольшом замешательстве, когда поняла, что меня привезли в стрелковый клуб и не запомнила, с какой стороны мы пришли. Помимо тира здесь были и другие компании, хаотично разбросанные по плутающему коридору.
Решив двигаться наугад, я пошла налево, торопливо цокая каблуками, пытаясь найти путь на улицу. Но добраться до дверей не успела, потому что меня настиг Рома, ловко меняя наш курс возле одной из дверей, затаскивая меня внутрь.
Мы оказались в подсобном помещении, где было темно и пахло порохом. Я пискнуть не успела, как оказалась прижатой к стене, обнимая своего черта ногами.
— Я тебя так хочу, Люцифер, что до дома не дотерплю, — прорычал Боно, забирая у меня из рук коробочку с призом и щелкнул светом, чтобы видеть меня, — твои чертовы чулки спутали все карты.
Его взгляд помутнел. Рома уже не видел, а чувствовал, на животном уровне. То, как участился мой пульс, когда его руки оказались на груди, сжимая ее и то, как мне не терпелось, чтобы он оказался внутри. И в этом наши желания совпадали. Стая огненных мурашек получила власть над телом, когда Боно, как сущий дьявол, оставлял огненные отпечатки на моем теле при помощи поцелуев и пальцев, запуская волны возбуждения от одной мысли, что нас могут увидеть или услышать. Адреналин ударил в голову и я начала нетерпеливо расстегивать черную рубашку, чтобы впиться ноготками в накачанное тело.
До ушей донесся звук расстегивающейся ширинки, а после чего Боно сдвинул в сторону уже промокшую ткань трусиков, раздвигая влажные складочки свои членом. Я не смогла удержаться от громкого стона, когда он заполнил меня целиком и сама нашла его губы, углубляя поцелуй.
— Ты с оружием смотришься жутко сексуально, — сглатывая мои стоны, шептал Рома, увеличивая скорость фрикций.
В плане секса наши вкусы совпадали: мы оба любили погружаться в партнера с головой, порой забывая о моральном облике. Главное, чтобы нам было хорошо. Меня заводила его грубость, животная похоть и ненасытность. И сейчас маленькая подсобка быстро наполнилась запахом секса и хлюпающими звуками в дополнении наших стонов.
Сегодня он просто хотел меня. Такую растрепанную, в чулках и на каблуках, доступную и порочную. Тупо хотел трахнуть у стены в подсобке, чтобы искры из глаз посыпались и никакой романтики, ласковых слов на ушко. Ритмично двигался во мне, быстро подгоняя желанную для обоих разрядку, чтобы усмирить свою похоть.
Чулки. Они окончательно ему снесли голову, не дав даже доехать до дома. А я обезумела от напора своего Мефистофеля и улетела первой в свою пучину оргазма, обмякая на нем, напоследок оставляя роспись на мощной спине своими ногтями. На память о поездке в тир, чтобы еще долго помнил.
Мы оба тяжело дышали, пытаясь отдышаться после своего короткого марафона, прислонившись друг к другу лбами.
— Это было самое романтичное свидание в моей жизни, — хихикаю, понимая, что у нас всё, как и всегда.
