Стиви со сдержанным негодованием уставилась на Джадда.
— Все эти годы я ломала себе голову, пытаясь найти ответ на вопрос: чем же я тебя так разозлила? И оказывается, со мной лично это никак не связано! Оказывается, дело в твоем дурацком сексизме и предрассудках!
— Ну, ты слишком обобщаешь. Я не питаю никакого предубеждения по отношению к женщинам-спортсменкам.
— Только ко мне. Что мне сделать, чтобы ты изменил свое мнение?
— Ну, можешь стать уродиной, например.
— Или заболеть раком.
Джадд свернул на наклонный съезд с автомагистрали и резко затормозил у знака «стоп».
— Это еще один удар ниже пояса, Стиви. Но знаешь, я, пожалуй, смогу простить тебя при одном условии.
— Интересно, каком?
— Скажи мне, ты умеешь готовить?
— Готовить?
— Ну да. Готовить. На плите, которая в кухне. Типа класть разные продукты в кастрюлю или сковороду и делать их съедобными.
— Я умею готовить!
— Это хорошо, — подытожил Джадд, переключая передачу и выруливая на другое шоссе. — Но только без соуса, пожалуйста. Терпеть не могу соусы. Разве что сливочный соус к куриной отбивной. Соусы — это для слюнтяев, а я не похож на слюнтяя, верно?
— О, ради бога, — взмолилась Стиви, пряча улыбку.
Проехав следующий перекресток, Джадд остановился возле заправочной станции, рядом с которой был небольшой магазин.
— Пошли, купим кое-что.
Примерно через полчаса они свернули на узкую проселочную дорогу. Кроны деревьев, возвышавшихся по обеим ее сторонам, срослись, образуя зеленый свод высоко над головой. Лес был густой и смешанный — лиственные породы соседствовали с высокими, стройными соснами.
— Куда мы все-таки едем?
Городок, где они недавно останавливались, можно было назвать таковым только с большой натяжкой. Кроме магазина, соседствующего с бензозаправочной станцией, в котором Джадд и Стиви покупали продукты, там были лишь магазин хозтоваров, почта, пожарная станция, закусочная «Дэйри Квин» и три протестантские церкви.
— В дом моих бабушки и дедушки. — Лицо Стиви было почти изумленным. Джадд рассмеялся. — Да-да. У меня есть не только мама, но и отец. Был, по крайней мере. И эта ферма принадлежала его родителям. Она отошла ему после их смерти. А когда и отец несколько лет назад умер, стала моей. Я продал пастбище, но дом и двадцать акров земли вокруг него оставил за собой.
— Тут очень красиво, — заметила Стиви.
— Спасибо.
Сам дом ее тоже удивил. Он стоял на поляне, окруженной огромными пеканами. Листва на деревьях только что распустилась. Неподалеку виднелись ветряная мельница, гараж и амбар. Все было выкрашено белой краской, а отдельные детали — ставни, двери и прочее — были зелеными. И дому, и другим строениям не помешал бы ремонт. Клумбы у входа заросли сорняками. На всем лежал налет запустения и заброшенности.
— Неплохо бы, конечно, все это подремонтировать, — заметил Джадд. Подремонтировать — это мягко выражаясь, мелькнуло в голове у Стиви. — Внутри все лучше, честное слово.
— Дом прелестный, — вежливо сказала Стиви.
Она вылезла из машины и тут же попала головой в паутину, висящую между деревьями. Джадд достал из-под лежащего у входа коврика ключ, отпер парадную дверь и легонько протолкнул Стиви внутрь. В доме было темно и тихо. Воздух был спертый, как обычно в помещении, где долго не живут.
— Предполагалось, что здесь я буду проводить выходные, однако мне нечасто удается выбраться из дому на уик-энд, потому что большинство значимых спортивных мероприятий проводится как раз в субботу или воскресенье. А приезжать сюда среди недели неудобно. — В пустом просторном холле голос Джадда звучал гулко. — В результате я бываю здесь реже, чем мне хотелось бы. Или чем того заслуживает дом.
— А там что? — спросила Стиви, указывая на комнату за спиной Джадда.
Он обернулся.
— Там столовая. В ней стоит маленький карточный столик, складной стул и печатная машинка. — Поймав вопросительный взгляд Стиви, Джадд пояснил: — Вся мебель переехала в дом моей матери.
— А… — Стиви хотела спросить совсем о другом, но решила повременить. Позже она все узнает, наверное. Джадд что-то сочинял здесь, это совершенно точно. — А наверху что?
— Три спальни, одна ванная. Кстати, если тебе нужно, вон там, за лестницей, есть еще туалет. Нет? — Стиви покачала головой. — Тогда давай отнесем все это на кухню.
Они прошли большую гостиную — вся мебель была в чехлах — повернули направо в конце коридора и вошли в кухню. Джадд поставил пакеты с продуктами на круглый дубовый стол.
— Это настоящий бабушкин домик, прямо классика, — заметила Стиви, проведя пальцем по резной спинке стула. — Я, можно сказать, не застала своих бабушек и дедушек. Ни с маминой, ни с папиной стороны. Они умерли, когда я была еще совсем маленькой.
— Фу! — Джадд вытащил из холодильника нечто черное и сморщенное. Определить, чем оно было при жизни, не представлялось возможным. Зажав нос и держа гадость как можно дальше от себя, он быстро подошел к задней двери и выбросил ее. — Хорошо, что бабушка этого не видит. У нее бы удар случился.
Он открыл окна, чтобы проветрить кухню, а Стиви быстро принялась сооружать сэндвичи с копченым мясом и сыром. Отрезая хлеб, она вдруг снова ощутила болезненную судорогу внизу живота. Она уже знала эту боль, почти научилась предугадывать ее. Странно, но Стиви практически не вспоминала о своей болезни с тех пор, как они выехали из Далласа. Похоже, в этом была заслуга Джадда Макки.
Всего два дня назад Стиви думала, что если она по какой-то случайности останется с противным журналистом наедине, то не выдержит и задушит его. И получит ни с чем не сравнимое наслаждение, наблюдая за тем, как вылезают из орбит его противные глаза. Она сама себе удивлялась.
Ей нравилось его чувство юмора. Шуточки Джадда ее успокаивали. Он не жалел ее, не сюсюкал, не вел себя с ней, как с больной, — Стиви бы этого не вынесла. И в то же время он не строил из себя клоуна, изо всех сил заставляя ее рассмеяться, когда ей этого совсем не хотелось.
Стиви бы никогда не поверила, что ей будет так легко с Макки. Он стал ей приятелем — именно таким, какой был ей сейчас необходим. С ним было весело и забавно, но в нужный момент всегда можно было серьезно поговорить. Как хорошо, что он появился в ее жизни в это тяжелое для нее время, когда она так нуждалась в присутствии бесстрастного, объективного и легкого в общении человека. Но Стиви скорее разрешила бы отрезать себе язык, чем призналась бы в этом Макки.
— Ланч готов.
Джадд помыл руки и уселся за стол.
— Выглядит аппетитно, — с энтузиазмом произнес он, потирая ладони.
