— Я к этому не имею отношения, — покачала головой Вера. — И вообще я думала, городская пресса у вас под контролем.
— За всем не углядишь, — сокрушенно вздохнул вице-мэр, не уловив иронии. — А теперь придется реагировать, раз сигнал поступил. А вы знали, что он… ну… того-этого?
— Я знала, что он того-этого, — брезгливо подтвердила Вера. — Но доказать ничего не могу.
— Кто ж тогда стукнул?
— Понятия не имею, — пожала плечами Вера, хотя об источнике примерно догадывалась. — Мне это вообще не свойственно — стучать. А вы действуйте, раз сигнал поступил, — добавила она насмешливо. — Думаю, собрать доказательства будет нетрудно. Если захотеть.
По лицу было видно, что вице-мэру до смерти неохота собирать доказательства. Он повздыхал, дал Вере адрес нотариальной конторы и даже уже заполненный и распечатанный бланк с суммой госпошлины, которую ей предстояло уплатить. Она простилась и ушла.
— Как думаешь, чьих рук дело? — спросил Николай по дороге к нотариусу.
— Маминых, можно даже не сомневаться. Лоре мозгов не хватит, да и не до того ей теперь. А мама… Наверно, она пошла в редакцию сразу, как я ей сказала. Еще в Москве, по телефону. Это просто совпадение, что именно сейчас напечатали, пока мы тут. Ладно, нас это не касается. — Вера поморщилась, вспомнив, что руководствовалась этим принципом всю жизнь. — Давно надо было его разоблачить. Скольким он жизнь поломал… Не все же такие, как Лора!
— Не думай об этом. — Николай обнял ее за плечи. — Ты не можешь в одиночку сражаться со всем мировым злом.
Пусть не со всем мировым злом, но с отдельно взятым Коврижным И. К. кто-то сразился после этой заметки. Прошло уже какое-то время, Вера с Николаем успели благополучно забыть о сочинской истории, но однажды, как и в случае с Салям — Вера узнала Салям, хотя в жизни с ней не встречалась, по рекламному плакату в магазине, — они случайно увидели в новостях по телевизору сюжет о жестоком убийстве сочинского бизнесмена. Кто-то навсегда лишил Коврижного возможности приставать к маленьким девочкам и оставил, привязав к креслу, истекать кровью. Вере не хотелось домысливать подробности, но она от души понадеялась, что на сей раз убийцу не найдут.
Выполнив сочинскую программу за рабочую неделю, Вера с Николаем в субботу вернулись в Москву и сразу поехали к детям на дачу. Пока Вера обнимала дочку и Антонину Ильиничну, Андрей с угрюмой настороженностью наблюдал за родителями.
Он был, конечно, крут, но в глубине души, даже не признаваясь в этом самому себе, понимал, что предки у него — супер, грех жаловаться, как говорит бабушка. Папа — режиссер. Жаль, не киношный, но Андрей водил друзей на его спектакли, и все уходили с открытым ртом. А мама — вице-президент банка. Звучит! И вообще мама у него… суперклассная.
Правда, уж больно предки носятся с сестренкой Наташкой. Толку от нее — ноль. Ну, можно с ней поиграть под настроение, потаскать на закорках, хотя от ее визга еще долго потом в ушах звенит, но вообще-то вся эта малышня — что Наташка, что шестилетний Илья Ильич, глядящий на него с обожанием, — такие тупые! Наташка вообще тормознутая — Шайтана боится. А мама с папой смотрят на эту малявку, как на новенький «Харлей-спортсер»!
Ладно, это все фигня, можно пережить. Но в той же самой глубине души Андрей был закоренелым консерватором. Ясное дело, он обожал всякие новомодные гаджеты и девайсы, причем чем круче, тем лучше. Но он хотел, чтобы в его маленьком домашнем мирке ничего не менялось.
Вот зачем, например, прогнали Лёку? Ну, не прогнали, конечно, но мама ее зачем-то уговорила пойти на курсы поваров. И теперь Лёка работает вторым поваром в каком-то дурацком ресторане. А у них новая домработница, и Андрею она ужасно не нравится. Заставляет его есть рыбу, а он рыбу терпеть не может. Его от одного запаха мутит. Почему нельзя было оставить Лёку?
Да, он решительно уверен: пусть все остается как есть. «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет мама». Это бабушка когда-то учила его петь такую песню, и — надо же! — запомнил.
А тут предки вдруг ломанулись в Сочи. Нет, заиметь дом в Сочи — это клево, тут и спорить не о чем. В Сочи крутая тусовка. Но Андрей не забыл папин рассказ о сочинской тете «Миледи». В позапрошлом году был какой-то переполох… Правда, папа тогда сказал, что сочинская тетя тут ни при чем, но почему-то Андрей ему не поверил. Не совсем поверил.
— А тетя тоже в Сочи живет? — не выдержал он и тут же прикусил язык.
— Какая тетя? — насторожилась Вера.
Вот блин, выдал отца. Папа же тогда просил маме не говорить!
Андрей, набычившись, промолчал. Вера перевела удивленный взгляд с сына на мужа и обратно. Николай шутливо сгреб в охапку их обоих.
— Ладно, проехали. Мы ужинать будем? Я голоден, как стая волков.
Он отпустил их и сделал вид, что хочет съесть сестренку Наташку. Схватил ее, подкинул… Она запищала, но весело: дотумкала мелкой своей башочкой, что это шутка.
После ужина Андрей молча потянул отца за рукав. Они вышли на веранду позади дома. Классно было бы закурить, солидно так, по-мужски, но папа не курит. «Завязал».
Андрей тоже пока не курит. Попробовал разок. Само собой, не при ребятах, что он, дурак, что ли? Стащил сигарету и попробовал, когда никто его не видел. И его так повело… Чуть не вырвало. Язык щипало, он потом еще долго отплевывался, как верблюд. Но предкам об этом знать не обязательно.
— Прости, пап, я нечаянно проболтался.
— Да ладно, не бери в голову. Я маме сам скажу. А насчет тети… Да, она там живет, но не в нашем доме. Мы ее даже видели, она к нам в гостиницу приходила. Забудь, она ни капельки не клевая. Как говорили в мое время, не фонтан. А вот ты опять курил. Только не надо врать, я же чувствую.
Вечно эти взрослые достанут!
— Да не курил я! С ребятами тусовался. Это они курили.
— А ты ни-ни? — насмешливо спросил Николай и вдруг заговорил горячо и страстно: — Андрюша, я тебя очень прошу, не кури. Я вот бросил, и ничего. Конечно, тебе сейчас кажется, что беречь здоровье — это не круто…
— Точно! — кивнул Андрей. — Беречь здоровье — это для ламеров.
— Ламеров? — переспросил Николай.
— Ну, для слабаков, — снизошел до него сын. — Все крутые ребята курят.
— Думаешь, начнешь курить и ты уже крут? Нет, — покачал головой Николай. — Вот ты попробуй не курить, когда все кругом курят, — вот это круто! Не пей, не нюхай всякую дрянь, не бери в рот никаких «колес», если будут предлагать… Пусть дразнят слабаком, ламером, терпи! Хочешь быть крутым — умей быть не таким, как все.
