– Кирилл, но подожди… Ты же видел ее! Она же пенсионерка, откуда у нее деньги на адвоката?
– Ой, да тебе какое дело, где она эти деньги возьмет! Ничего, нашла бы! У них, у старичков, всегда заначки есть… Да и не в этом даже дело, Кира! Дело вообще в принципе, в поведении твоем. Хочешь знать, если по большому счету, оно даже неприличное, твое поведение!
– В каком это смысле?
– В прямом, Кира, в прямом… В дешевом то есть. Ну да, ты у нас девушка умная, кто ж спорит… Уж я-то знаю, какая ты умная… Мне вот, например, в области юриспруденции сто очков вперед дать можешь. Да я и не претендую, собственно… А только все твои умственные достоинства, дорогая моя, и гроша ломаного не будут стоить, если их обесценивать благотворительностью дурацкой! Никто, никто своего даром не отдает, понимаешь? А ты отдаешь, как дешевая…
– Кирилл, прекрати! – тихо, но грозно перебила его Кира. – Не разговаривай со мной так! Я обижусь, Кирилл!
– Ой, да обижайся на здоровье! Переживу! А только на что тут обижаться-то? На простоту свою бесплатную лучше обижайся, если уж на то пошло! Иль ты с этой простотой собираешься себе адвокатскую карьеру сотворить? Славы защитницы бедных и униженных захотелось? Так тогда тебе не сюда надо. Тогда тебе лучше в политику пойти – там сейчас таких идиотов много… А здесь, милая моя, люди себе на жизнь зарабатывают. Здесь твоя дурная добродетель никому не нужна, запомни! Здесь от нее только вред один!
– Да знаю я, чем здесь зарабатывают! Что ты меня воспитываешь, как маленькую? Да и вообще…
Адвокат – он же не робот, в конце концов! Он тоже имеет право на человеческий фактор!
– Нет, Кира, не имеет! Ни на фактор, ни на благотворительность, ни на жалость-доброту там всякую он права не имеет. Адвокат как врач. Видит, что пациенту больно, но его эта боль не трогает. Его задача – не жалеть, а делать так, чтоб не болело. И не просто так делать, а за вполне законное и справедливое вознаграждение. Потому что его знания – это его источник дохода! А у пациента он другой, этот источник. Может, он руками себе на жизнь средства добывает, может, ногами иль другим местом – какая тебе разница! И знаешь, мне даже стыдно за тебя сейчас было, Кира… А я не хочу, не хочу, чтоб мне за тебя было стыдно. В конце концов, ты благодаря мне сюда попала, и я не могу…
– Стыдно?! – шепотом переспросила Кира, с ужасом глядя на него. – Ты говоришь, тебе было за меня стыдно, Кирилл?
– Ну не за саму тебя, конечно… Я выразился, может, неправильно! Скажем так – за идиотскую простодушность твою…
– Ну хорошо… – тихо проговорила Кира, медленно вставая со стула. – Хорошо, Кирилл… Тогда так договоримся – ты сам теперь со всеми клиентами беседовать будешь, раз тебе за меня стыдно! И консультации им будешь давать сам! Раз у тебя душа такая не простая, а сильно сложная! Сможешь? Давай-давай, а я со стороны посмотрю, оценю твои достоинства… Вот кто сейчас придет, с тем и беседовать будешь!
– Да постой, Кира, ну чего ты сразу… Я ж не к тому… – проговорил он примирительно, стрельнув испуганно глазом на дверь. – И сказать тебе ничего нельзя, сразу начинаешь масло в голове катать… Я ведь ни к тому, что ты плохо провела свою первую консультацию! Все объяснила этой тетке грамотно, а главное – с ходу… Я ж не о том тебе толкую-то!
– Да пошел ты! – встав к окну, через плечо огрызнулась Кира.
– Да ладно, не обижайся, Кирюх, что ты… Ну да, наехал, прости… Просто мне обидно стало… За тебя же и обидно! Мы ж не чужие с тобой люди, сама понимать должна…
– За себя лучше переживай, Плевако будущий!
– Ну ладно, ладно… Прости меня, Кир! Ну куда мне до твоего этого Плеваки… Я уж так, при тебе побуду, твою умную головку посторожу…
Он тихо подошел к ней сзади, попытался было обнять, но она решительно стряхнула с плеч его руки, сама поразившись этому грубому жесту. И вообще что-то такое нехорошее происходило у нее внутри. Злость какая-то хозяйничала, и совершенно непонятного происхождения была эта злость. Чего она вдруг? И впрямь на Кирилла так рассердилась, что ли? Но ведь по большому счету он прав… А она действительно простодушной оказалась. Что правда, то правда. Слабой, значит. Вот же – и впрямь понесло ее с этой консультацией, запела-закаркала, как та дурная ворона со своим сыром в клюве… А еще это значит, что адвоката хорошего из нее не получится. И в этом Кирилл прав. Черт, черт! И в самом ведь деле, она же сюда вовсе не для того рвалась, чтоб глупой благотворительностью заниматься! И главное, как-то само собой у нее это вышло, и никакая, ни задняя, ни передняя, хитрая мысль даже и в голову не пришла… А вдруг у нее и способности такой нет – хитро мыслить? Вдруг она, эта наука, не каждому в руки дается? А что? Бывает же… Сколько их, таких же, с красными дипломами, прозябающих в нищете потому только, что не научились плюсовать к своим знаниям хитроумную стратегию вместе с тактикой, собирать это хозяйство в единый бесперебойно работающий механизм? Да несть числа! Выходит, и она среди них затесалась? Не умеет хорошо направить свои способности на отъем денег у попавшего в юридическую беду человека? Фу, звучит-то как мерзопакостно… А что делать? Как звучит, так и звучит. Мерзко, зато честно…
– Что за шум, а драки нет? – послышался в дверях веселый голос Петечки. – Вы что это, господа стажеры, никак ссоритесь? Лучше бы поляну накрыли по случаю первого рабочего дня, чем отношения выяснять! – Потом, быстро глянув на них хитрым глазом, продолжил, будто спохватившись: – Ой, а я, кажется, не вовремя ворвался, да? Помешал бурному примирению со страстными поцелуями?
– Ой, ну что вы… – отстраняя от себя Кирилла, смущенно произнесла Кира. – И ничему вы не помешали…
– Да? Ну ладно тогда… А у меня, знаете ли, процесс перенесли – ответчик опять не явился…
Очень, очень вовремя вернулся адвокат Петечка на свое рабочее место, как вскоре выяснилось. Потому что народ вдруг повалил валом – даже небольшая очередь у дверей образовалась. Вскоре к Петечке присоединилась вернувшаяся со своего семинара Клара Борисовна, потом и Сергей Петрович быстро прошел через общую комнату и скрылся у себя в кабинете. Выглянув оттуда через минуту, проговорил сердито:
– Кира, сделай мне кофе! Со сливками и сахаром!
– А… с какими сливками? – растерянно повернулась Кира к Кларе Борисовне, проводившей за дверь очередного клиента. – У вас тут где-то сливки есть, да?
– Нет, деточка, никаких сливок у нас нет и отродясь не было, – довольно рассмеялась клоунесса, обнажив красные выпуклые десна с ярко-белыми вставными зубами. – Здесь же не буфет, чтоб кисель со сливками держать!
– А… где я их возьму, эти сливки?
– В магазине, где! Руки в ноги – и бежишь в магазин! Шефу надо угождать, деточка…
